Повелитель драконов - Функе Корнелия. Страница 28

— Чи-и-и-стильщик панциря! В чем дело? — рявкнул Крапивник. Гном поднял свое опахало, еще раз оглянулся и со смущенным видом показался между огромными передними лапами.

— Его нет, ваше золотое сиятельство! — воскликнул он, недоуменно пожимая плечами. — Он исчез, как будто песок его поглотил.

— Что-о? — широкая морда Крапивника так близко пригнулась к чистильщику панциря, что тот в испуге отпрянул. — Где-е он, гном? — проревел Крапивник и ударил хвостом с такой силой, что песок брызнул в уши Барнабасу Визенгрунду, которому чудом удалось не свалиться. Гном побледнел и прижал руки к жилету на груди.

— Не знаю! — пролепетал он. — Не знаю, ваше золотое сиятельство! Его там уже не было, когда я бежал под вашим золотым животом!

Тогда Крапивник начал рыть. Он рыл и рыл, но сколько он ни перепахивал песок пустыни, Барнабас Визенгрунд не находился. Галькобород стоял на камне и все время засовывал пальцы под жилет, чтобы пощупать кольцо профессора.

А Барнабас Визенгрунд, вцепившись в шип на хвосте Крапивника, ждал возможности незаметно скатиться в песок и уползти. Сперва он боялся, что чудовище кинется на палаточный лагерь и, не найдя его, вздумает перекусить парой его коллег. Но Крапивник, похоже, избегал встречи с людьми. Перерыв пол пустыни, откопав при этом больше развалин, чем все археологи, вместе взятые, и все же не обнаружив профессора, он, сопя, остановился среди песка. Скаля зубы и подрагивая хвостом, уставился на восток.

— Чистильщик панциря! — крикнул он. — Садись! Нам пора возвращаться. Я хочу знать, что сказал этот джинн.

Барнабас Визенгрунд вздрогнул. С перепугу он едва не ущипнул Крапивника за хвост. Неужели чудовище действительно сказало «джинн»? Он немного вытянул шею, чтобы лучше слышать.

— Иду, ваше золотое сиятельство! — крикнул гном. Он неохотно подошел к своему повелителю и взобрался вверх по его панцирю.

— Горе этому безмозглому шпиону, если ему все еще нечего доложить, — прорычал Крапивник, пока Галькобород усаживался у него между рогами. — Если я не узнаю в самое ближайшее время, где этот Подол неба, придется мне съесть хотя бы этого единственного дракона вместе с его человеческим детенышем и кобольдом. Фу, кобольды омерзительно воняют грибами, не говоря уж о том, что они слишком мохнатые.

Барнабас Визенгрунд слушал затаив дыхание. Он просто не верил своим ушам.

Крапивник повернулся и со злобным рычанием зашагал обратно к колодцу, из которого вылез. У самого края профессор скатился в песок и заполз быстро, как только мог, за обломки ограды. Перед тем как нырнуть, Крапивник остановился и еще раз обернулся. Своими красными глазами он обвел перерытый песок и палаточный лагерь.

— Я тебя найду, человек Визенгрунд, — услышал профессор его рычание. — Я тебя найду, и в другой раз ты от меня не уйдешь. Но пока очередь за серебряным драконом, — и он протиснулся обратно в шахту. Его зубчатый хвост скользнул в черную глубину колодца. Из глубины послышались плеск и фырканье — и Крапивник исчез.

Барнабас Визенгрунд застыл среди обломков колодца как громом пораженный.

— Я должен их предупредить! — пробормотал он. — Я должен предостеречь Лунга и остальных от этого чудовища. Но как? И кто же, черт возьми, рассказал Крапивнику Золотому про джинна?

ДОРОЖНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

На четвертую ночь местность, над которой пролетал Лунг, стала более гористой, как и обещал профессор. Под ними в лунном свете лежали дикие скалы. Земля похожа была на смятое серое покрывало. Утесы вздымались все выше и выше, некоторые словно кололи небо острыми вершинами. Бен с изумлением глядел сверху на города, лепившиеся к их склонам. Их стены устремлялись навстречу лунному свету тысячей светлых кирпичных зубцов.

— Как в «Тысяче и одной ночи», — пробормотал он.

— Как в чем? — переспросила Серношерстка.

— Как в «Тысяче и одной ночи», — повторил Бен. — Это сказки, понимаешь? Много-много сказок. О коврах-самолетах и всяком таком. И джинны там тоже попадаются.

— Ага, — буркнула Серношерстка. Ей надоели скалы и песок. У нее болели глаза от серого, желтого и коричневого. Она хотела увидеть деревья, услышать шорох листвы на ветру вместо стрекота сверчков, непрестанно звучавшего у нее в ушах. Лунг уже два раза приземлялся по ее настоянию у дорожного указателя — но это оказывалась не та дорога. Бен говорил ей это с самого начала, совал ей под нос карту, но нетерпение делало ее невменяемой.

— Ну, значит, следующая, — сказала она. — Следующая уж точно наша развилка, правда?

— Да, следующая уж точно, — сказал Бен и вдруг взволнованно наклонился вниз. — Смотри! Там, внизу, видишь?

Темные склоны гор вдоль дороги блестели в лунном свете ярче, чем море.

— Только не это! — простонала Серношерстка. — Это они. Совершенно точно.

— Кто? — Бен так сильно наклонился вперед, что чуть не скатился со спины Лунга. — Кто, Серношерстка?

— Эльфы! — Серношерстка принялась дергать ремни. — Лунг! — закричала она. — Лунг, поднимайся выше! Скорее!

Дракон удивленно обернулся, замедляя лет:

— Что случилось?

— Эльфы! — крикнула Серношерстка. — Ты только посмотри! Они тут кишмя кишат!

Дракон тут же взмыл ввысь сильными ударами крыльев.

— Не надо! — воскликнул Бен. — Давайте полетим пониже! Мне так хочется посмотреть на них поближе!

— Ты что, с ума сошел? — Серношерстка только головой покачала на непроходимую человеческую глупость. — Об этом даже речи быть не может! А вдруг у них с собой любовные стрелы, так что ты, глупый человеческий детеныш, тут же влюбишься в первую пролетевшую ворону? Нет, нет и нет!

— Это редкий случай, когда Серношерстка права, юный господин, — согласился с ней Мухоножка. Он сидел у Бена под курткой, только голова торчала между пуговиц. — Хорошо бы, они нас не заметили.

Бен разочарованно посмотрел на мерцающее мельтешение внизу.

— Только не это! — простонала Серношерстка. — Там впереди развилка. Как нарочно, именно сейчас. И указатель там тоже есть.

— Мне придется снизиться, — крикнул Лунг. — Ведь иначе Бен не сможет прочесть, что написано на указателе.

— Снизиться? — Серношерстка подняла глаза к небу. — Замечательно! Именно сейчас, когда вокруг так и шныряют эти мерцалки. Сморчок и бледная поганка, добром это не кончится!

Лунг стал постепенно снижаться и наконец приземлился на асфальтированном шоссе.

Когда Бен попытался сравнить буквы на указателе с теми, что написал ему профессор, оказалось, что надпись полностью закрыта роями пыльцовых эльфов. Размером они были с бабочку-лимонницу, песочно-желтого цвета, с переливающимися крылышками и зелеными, цвета пыльцы, волосами. Они так кружились, щебетали, хихикали и порхали вокруг указателя, что у Бена голова пошла кругом.

— Ну вот и начинаются неприятности, — пробормотала Серношерстка. — Точно, уже начались.

Небольшая группа легких как пух созданий отделилась от роя и подлетела к Лунгу. Они садились на зубцы его хребта, на нос и на рога. Еще несколько эльфов кружились вокруг Бена и Серношерстки, с хохотом щипля обоих за щеки, дергая за волосы и теребя за уши.

Мухоножка спрятался под куртку Бена так, что между пуговиц торчал только кончик носа.

— Юный господин! — позвал он. — Юный господин!

Но Бен не слышал его за хихиканьем и щебетом эльфов. Он сидел и завороженно глядел на маленькие переливающиеся создания.

— Ну как, вблизи они тебе тоже нравятся? — шепнула ему Серношерстка. Бен кивнул. Один из эльфов пощекотал его под подбородком и показал крошечный желтый язык. Потом опустился ему на колено и подмигнул мальчику. Бен с восхищением рассматривал пестрые крылышки.

— Эй, вы там! — Серношерстка выглянула из-за плеча Бена. — Может, вы будете так любезны и освободите указатель? Нам бы посмотреть, та ли это дорога, которая нам нужна.

Эльф закинул ногу на ногу, сложил крылышки и с усмешкой посмотрел на маленькую кобольдиху.

— Нет, не та, — ответил он щебечущим голоском. — Совсем не та.