Клятва рода - Мазур Степан Александрович. Страница 6

– То есть ты не жалуешься?

– А чего жаловаться? Я простой, живу потихоньку, помаленьку. На патроны хватает, да и ладно, – ответил голубоглазый блондин, кривясь от зуда в шелушащихся губах. Морская соль разъела кожу, и палящее солнце не способствовало заживлению. – Не жалуюсь. Чего нет, того и не надо вроде. Да и у этих, повёрнутых на роскоши, тоже много на что нет. Сам посуди: на покупку Юпитера нет, на билет до Дальнего космоса нет, даже на бессмертие и то не хватает.

– Бедолаги, – протянул Сергий, ощущая, как кристаллики соли забили все поры в коже и тело вопит о пресном душе. – Но чем больше проходит времени, тем менее кровавы тираны и тем длиннее у ангелов крылья, а про святых великомучеников и чудотворцев и говорить нечего – чисты, как слеза младенца. Время подчищает все пороки и грязь нужных людей, а прочих отодвигает на дальнюю полку. До поры до времени. Или предаёт забвению.

Сёма потёр руку, красная кожа внушала опасение. Соль полезна для организма в ограниченных количествах. Когда же происходит перенасыщение, организм начинает чиститься. Если же возможности чиститься нет – происходит сбой. Обезвоживание и конвульсии – первое, что ждёт в ближайшем времени.

Болтовня двух бывших пассажиров рейса Москва-Нью-Йорк должна была происходить в аэропорту делового центра Штатов вместе с двумя сотнями прочих пассажиров, но вместо этого седьмой час бороздили волны на обломанном куске крыла самолёта среди бескрайней морской глади.

– Скорп, а какой смысл в ступенях и астрале, если не можем применить сейчас ни первого, ни второго?

– Плавая в акватории вод Испании шансов выжить больше, чем разогнав разум до ступеней Творца, дождаться второго удара Мёртво. Это будет последним ударом.

– Что ему делать в Испании, если он в Лондоне? Самолёт подбил, наплевав на договор, но сейчас он что может? Испания от Англии не на другом конце света, но и не в двух шагах.

– Сём, у тебя что по географии было, краснодипломный ты обладатель двух высших образований?

– Напомни мне тебя ударить, когда смогу пошевелится.

– Только если поймаешь чудо-щуку, достанешь волшебную палочку или… рыбки, Сёма, рыбки. Солёненькой.

Сознание нарисовало то, о чём мечтал в последнюю в жизни очередь, и блондина снова вывернуло наизнанку.

– Хватит тут акул травить. – Для порядка буркнул Скорпион. – И так ни одна рыбка не запрыгивает к нам на крыло. Потравили всех нефтяными пятнами. Даже дельфинов не осталось. Это раньше в древнегреческих эпосах ко всем терпящим бедствие преставали. Либо дельфины, либо акулы. А сейчас что? Тоска одна.

– Придержи коней, так что там с Испанией? Пока ты меня поднимал со дна океана, поменялась карта мира?

Скорпион лежал на крыле, подставляя лицо сползающему за горизонт солнцу. Ощущал, как кожа из малинового, медленно остывает в сторону коричневого. Невесёлые мысли клубились в голове.

«Едва скроется солнце, как начнёт знобить. Укутаться не во что, так что придётся туго. Вдобавок, вода постоянно смачивает спины, ноги, не давая высохнуть и согреться, да избавиться от соли. Скоро кожа начнёт бунтовать. Ко всему прочему организм начнёт чистку и истратит последнюю драгоценную жидкость. А если постоянно пить понемногу морскую воду, протянуть можно дольше, но чистка начнётся раньше. Замкнутый круг. И если и третий многопалубный лайнер пройдёт в километре и снова не заметит обрывок крыла с двумя терпящими бедствие, то Мёртво победит. Хотя, возможно он и отводит глаза. Никто не знает пределов силы Эмиссаров. Будут ли эти поисковые патрули или он уже замял дело, заставив поверить, что все погибли. И даже если нас найдут, передадут в руки ему. Даже если сбежим, он будет знать, что живы, и не успокоиться, пока не завершит дело». – Подумал Сергий.

– Нет, просто если самолёт летел по курсу севернее Пиренейского полуострова и упал в Бискайском заливе, нас отнесет течением к Франции, если в Кельтское море, то к Англии, – вспомнил о разговоре с братом Скорпион.

– Гольфстрим?

– Не делай такую рожу, словно ты не любишь тёплые течения. Мне было бы сложнее нырять за тобой, будь температура воды ниже. Хотя с другой стороны мозга бы больше сохранилось!

– А как мы вообще выжили, когда самолёт с десяти километров рухнул о водную гладь, что по плотности с такой высоты для куска железа стала сама подобна железу?

– «Пустоты».

– Что пустоты?

– Я засунул нас в Пустоты, как показал Родослав.

– Почему из-за каких-то Пустот Мёртво получил право на падение самолёта? Не такие уж и прикольные эти Пустоты, раз я едва не захлебнулся. Точнее, совсем даже захлебнулся, если бы не ты, мой персональный, вихрастый дельфин.

– Вместе с мечом нам обоим было во мне немного тесновато.

– Нам… в тебе? – Совсем запутался Сёма.

– Я сказал, то, что сказал. Именно что во мне, если брать физический уровень. В промежутках между моими атомами. На энергетическо-информационном уровне, если хочешь точнее. Я поместил три тела в одно, изменяя молекулярный строй. По сути это перевод материи в информацию. Но чтобы после выхода из пустот мы оба не слились в одно целое, припечатав и меч на лоб, пришлось выкинуть тебя в воду раньше. Сразу после падения, когда самолёт развалился на запчасти и начал тонуть. Я бы вместе с тобой и мечом не выбрался. Я сам едва материализовался над тонущим самолётом.

– Довольно! Я не до такой степени отличник, чтобы на моих глазах рушились законы физики и положение дел в мире.

Сергий приподнялся на локте, повернув голову к обгоревшему брату. Лицо того вскоре должно было начать шелушиться. Энергии обоих хватало только на то, чтобы удержать в себе воду и заставить организм смазывать кожу жиром. Так как жира в обоих было немного, организм сжигал мышцы.

– Родослав летал на моих глазах, словно гравитация отключилась. Летал не с крыльями, как какой-нибудь дятел, а просто… Просто стоял в воздухе. Раз и как взобрался на ступеньку, два – и ещё выше. Да и что я тебе говорю? В общем, такие как он, отменяют физические законы. Они просто перестают на них действовать. Полагаешь, Родослав мыслит такими же материальными категориями, в какие ты меня хочешь опустить для разъяснения стабильного, материального мира?

– Я хочу разобраться в сути вещей. Одно дело сделать себе харакири, вонзив в себя меч. И совсем другое хранить в себе меч, как часть себя. И это не красивые слова или метафора. Ты же действительно держишь в себе меч. Чёрт, это немного сложновато осмысливать на жаре после падения. Ещё и королевская семья с этими наркотиками. Странно, люди изображают доброту, о них говорят лишь хорошее, а на самом деле торгуют смертью. Всё, не смотрю больше телевизор. Какой раз обещаю?

– Да что телевизор? С каких это пор ты стал во всём сомневаться? Я заметил, что на Кавказе ты немного опустил руки, но думал, всё прошло. А теперь снова. Или, как говорят умные люди – депрессия?

– Люди много чего говорят. Но депрессия? Не-е-е. Депрессия – видеть, как твоего четвероного друга умертвляют, чтобы дух его посилился в тебе, в физическом плане видимый в виде татуировки на плече. Вот это депрессия. А меч где-то меж клеток всего тела, это так… стресс небольшой.

– С чего ты взял, что Коготь мёртв?

– А что? Это что, по-твоему? – Сёма присел и кивнул на предплечье. Кожа вокруг татуировки была малиновая, а сама тату словно отражала солнце, не давая коже сгореть.

– Не глупи, тигр в тебе жив, как и орёл во мне. Они не мертвы. Просто с физического плана сместились на более высокие сферы. Уверяю тебя, все здоровы.

– Стоп! То есть тигр во мне, как меч в тебе? Тоже меж атомов?

– Как ты меня достал своими тормозами. На физическом плане в информационной составляющей с нами только меч, а тотемы живут в сакральном мире. В стране эфира, если тебе нужны физические термины, скептик. Почему из семи миллиардов собеседников Творец послал мне на плот именно тебя?

– Причём здесь Творец, когда самолёт подбил именно Мёртво? Родослав говорил, что Творец не всесилен, так как во всемогуществе не было бы смысла, и человек был в рамках, а рамки суть – рабство, как любая религия. Ибо она – толкование Неведомого и создание посредником между Ним и человеком, что есть неправильно. То есть Он не надзиратель и не Пастух, как трактуют написанные Эмиссарами священные книги. Он даёт выбор! У нас был выбор: лететь или ползти. И ещё тысячи выборов до этого. Не Он же ведёт к этому. Мы сами выбираем из представленных путей. Выбора не оставляет только Надсмотрщик. Сатана в людском понимании.