Работа на стороне - Батчер Джим. Страница 111

Стоя рядом с входной дверью, я проверила ручку. Она легко повернулась. Таким образом, люди внутри полагались на своего охранника, который не пустит незваных гостей.

Я подумала о первом шипящем голосе, с которым я говорила по телефону, и вздрогнула. Они не будут полагаться на чисто физическую защиту. Но я тоже кое-что в этом понимала. Обереги Гарри были смертельно опасны, но для их создания вы, видимо, должны были использовать энергию порога, который бывает только вокруг жилого дома. Этот старый склад был коммерческим предприятием и не имел порога. Таким образом, если заклинание было предназначено, чтобы охранять дверь, оно должно быть достаточно слабым.

Конечно, «слабый» был относительным термином в словаре Дрездена. Это могло означать, что меня может ударить достаточно сильно, чтобы только переломать кости, а не распылить меня полностью — если там вообще было заклинание.

Я ненавидела это волшебное дерьмо.

Да пошло оно всё. Я же не могу просто стоять здесь всю ночь.

Я медленно повернула ручку, отклонившись так далеко, как только возможно. Затем я мягко толкнула, и дверь приоткрылась на дюйм или три. Когда ничего не взорвалось, и не завопила сигнализация, я расслабилась и заглянула внутрь.

Это было словно заглянуть в другой мир.

Зелёный и синий свет переливался и скользил по стенам и потолку склада, жуткий и неуловимо тревожащий, каждый цвет двигался волнами разной ширины и скорости. Странный запах воды и рыбы был сильным внутри. На стене были какие-то штуки — наросты, единственное, как я могла назвать их. Мерзкие пятна какого-то комковатого, жёсткого вещества, которое я не могла опознать, облепили вокруг все стены и потолок склада, образуя примерно круглые участки около шести футов в поперечнике.

Клетки были разбросаны по всему полу — группы пятифутовых кубов из массивных стальных решёток. Люди были заперты в нескольких из них, дверцы замотаны тяжёлыми цепями. Большинство из них просто сидели, глядя в пустоту, или лежали на боку, делая то же самое, совершенно неподвижно. Это было ненормально. Даже тот, кто был напичкан наркотиками, но находился в сознании, проявлял бы немного большее оживление. Это означало привлечение магии, какого-то психического вторжения, и тихий голос в моей голове принялся кричать.

Я уже неоднократно подвергалась такому вторжению.

Это скверно.

Мои ноги ослабели. Мои руки дрожали. Рябь цветных волн света на стенах стала какой-то зловещей, сбивающей с толку, началось еще одно нападение на мой разум. Господи Боже, я хотела развернуться и удрать прочь, так быстро и так смиренно, как это возможно. В самом деле, я пыталась. Мои ноги дрожали, как будто готовясь к бегу, но едва волочились. Присмотревшись к другому ряду клеток, я увидела Джорджию.

Она была голой, стояла на коленях, её руки бережно обвивали выпуклый живот, прижимая будущего ребенка. Её голова поникла в позе кротости, а её гладкие плечи и шея были расслаблены. Но я видела её глаза, открытые и пристально глядящие на нижнюю часть клетки, и я заметила мерцающий в них вызов.

Что бы ни проделали с другими, это подействовало и на Джорджию, но она, очевидно, не была подавлена так же легко, как они. Она все ещё боролась.

Что-то глубоко внутри меня, что-то суровое, жестокое и яростное, заставило меня застыть на месте. Я смотрела на Джорджию, и я знала, что я не могу убежать. Я вспомнила, что Уилл и Марси были там, ждали меня, моего оповещения, что настал момент изменять форму и драться. Я вспомнила, что почти все эти люди в клетках были молодые, ещё моложе, чем оборотни, включая самого младшего, в клетке Джорджии.

Я вспомнила брызги крови на обшарпанной кабине лодки — и что там не было никого, но я пришла на выручку этим детям.

Страх, изменив форму, снова стал одолевать меня меня. Теперь он замаскировался под причину. Не ходи туда, говорил он мне. Знай свои пределы. Вызови помощь.

Но серьёзную помощь мне может оказать только Отдел Специальных Расследований — и они бы рисковали своей собственной карьерой, а также жизнями, если бы пришли мне на выручку. Я могла бы вызвать регулярную полицию, сделав анонимный звонок, но в этой части города пройдёт полчаса, пока они прибудут. И даже если бы они приехали, они стали бы ягнятами на заклании. Большинство силовых структур не знало, что действительно происходило в тёмном мраке города.

Ты могла бы принять Меч, сказал мой страх. Ты знаешь, где он находится. Ты знаешь, какой сильной он делает тебя.

Не многие люди могли честно сказать, что они обладали волшебным мечом против тёмных сил, но я одна из них. Фиделаккиус, Меч Веры, лежит и ждёт руки кого-то достойного пустить его в ход против сил тьмы. В финальной битве с Красной Коллегией эта рука была моей. В самый жуткий момент этой битвы, когда всё, казалось, уже потеряно, моя рука с Фиделаккиусом стала тем, что нарушило баланс, что позволило Дрездену победить. И я чувствовала, что Сила, более могущественная, чем я, поддерживала меня, направляя мои движения, и в один стремительный момент, вошла в меня и использовала мои губы и язык, чтобы произнести приговор кровожадным существам, окружавшим нас.

Я могла бы принять Меч. Вероятно, это принесло бы некоторую пользу.

Но я знала, что если бы я это сделала, я бы выбрала лёгкий путь. Я бы отвернулась от источника ужаса по великолепной, рациональной причине. И в следующий раз, когда я столкнусь с таким же страхом, мне будет немного легче отвернуться, немного легче найти хорошие причины, чтобы не действовать.

Меч был источником невероятной силы, — но он был всего лишь острым куском холодной, неподвижной стали без рук, которые могли бы его держать, мышц, чтобы его поднять, глаз и ума, которые будут его направлять. Без них Меч был ничем.

Я остановилась и посмотрела вниз, на свою сжатую кисть. Без моей руки, моего ума, моей воли, Меч ничего не значил. И если это правда, то также должно быть правдой, что моя рука была тем, что имело значение. Это была моя сила, моя воля, что существенно меняло дело.

И моя рука была прямо здесь. В самом деле, у меня было их целых две.

Моё дыхание начало успокаиваться и замедляться. С Мечом или без Меча, я поклялась служить и защищать людей этого города. И если я отвернусь от присяги сейчас, если я поддамся своему страху, даже по наиболее соблазнительно разумным причинам, то я в любом случае не имею права принимать Меч Веры.

Мои руки перестали трястись, а дыхание замедлилось и стало ровным, в результате чего ужас был взят под контроль. Я прошептала быстро, почти полностью про себя, молитву Святого Иуды, покровителя потерянных дел и полицейских. Это звучало чем-то вроде, «О-Боже-Боже-Боже. Помоги.»

Я приоткрыла дверь еще несколько дюймов, проскользнула в склад, перемещаясь с такой скоростью и так тихо, как могла, держа оружие горизонтально и наготове.

Я пробралась в конец склада, в основном скрываясь за стеллажами высотой более двадцати футов. На них были сложены поддоны, погрузочное оборудование, бункеры, а иногда бочонок или коробка неизвестного происхождения. Изменчивый, постоянно колеблющийся свет стал отличным прикрытием для движения, и я синхронизировала свои шаги, чтобы двигаться в одном ритме с танцующим освещением.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, и казалось, что каждый дюйм моего тела покрылся гусиной кожей. Мне доводилось сталкиваться с присутствием опасной магии достаточно часто, чтобы узнать чувство тёмной силы в действии. Оно было таким же, как в Чичен-Ице, и в водах возле острова Предел Демона, и в Провале Рейтов, и в Арктис Торе, и в гнезде вампиров Чёрной Коллегии, и в…

Вы попали в точку. Это не было моим первым родео.

Самым важным было бы устранить предполагаемого босса Ничто, и быстро, желательно, прежде чем кто-нибудь узнает, что я вообще была здесь. Склад пропах магией, а если смертный переходит к честной игре против чародея, смертный проигрывает. Конец игре. У них есть сила, которая в буквальном смысле почти невообразима, и если плохой парень получит возможность защищаться, только от нерешительности остальных зависит, сколько творчества он вложит в процесс моего убийства.