Король воров - Функе Корнелия. Страница 51

— Нет, — сказал он, отстраняясь. — Я останусь здесь.

Риччио издал глубокий вздох и закатил глаза к небу, словно ища там, наверху, помощи и совета.

— Проп! — заговорил он вдруг тоном конспиратора. — А как ты думаешь, что сделает портье, если заметит, что ты всю ночь вокруг отеля ошиваешься? Он вызовет карабинеров. И что ты им расскажешь? Что твоя родная тетя похитила у тебя родного брата?

Проспер промолчал.

— Уходи, Риччио, — сказал он наконец, не сводя глаз с окон отеля. — Все равно всему конец. Обители у нас больше нет, Оса исчезла, а Бо у Эстер в лапах.

— Да никуда Оса не исчезла! — завопил Риччио, да так громко, что люди стали на него оборачиваться. — Не исчезла она! — зашептал он. — Ида вместе с сыщиком уже вызволили ее из сиротского приюта, куда ее отправили!

— Ида с Виктором? — Проспер посмотрел на Риччио с удивлением.

— Ну да, и знаешь, они с таким шиком все это проделали. Видел бы ты, как они вдвоем, под ручку, словно давным-давно муж с женой, туда отправились! — Риччио захихикал. — И наш сыскарь ведет себя как настоящий кавалер, дверь Иде открывает, пальто подает. Только что огня к сигарете не подносит, из-за курева он постоянно ее пилит.

— Да как же они это провернули?

Риччио с удовлетворением отметил, что хотя бы на некоторое время Проспер про свой отель забыл.

— Так Осу же в сиротский приют Милосердных сестер определили, — принялся объяснять он. — Как раз туда, где Ида когда-то жила. Ну, а она для них много всего делает, деньги часто дает, игрушки собирает и все такое… Виктор говорит, монахини носятся с ней, будто она сама Дева Мария, и верят всему, что бы она им ни наплела. А от него требовалось только с важным видом рядом стоять да поддакивать.

— Что ж, это и вправду хорошая новость. — Глаза Проспера снова обратились к отелю. — Передай от меня Осе привет. С ней все в порядке?

— Да нет, не все! — Риччио встал перед ним, заслоняя собой отель и вынуждая Проспера посмотреть себе в глаза. — Потому что она за тебя беспокоится! И за Бо тоже, но он-то, надо полагать, в лагуну не бросится.

— Это она, что ли, решила, что у меня такое на уме? — Раздосадованный Проспер даже слегка оттолкнул Риччио. — Чушь какая! Да я воды боюсь!

— Ну и чудесно! Вот сам ей об этом, пожалуйста, и расскажи! — Риччио умоляюще протянул к Просперу руки. — Я и видел-то ее только мельком, когда сегодня в обед домой забегал перехватить что-нибудь. Понимаешь, от этой беготни да поисков жрать очень хочется, но Оса мне даже поесть толком не дала. — Тут он изменил свой голос, изображая Осу. — «Ну давай же, Риччио, отправляйся! Ты лопнешь, если столько будешь есть!

Отправляйся искать Проспера! Пожалуйста! Вдруг он в канал бросился!» Даже со мной собралась идти, но Ида сказала, лучше ей первое время дома посидеть, не то, чего доброго, опять в приют угодит. И слава богу, а то я от ее болтовни просто с ума бы сошел. Кроме того, я-то точно знал, что рано или поздно ты обязательно тут объявишься.

Тут Риччио заметил что-то вроде улыбки на лице Проспера, да, пусть мимолетная, но все же это была улыбка.

— Ну ладно, — сказал он. — Хватит разговоры разговаривать. Завтра спозаранку можешь опять сюда заявляться и сколько угодно тут торчать, а сейчас пошли.

Проспер не ответил, но все-таки позволил сдвинуть себя с места и потащить мимо сувенирных киосков, что во множестве, нескончаемой вереницей тянутся по набережной Скьявони. Многие из торговцев в этот час уже закрывались, но некоторые еще предлагали свой товар: пластмассовые веера — те, что так нравились Бо, с оторочкой из черного кружева и нарисованным мостом Риальто, — коралловые бусы, пластиковые золоченые гондолы, путеводители, сушеные морские коньки.

Проспер плелся вслед за Риччио сквозь толпу, но то и дело останавливался и оборачивался на отель «Габриэлли Зандвирт». Когда Риччио это заметил, он, желая утешить товарища, обнял его за плечи. Ему, правда, пришлось ради этого чуть ли не на цыпочки привстать, все-таки ростом он был существенно ниже Проспера.

— Ну пошли же! Если уж Ида с Виктором исхитрились Осу вызволить, — сказал он, — то и с Бо они тоже что-нибудь придумают, вот увидишь!

— Они в начале следующей недели уже улетают, — проронил Проспер. — И что тогда?

— Это еще нескоро, — твердо сказал Риччио, поднимая воротник. — И кроме того, Бо ведь не в тюрьме сидит и не в сиротском приюте. Ты пойми, он же в «Зандвирте»! Это чертовски шикарный отель!

Проспер только кивнул. Внутри была какая-то жуткая пустота. Как в огромных раковинах, которыми доверху наполнены корзины перед сувенирными киосками. С виду такие красивые, и только то тут, то там крохотная дырочка в их сверкающей скорлупе напомнит: жизнь из них давно ушла, ее кто-то высосал.

— Погоди-ка, Проп. — Риччио остановился. Небо над лагуной окрасилось в розовые тона.

Уже темнело, хотя было еще только четыре. Несколько туристов, как завороженные, стояли на набережной, наблюдая, как заходящее солнце своими последними лучами золотит грязную воду.

— Ах, какая возможность! — шепнул Риччио Просперу. — Да за этим делом я их разую, а они и не заметят! Полюбуйся-ка вот на раковины, а я мигом!

И он уже было повернулся, уже изготовился, уже нацепил свою фирменную, невиннейшую физиономию — «я только маленький мальчик, который и мухи не обидит», — но Проспер грубо схватил его за шкирку.

— Брось это дело, Риччио! — сказал он сердито. — Или ты думаешь, Ида Спавенто пустит тебя ночевать, если карабинеры с поличным застукают тебя на краже?

— Да как ты не понимаешь! — Оскорбленный Риччио тщетно пытался вырваться. — Да я просто форму не хочу терять!

Но Проспер так его и не отпустил, и Риччио с горьким вздохом отправился дальше, а туристы продолжили безмятежно любоваться закатом, так и не зная, что на сей раз они даже не поплатились за свои восторги исчезнувшими бумажниками.

ВСЕ ПРОПАЛО

В тот вечер в доме Иды был устроен праздник. Всю вторую половину дня Лючия, экономка, варила, жарила, пекла, сбивала сливки, снимала с противней крохотные пирожные, лепила равиоли, колдовала над соусами. Чуть ли не каждый час новый опьяняюще вкусный аромат заманивал Виктора на кухню, но когда он пытался что-нибудь стащить, то неизменно получал деревянной поварешкой по рукам. Проспер и Оса вдвоем накрывали в столовой огромный стол, в то время как Моска и Риччио, как угорелые, носились с этажа на этаж, преследуемые тявкающими собачонками Лючии.

Эти двое настолько обалдели, были настолько счастливы от тепла и покоя, что, похоже, даже обман графа их уже не особенно огорчал.

— Да мы все равно их потратим, — беззаботно ответил Риччио, когда Виктор спросил его, что они собираются делать со всеми этими пачками фальшивых денег. На это Виктор страшно рассердился, принялся кричать и потребовал, чтобы Риччио немедленно отдал саквояж ему. Но Риччио только с ухмылкой покачал головой и объявил, что они с Моской саквояжик припрятали. В надежном месте, добавил он. А где, даже Оса и Проспер не знали, но их, судя по всему, это и не особенно интересовало.

Что ж, коли так, Виктор тоже решил больше ни о чем таком не думать, уселся на софу в Идиной гостиной, лакомился шоколадными конфетами и тщетно пытался уговорить себя отправиться наконец домой. Пора было покормить черепах и заработать хоть немного денег. Но всякий раз, когда он со вздохом поднимался, собираясь попрощаться, Ида приносила ему то рюмочку граппы, то чашечку кофе, а то просто просила его отнести в столовую и поставить на стол зубочистки. И Виктор оставался.

Чем больше темнело на улице, и чем неуклоннее заявляла луна свои права на ночной город, тем ярче разгорались окна в старом доме Иды Спавенто, словно хозяйка его нынче решила составить бледноликой луне конкуренцию. Не счесть, сколько свечей она уже успела зажечь в этот вечер. И хотя в люстре над столом горела пока что только половина лампочек, ее хрустальные подвески сияли и переливались так, что Оса глаз от них оторвать не могла.