Время волка (СИ) - Абердин Александр М.. Страница 15

Тамара резко осадила меня:

— Молчи, уж, Аника-воин. Ты просто не знаешь, о ком говоришь, это не простой волк, Серёжа, а навий волк и его ни одному волку не одолеть. Хорошо, об этом мы сегодня тоже поговорим. Жду вас к восьми часам вечера. Будете подъезжать, позвони мне, но всё равно знай, сначала я поговорю с Настенькой одна, а потом тебя покличу.

Вот ведь чёртова баба! Она всегда знала, что Олю убил не обычный волк-оборотень, а волк-призрак, которого называют ещё навьим волком, вот только с чего это она взяла, что его нельзя убить? Как и любую другую нечисть, это чудовище тоже можно извести под корень и я этим обязательно займусь. Не сейчас, так после того, как освобожусь из-под власти Тамары. Ждать осталось недолго. В одном она всё же была точно права, с ифритами мы погорячились. Если бы я сразу показал им всю огневую мощь своего мотопомела, то они, постреляв для порядка, ретировались бы, а так Шагар всадил в них столько ртути и серебра, что они уже при всём своём желании не могли вернуться в Пекельный мир, так что быть теперь беде. Я позвонил Геше и рассказал, каких именно ифритов обидел. Он коротко хохотнул и с деланной беспечностью ответил:

— Хо-хо, братишка, а я и не знал, что ифритов есть князья. Ничего, прорвёмся. Твоё обгорелое помело я уже починил, но тебе завтра лучше лететь к джинам на новом. Оно уже стоит на базе. А вот я на этот раз появлюсь в Пекельном мире во всей своей красе. Там давно уже интересовались, какие они из себя, гномы-драконы, вот я им это и покажу. Запомни, Серёга, какими бы могущественными магами не были джины, нас троих, они никогда не смогут уделать.

Глава 4 Задушевный разговор Тамары с Настей

Поговорив с Гешей, я снова завалился спать и проснулся только тогда, когда он забарабанил в дверь спальной, громко крича:

— Вставай, лежебока, царство небесное проспишь! Пора ехать к Царице Тамаре, а вся Москва, между прочим, одна сплошная пробка.

Посмотрев на будильник, я убедился, что он прав. Хотя времени было ещё только половина пятого, мы действительно рисковали опоздать, а Тамара этого очень не любит, хотя сама, как и все женщины, не отличается пунктуальностью. Быстро подскочив с кровати, я метнулся в душ, постоял под тёплой водой несколько минут и вышел. От кровоподтёков не осталось малейшего следа, тело не болело и я мог смело ввязываться в очередную драку хоть с ифритами, хоть с джинами, но этого всё же было лучше избежать. Не настолько я стар, чтобы искать смерти. Мне ещё хочется пожить в своё удовольствие, а этот день был не за горами. Скоро закончится моя служба у Тамары, но, похоже, ещё раньше моей дочуре придётся отправиться в Явий мир, чтобы продолжить учёбу в школе колдовства и магии.

Как только я вышел из душа, появился Сидор Семёнович, держа в одной руке махровое полотенце, а в другой моё нательное егерское бельё из натурального волчьего пуха. Оно было важной составляющей частью моей колдовской одежды, но как же оно мне уже надоело. Я быстро вытерся и натянул его на себя, после чего натянул ещё и вязанные носки из волчьего пуха. Сам по себе волчий пух мало пригоден для того, чтобы изготавливать из него одежду, но побывав в руках опытного колдуна, хорошо знающего своё дело, становится неснашиваемым тонким трикотажем и другими тканями. Надев серую водолазку, слаксы и куртку, я облачился в чёрное пальто. Семёныч уже позаботился о моих пистолетах «Глок 17» и боеприпасах к ним, вложив всё в карманы. Оно тоже было колдовским, и я мог выхватить оба ствола, не расстёгивая пуговиц. Для того, чтобы заменить опустевшие обоймы, мне было достаточно поднести пистолеты рукоятками к бокам и я мог снова палить из них по врагу.

Застегнув пальто и нахлобучив на голову шляпу, я вышел из спальной. Настя, которая уже знала, что мы едем к Тамаре, сразу же скуксилась. Она терпеть не могла моего наряда, считая его идиотским, но я думаю, что сегодня Тамара переубедит её в этом. Такой мощной магической брони не было больше ни у одного оборотня, ведь никто из них не мог похвастаться дружбой с гномом-драконом, так хорошо преуспевшем в колдовстве и магии. Моя хозяйка пыталась обучить меня колдовству, но я в этом деле оказался дуб дубом и дальше начал так и не продвинулся, но и это меня очень часто выручало. Колдовской силы во мне было даже с избытком, а вот умом Бог Род явно обидел, а жаль. Я знаю немало оборотней, которые намного слабее меня, но сумели добиться, куда большего только потому, что они ещё и могущественные колдуны. Зато мне во всём приходится надеяться только на кулаки и ещё оружие, а оно у меня всё-таки колдовское.

Всё-таки наш мир сошел с ума и катится в пропасть. Вот, спрашивается, если у людей не хватает ума жить по-человечески, то есть в мире и дружбе, почему хотя бы колдуны и жители потустороннего мира не могут добиться этого? В отличие от людей, нас же раз в двадцать меньше. Нет, в нашем сообществе также хватает вражды и взаимной ненависти, хотя все прекрасно понимают, что добиться мира и взаимопонимания не так уж и сложно. Все колдуны почему-то зациклились на поддержании равновесия между добром и злом в мире людей и забили болт на то, что в нашем мире тоже хватает зла и отпетых негодяев. Почему-то считается, что всё зло в мир людей приходит из навьего мира, но при этом все как-то забывают о том, что в нём самом как раз этого зла куда меньше, чем в Явьем мире. То, что мы, оборотни, уничтожаем лярв-маток и архов, считается высшим благом, но при этом колдунам почему-то запрещено творить в мире людей добро в таких масштабах, чтобы зло было искоренено пусть и не полностью, но хотя бы с целью резкого понижения его объёма.

Почему того же Маштагара мечтали уничтожить все его враги за то, что он кому-то перешел дорогу, но вовсе не за то, что этот мерзавец столько сотен лет творил на Земле зло? По мне нет никакой разницы, от кого исходит зло, от архов, колдунов, оборотней или каких-то других обитателей потустороннего мира. Каждому из таких деятелей надо обязательно давать укорот. Нет, я не призываю их всех убивать, помилуй меня Род, но призвать к порядку их ведь можно и, как мне кажется, нужно. Увы, как старые колдуны, так и многие молодые, почему-то считают, что если они не станут творить малое зло в мире людей, то те, неизвестно с какого рожна, обязательно сотворят большое. И тут же приводят в пример множество войн, включая Вторую Мировую, которая, по их мнению, случилась только потому, что в двадцатые годы колдуны, жалея людей, почти перестали создавать им множество искусственных трудностей.

Да, конечно, хорошая отмазка, назвать чёрную волшбу, которая не даёт людям жить по-человечески — искусственными трудностями, которые они должны преодолевать. Вот и получается, что заяви я вдруг, что порвал задницу Маштагару за то, что эта сволочь столетиями баламутила народ на всём Востоке от Ближнего Востока до Индии и в ней самой, так сразу же наживу себе врагов в лице Старейшин. Естественно мне теперь придётся сказать, что я действовал так лишь потому, что этот урод посмел поднять руку на моего друга и его деда, а также хотел заманить меня в ловушку. Это, разумеется, прокатит, и им ничего не останется делать, как утереться, но мне уже сейчас было противно. И я сам, и колдун Шаган, мы оба полезли в эту драку только потому, что хотели урыть мерзавца, мешавшего жить по-человечески миллионам людей на огромной территории.

С такими мыслями я вышел из спальной и, увидев недовольную гримасу Настёны, показал ей язык. Моя доча тут же взвилась:

— Отец, когда это закончится? Ты ведёшь себя, как какой-то дебильный пэтэушнег. Считаешь себя писателем, а одеваешься, словно нацик, помешанный на кантри. Меня этот твой кожаный плащ из «Эквилибриума», уже достал. Или ты под Блейда косишь?

Насмешливо улыбаясь, я сказал, кивая:

— Не волнуйся, доча, скоро всему придёт конец. Вот исполнится тебе восемнадцать, твой папик полностью преобразится. На следующий же день я сбрею бороду, надену костюм-тройку чёрного цвета с белой сорочкой и красным галстуком, а ещё обязательно куплю себе очки в золотой оправе, для солидности. Между прочим, я вовсе не считаю себя писателем, просто я так зарабатываю денежку нам на хлеб с маслом. Если бы я копал канавы, то был бы землекопом. Ладно, дочура, тебе недолго осталось терпеть меня. Скоро ты уедешь далеко-далеко, будешь там учиться, а меня станешь видеть изредка, приезжая домой на каникулы, да и это ещё не факт, а теперь пойдём. Нам ещё ехать и ехать до Никольского. Сегодня пятница и уже вечер.