Плечом к плечу (СИ) - Воронин Дмитрий Анатольевич. Страница 4

— Он опытный боец, — осторожно вставил Кырт.

— Хе… опытный… Из последнего похода Чимлан вернулся почитай что один, всех своих парней растерял.

— Побили их?

— Уже в Гуране. Правда, добро-то они уберегли, разбойнички кровью умылись. Но и охрана вся легла, кроме Чимлана и Чимара, брата его. Ну, брата порубили изрядно, сейчас в Кинте отлеживается. А Чимлан набрал сопляков и сразу же наниматься… нет, не к добру это. Их ведь учить и учить ещё… ладно бы, большой караван и большой отряд, дюжины четыре воинов. А налетят гуранские ублюдки — что эти неумехи делать будут?

Кырт снова закивал. Может, господин Тади и был изрядной сволочью, но сейчас говорил истинную правду. Не дело это — молодых да неопытных нанимать. Понятное дело, так дешевле получается — за всю дюжину Умар заплатил столько, сколько в иное время пришлось бы отдать за пару ветеранов.

— Проводник ещё этот… — вздохнул старший приказчик.

И здесь с господином Тади невозможно было не согласиться. Ох, погубит скаредность старого Умара, погубит. Проводник — первейшее лицо в караване, пока повозки ползут по Пустоши. Каждый обязан слушать его указаний — и возницы, и стражники, и даже сам господин Тади. А велика ли радость — слушаться паренька лет пятнадцати, ещё и бриться толком не начавшего. Хоть рекомендации у юнца не из плохих, но ведь одно дело с полдюжины раз провести караван вместе с уважаемым папашей, и совсем другое — когда за плечами опыт не одного десятилетия. Но тут уж не поспоришь — раз получил мальчик знак Гильдии Проводников, стало быть, вправе и работу эту исполнять. Поди, откажись, сославшись на молодость проводника — Гильдия такого не забудет. А за те деньги, что Умар сумел от сердца оторвать, только этого сопляка Гильдия и предложила.

— Чует сердце, не будет удачи, — цедил Аболу Тади.

Раздался чуть слышный удар по крыше повозки, затем ещё один, и ещё… а вскоре дождь заколотил в полную силу, наполнив воздух сыростью. В это время года над Пустошью постоянно идут дожди — и слава богам, что камни не превращаются в непролазную грязь.

Господин Тади снова потянулся к объемистому кувшину с длинным узким горлом. К уже наполовину пустому кувшину — и, надо сказать, не первому за сегодня. Господин старший приказчик уже был изрядно пьян, а к ночи, когда караван остановится, и вовсе будет хорош. Кырт не удивлялся — эту картину он видел не в первый раз, и подозревал, что один лишь страх перед Пустошью заставляет его хозяина наливаться вином по самое горло.

Сам он вино лишь пригубливал — не дело в пути расслабляться, Пустошь этого не любит. Кырт поправил короткий меч на поясе, подумав, что надо бы, пожалуй, по возвращении возобновить тренировки. Меч требует умения, а жизнь торгового человека полна разных неожиданностей, в том числе и тех, где навыки владения отточенной сталью могут спасти и кошель, и жизнь. Другое дело, что здесь, в Пустоши, на меч особо надеяться не приходится. Если налетят обсидиановые волки — стражники, может, и отобьются. А вот попади караван во Мглу или в песчаное море… там останется лишь молиться. По традиции, караванщики равно чтили обоих богов, и перед отправлением каравана Кырт пожертвовал полновесную гуранскую «молнию» в храме Эмнаура, а затем отдал два «луча» жрецам Эмиала. Серебра немного жаль — но покровительство богов того стоит. И дележ справедлив — два «луча» несколько больше одной «молнии», так и светлое время длиннее ночи.

Что-то пророкотало впереди, похоже на раскат грома, но Кырт не сомневался, что не в громе дело. Слыхал он уже подобные звуки… Повозка тут же остановилась — столь резко, что господин старший приказчик расплескал вино на атласные подушки и грубо выругался.

— Я узнаю, что случилось, — Кырт не стал дожидаться разрешения и откинул в сторону тяжёлый стеганый полог.

Первая повозка стояла, перекосившись — от одного из колес остались лишь жалкие обломки. Бык, еще недавно тащивший эту здоровенную телегу, сейчас лежал на боку. Животное тяжело дышало, его могучая туша судорожно подергивалось, а глаза смотрели печально и обречённо. Рядом стоял проводник, на юном лице которого было написано безграничное удивление. И ещё он явно испытывал страх… а что может быть страшнее в Пустоши, чем испуганный и обескураженный проводник? Да, пожалуй, ничего… разве что вовсе без проводника оказаться.

— Камень-пламень, господин, — пояснил паренек подошедшему Кырту и без того очевидную вещь.

— Как же ты не углядел?

Вопрос был из разряда тех, которые не стоило и задавать. Дождь — вот и весь ответ. В иное время камень-пламень увидеть несложно, над ним дымок вьется всегда, хоть бы эта дрянь и в щебень зарылась. Правило простое — увидел дымок, объезжай его… камень-пламень всё равно пыхнет, но вреда особого не причинит… ну, полетят обломки, ну наставят синяков возницам. А повезет — так никого и не заденет. Дело привычное, мало какой караван без подобной встречи обходится. А вот раз уж не повезло наехать…

— Клянусь, господин, не должно их тут быть, — заныл проводник.

Не иначе как опасается, что стоимость быка вычтут из его жалования. Молод ещё… кто ж решится портить отношения с Гильдией? Ежели за каждую потерю с проводника спрашивать, так и перестанут те караваны водить. И придётся втридорога платить за морской путь. А на море неспокойно, пиратов с Южного Креста видели и у Верлена, и у Последнего приюта. Его Величество потворствует разбойникам, про то знает каждый. Считай, каждый пятый — корсар [5], снаряженный за имперское золото, хоть и мало кто из них готов в этом признаться без клинка у горла. Значит — платить за провоз товара придётся не независимому капитану и не Несущим Свет (те цену не ломят, но ведь их корабли для пиратов — что кость в горле), а гуранцам. Совсем другие деньги получаются.

— Чего расселся, — грозно рыкнул Кырт на возницу. — Колесо меняй, да поживее.

Затем повернулся к проводнику.

— Ходил уже этой дорогой?

Тот покачал головой.

— В Пустоши опасно ходить одной дорогой дважды, мой господин. Отец научил меня чувствовать путь.

— И что ты чувствуешь сейчас?

— Надо… надо остановиться, господин. Камень-пламень не просто так здесь оказался. Они не заползают в скалы…

— То есть, его кто-то принес и положил у нас на дороге? — нахмурился Кырт.

Парнишка помотал головой.

— Нет, господин. Никто не может прикоснуться к камню. Он сам приполз… но раз приполз один — значит, могут и другие. Надо переждать дождь.

— Парень дело говорит, — буркнул неслышно подошедший сзади Чимлан. Несмотря на то, что боя не ожидалось, старшина стражи был в кольчуге, натянутой поверх толстой кожаной куртки, в тяжёлых сапогах с металлическими накладками и даже шлема не снял. Железо явно не новое, многократно чиненное. Видать, поиздержался воин, раз не может обновить экипировку. Хотя кто его знает… многие из тех, кто ходит через Пустошь, верят в приметы больше, чем в милость богов. Раз кольчуга выручила — глядишь, и в другой беде поможет.

— Хорошо, — Кырт вдруг подумал, что попытайся он спорить и гнать караван дальше… людишки могут и взбунтоваться. — Разбиваем лагерь… всё равно колесо менять. Быка разделать, мяса всем вдоволь. Чимлан, повозки в круг, и людей расставь… сам знаешь, место тут злое.

Воин кивнул. Правда, хотел на прощание что-нибудь язвительное бросить, вроде «нашелся тут учитель…». А с другой стороны, это проводника Гильдия в случае чего оборонит, а наемная стража караванов сама по себе. Гильдию свою они так и не создали, хотя разговоры ходят уже который десяток лет. Видать, крепко кто-то в Кинте Северном не желает подобного союза — ещё бы, сейчас с охраной хоть торговаться можно. А то ведь будет как с проводниками — Гильдия назовет цену и имя, и всё на этом. Хочешь — соглашайся, не хочешь — тебя внесут в чёрный список, и забудь о дороге в Гуран по твёрдой земле.

Да… несладко жить в Кинтаре. Ну и в Гуране не сахар с мёдом, Его Величество, как бывает в зрелые годы, во всём видит угрозу трону (то бишь, себе), Тайная Стража роет землю в поисках заговорщиков и, обычно, находит. Чего уж не найти — всякое слово можно истолковать превратно, а уж потом, у мастеров своего дела, в любом грехе признаешься. Хорошо хоть, на торговых людей пока не покушаются… если повода особо не давать. Тут дело насквозь понятное, хоть и кичится Гуран презрением к богатствам и роскоши, так ведь всё это слова. Кому надо, те знают, что не только золото открывает нужные двери в Гуране, но и редкости, привозимые караванами из Кинтары, и великолепное оружие индарских мастеров. Потому и бредут караваны через Пустошь — товары найдут спрос и за всё будет заплачено сполна.