Каждый выбирает по себе (СИ) - Безусова Людмила. Страница 45
Не вырваться - завяз, точно муха в паутине...
Только сейчас парень увидел, что его тело обвито тонкими, едва заметными нитями, уходящими в темноту. Он висел на них, словно на распорках. Преодолевая сопротивление жилок, натянутых, как струны, Антон вывернул кисть.
Полоснуло лезвием боли, судорогой свело руку - от запястья до плеча.
Сердце отозвалось гулким биением.
Мелькнула перед глазами яркая картинка-видение - Славка, утирая разбитый нос, протягивает открытую ладонь со словами "А ты не промах... будем дружить?" - и исчезла, как и не было никогда.
Парень что есть мочи дернул вторую руку, обрывая тянущиеся от неё нити, и забился в конвульсиях.
Увидел, как, улыбаясь подругам, отворачивается от него на осеннем балу Светлана, первая красавица школы, почувствовал горькую обиду от её показного презрения, сделал шаг вперед...
...и осознал, что больше нет ни Светки, ни совместных их прогулок по городскому парку, окутанному дурманящим запахом цветущих акаций. Растаяло, как зыбкое марево в жаркий полдень...
Ещё одно движение, сопровождающееся болезненными толчками сердца, ещё...
Вся его прошлая жизнь стиралась из памяти, как только обрывались нити, на которых висел Антон. Какие-то рвались легко, оставляя легкое сожаление, другие резали как по живому, заставляя корчиться от терзающих душу воспоминаний.
Щемящих, болезненных и... ненужных.
Взамен возникла невероятная легкость во всем теле и понимание, что ещё немного и он будет свободен.
Совсем.
Свободен от всего бесполезного, стало быть, сможет добраться до далекой звезды, одобрительно помаргивающей ему каждый раз, как только обрывалась очередная жилка, привязывающая душу к бренному телу.
Скорее бы...
Антон судорожно задергался, обрывая оставшиеся ниточки-памятки, срываясь в хрип, закричал. Торопясь, уже почти не чувствуя боли от утраты всего, что наполняло жизнью его мир, руками отдирал тонкие жилки от тела.
И только когда перед глазами возникла сестра - парень замер, вглядываясь в родное лицо, меняющееся по мере взросления.
Заплаканная мелкая девчонка, упавшая в грязную лужу, двумя пальчиками держит подол нового платья и подвывает от горя.
Улыбающаяся девушка, с развевающимися на ветру волосами, степенно, изо всех сил стараясь сдержать рвущийся наружу смех, идет навстречу и вдруг неожиданно взвизгивает и кидается к нему.
Немолодая женщина с усталыми глазами гладит склонившегося к ней громадного седого волка, благодаря его, потом разворачивается и бегом несется к дому, виднеющемуся за густым подлеском.
А ведь он не может... так просто отбросить все это...
Далекая звезда вдруг наливается багровым сиянием и начинает пульсировать короткими частыми вспышками, точно подгоняя его принять решение.
Должен.
Антон бесповоротно обрывает последнюю нить, идущую от сердца, и захлебываясь воплем, летит к желанной звезде, раскрывшуюся ему навстречу воронкой ослепительного света...
Неожиданный резкий толчок...
Остановка...
И стремительный рывок назад...
Он, содрогаясь от острого чувства утраты, видит, как уменьшается и меркнет манящая искорка света, пока не исчезает совсем...
*****
Принимающий Навий путь отдает себе отчет, что предстоит в конце его, да не думала Чернава, что так быстро этот конец настанет. А что ждет саму ведьму в Нави, сообразила без лишних пояснений, едва только прошла посвящение.
Потому, едва блеснул красноватый луч солнца, отражаясь от лезвия, готового опуститься на обнаженную шею, Чернава, стыдно признаться, сомлела. И очнулась лишь от напевного говора, настойчиво повторяющего "Вернись... вернись... вернись...". Не открывая глаз, пошевелилась, ощущая, как сильно впилась в тело опутавшая её сеть.
"Жива... - Комок страха, ледышкой застывший в груди с того часа, как дружинник сорвал оберег, начал таять. - Повезло, опять Морена осталась внакладе...". Открыла глаза - глянуть на того, кто так настойчиво её выкликал.
Вздохнула завистливо - ошиблась.
Не её звали...
Беловолосый колдун с раскинутыми вширь руками застыл над распростертым на земле телом. Неуловимый ветер развевает волосы, перебрасывает длинные пряди со спины на лоб и обратно. Глаза творящего волшбу прикрыты, лицо поднято к небу, губы шепчут, как заклинание: - "Вернись...". Да только отклика никакого не получает.
Ведьма выждала немного - негоже чужому чарованью мешать - потом решилась:
- Эй, помоги выпутаться... - и добавила, не получив ответа, - а я тебе пособлю, чем смогу...
Не опуская рук, колдун повернулся к ней, удивленно вскинул широкие, как углем прорисованные брови. Чернава растолковала для себя - ничего хорошего он от неё не ждет, ну что ж, пусть думает, что хочет, а она в долгу не останется.
- Помоги, у меня силы хоть и немного, но ещё осталось, да и возвращать уходящих вдвоем сподручнее... - и ойкнула испуганно, когда серебристой змейкой мелькнул в воздухе складень, появившийся неведомо откуда, несколькими взмахами рассек сеть и исчез, будто и не было его.
Чернава, не медля, споро скинула остатки пут, поднялась на ноги, растерла затекшие кисти, готовясь к ворожбе. И скрипнула от злости зубами - хорошо поработали дружинники, слаженно... Жаль, оплошала, не угадала в них ловцов. Сеть-упырицу так не вовремя набросили. Ещё б немного и силу бы всю до капельки утратила, а так... Ведьма озабоченно глянула по сторонам, удовлетворенно хмыкнула, увидев поодаль три недвижных тела, шагнула к ним, удостовериться, что мертвы наверняка...
- Ну, чего выжидаешь? - Чернава вздрогнула от неприязни, прозвучавшей в голосе колдуна. - Мыслишь, не поторопилась ли с обещанием?
Резко развернулась, едва сдерживая гнев, взглянула глаза в глаза. И с трудом отвела взгляд от пульсирующих зрачков, расширенных так, что не видна радужка. Показалось, что сейчас ухнет в них безвозвратно, как в бездонный колодец.
Неспешно подошла к лежащему у ног колдуна парню, всмотрелась в его лицо. Хорош, однако! Как же его душевно отделали дружинники! Заплывшие бордовыми кровоподтеками веки, кровь все ещё сочится из рассеченной губы, ссадины на руках и шишак на лбу - на кулачках дрались, других, более опасных, ран не видать, значит, жив. Тогда что с ним? Почему так надсадно дышит?