Каждый выбирает по себе (СИ) - Безусова Людмила. Страница 12
Злорадная усмешка исказила тонкие черты лица Верховной ведьмы. В зеленых глазах, глядящих в упор на Людмилу, мелькнула непонятная тень.
- За что? - спросила чародейка, не надеясь, что ей ответят. - Мы ведь с тобой не враги...
*****
"Я умер... Но если я мыслю, значит, жив? Парализовало? Тогда лучше сразу умереть...".
Нелепо думать о смерти, не прожив и трех десятилетий, но Антон, не нашедший в себе сил шевельнуться, решил именно так. Ощущение полной неподвижности и кромешной темноты вокруг испугало его до одури. Больше всего в жизни он боялся именно этого состояния собственного бессилия, когда целиком и полностью зависишь от чужой милости. Парень громко застонал, забился, стараясь вырваться из оков физической немощи.
- Урм... - раздалось в темноте.
Антон ногами оттолкнул от себя ворчащий теплый ком и понял, что свободен и (о, чудо!) вновь может двигаться. И вполне здоров...
- Баюн, тебе, что, другого места в доме не нашлось, кроме как на мне улечься?
- Ты так храпел во сне, что я не мог заснуть, - отозвался кот, снова пытаясь комфортно устроиться на слишком узкой для двоих кровати.
- Ты-то? - засомневался парень. Верилось с трудом. Баюн отличался редкостным пофигизмом, а уж если хотел спать, то ему вообще все трын-трава было. - Хорошо, что ещё не придушил меня, как возмутителя общественного спокойствия.
- Нет, не для того я тебя звал...
- Знаю, для чего, не стоит каждый раз напоминать...
Антон поднялся. Хоть и темно, да толку лежать, все равно уже не заснуть. Кофейку бы сейчас, взбодриться... Да где его взять? Он вышел на кухню - чисто прибрано, будто и не было вчерашнего разгрома.
- Вот и я говорю, повезло чародейке с домовихой. - Парень обернулся к котофею, прибредшему следом. - Хоть и не помнит ничего про хозяйку, а дом обихаживает.
- Баюн, а я ведь уже дважды Людмилу видел... Один раз днем, когда ты уходил, а второй ночью, во сне...
- Чего молчал? - кот уставился на Антона, словно подозревал его во всех смертных грехах, и теперь придумывал жутчайшую казнь.
- Сначала к слову не пришлось, а потом забыл.
- Как ты мог?
- А ты? - огрызнулся парень, - сам толком ничего не расскажешь, все отговорочками левыми отделываешься. Я тоже соображаю, что к чему, но ничего не зная, легко вляпаюсь в любое дерьмо, как этой ночью, и все поиски пойдут насмарку. Или мы доверяем друг другу, или я иду искать сестру сам.
- Угу, - согласно кивнул лобастой башкой котофей на ультиматум, - иди... Прямо сейчас... - Антон взглянул на бледный рассвет за окном и как-то сразу передумал. - Не хочешь? Тогда не лезь в бутылку по пустякам, в свое время все узнаешь. Рассказывай, что видел... А думать уже я буду.
Выслушав парня, кот свернулся клубком и надолго затих. Настолько, что Антон решил, что тот снова задремал. Парень влез в ещё теплую печь, достал заботливо припрятанные домовихой припасы (уяснил, где здешний люд съестное хранит!) и, наложив полную миску, уселся завтракать.
- Делать нечего, придется к Отлюдку идти, как Кимря посоветовала, только это уже без меня.
Непрожеванный кусок лепешки колом застрял в горле у парня.
- Как без тебя?
- Мне к ведьмагу нельзя и близко подходить, самоубийственно. Так что на тебя вся надежда.
- А ты?
- А я, друг ситный, пойду Птаха искать. Чую я, где бесенок обретается, там и чародейка наша поблизости окажется.
- Так может, к Отлюдку и идти не стоит?
- Пойдешь... - категорично заявил котофей. - Тут без ведьм не обошлось, а лучше него никто их не знает.
- Далеко идти?
- А это как получится...
- Ты хоть проводишь?
- Нет, Лешего проси, тебе он не откажет.
- Почему ты так думаешь?
- Чародейку он забыл, а вот твое обещание сделать шахматы и научить играть в них - помнит. Он и меня пытался на это дело уговорить, - улыбнулся Баюн, - да у меня рук нет, ножик держать нечем.
Антон вздохнул. Резчик по дереву из него никакой, но, раз пообещал, придется выполнять.
- Леший ведь сюда не приходит больше, верно? Как я его найду?
- А чего его искать? - удивился котофей. - Зайди в чащобу лесную, он сам к тебе и выйдет. Спросить, чего в его владениях забыл...
ГЛАВА 3
В очаге, выложенном из камней прямо на земляном полу посреди комнаты, бушевало пламя, облизывая изрядно закопченный котелок, висящий на высокой треноге. Бурление кипящей воды постепенно становилось спокойнее. Огонь ярился по-прежнему, но жидкость постепенно остывала, превращаясь в полужидкую кашицу с крошечными вкраплениями льдинок, пока не застыла тончайшим полупрозрачным зеркалом. Ведьма склонилась, пристально всматриваясь в отливающую темными бликами поверхность.
Не дать чародейке опомниться, вдруг сумеет выскользнуть из ловушки... Уж если она Морене соперница, что уж говорить о ней, Чернаве. Она знала историю о том, как пытались убрать новоявленную Хранительницу старые ведьмы, пока она ещё в силу не вошла, да не получилось у них ничего. Хоть и казалась чародейка неумехой, да сумела как-то избежать гибели.
И все же Чернава торжествовала - как легко попалась Баба-яга! Вышла за мороком на заветную полянку, подвоха не почуяв. Метнулась назад, да попала под удар. Не нравится? Все, попалась, птичка, стой, не уйдешь из сети...
Растертая между ладоней солома желто-зеленой трухой припорошила силуэт пленницы, следом в котелок посыпались костяные обломки вперемешку с почерневшей от плесени пшеницей, проломили тонкую преграду и беззвучно канули в воду. Лишь мелкая рябь пошла по поверхности.
Брошу в лицо солому - безумной станет!
Кину собачьи зубы - тын высокий поставлю,
Вовек она из круга не выйдет!
С окалиной брошу зёрна - отсохнут руки и ноги!
...Чародейка наклонилась, растерянно ощупывая ноги... Думает, никто не видит, как она исподтишка озирается...
Нет, от Чернавы ни одно её движение не укроется.