Специальный агент преисподней - Зубко Алексей Владимирович. Страница 19

Отринув мысли о высоком, я начал вычислять количество противников, с которыми мне предстоит сразиться. То, что от Рекса они не убегут, сомнения не вызывает…

По треску и шелесту листвы не определить – я вам не Большой Ух. И даже не средний.

Подойдем с другого бока.

Всего противников было не более двух десятков, ну, может, два с половиной, если кто-то скрывался среди деревьев.

Благородный идальго Ламанчский выбыл до того, как успел принести кому-нибудь вред, не считая самого себя и чисто морального ущерба от одного его вида.

Добрыня приложил… троих, нет, четверых. Кажется.

Один свалился сам. А последствия падения усугубили мукомолы.

Троих вывел из строя Рекс.

Итого получается: банда потеряла восемь участников. Если кого-то пропустил, пускай извиняют, я не специально.

Выходит, что мне осталось набраться терпения и подождать, пока олень обезвредит полтора десятка разбойников.

Всего-то?

А вот и первый.

То ли у бандита сдали нервы, то ли он выдохся, не в силах выдержать бешеный темп гонки, но, как бы там ни было, на меня с диким криком бросился здоровенный косматый мужик с гармонично беззубым оскалом и сломанным носом с вырванными ноздрями.

Времени выхватить меч не было, поэтому я недолго думая заорал что было мочи:

– Куси его! Фас!!!

Потревоженная моим криком белка испуганно всплеснула лапками, выронив довольно приличных размеров шишку мне на голову.

Инстинктивно пригнувшись – а ну как вторая окажется больше и тяжелее? – я почувствовал удар по голове, от которого чуть шея не хрустнула.

– У-у-у… – торжествующе взвыл Рекс.

– Я не хотел,- честно признался я; выдергивая из вражеской груди рога, венчающие мой шлем.

Олень перепрыгнул через поверженного разбойника и помчался дальше.

«Куда, куда бежите вы, бандюги?» – мелькнула мысль в одной из извилин.

«Наверное, в свое логово»,- предположила вторая извилина.

«Мамочка! – заголосила третья, сея панику.- Их ведь там может быть…»

Узнать, сколько их там могло быть, я не успел, а вот сколько их было в действительности… пришлось поневоле испытать на собственной шкуре.

«И тут на белом скакуне величаво въезжаю на поляну я. Мой меч сияет, бандиты в ужасе бегут…» – так это будет преподноситься потомкам.

На самом деле все выглядело несколько иначе.

Вместо белого жеребца – взмыленный олень, вся морда в чужой крови, глаза горят безумием, из ноздрей вырывается шумное сопение, на губах пена. Оленья шерсть собрала со всего леса иголки, листочки, паутину и грязь.

Я выгляжу не лучше. Весь, опять же, в крови, шлем съехал набок, сократив обзор. Руками я судорожно вцепился в загривок Рекса, иначе давно бы уж свалился.

Что до разбойников, то они не спешат улепетывать со всех ног. Напротив, осторожно, но решительно они берут меня в клещи, обходя справа и слева. Шорох раздался и за спиной. Окружен.

«А степняки улепетывали до последнего»,- обиженно отмечаю я про себя, одним движением извлекая меч. Зловеще звенит клинок, дрожа вместе с моими пальцами.

Рекс роет землю копытом, переводя взгляд с одной потенциальной жертвы на другую.

Что-то многовато народу собралось на крохотной прогалине, сплошь заросшей брусникой, алые ягоды которой создают иллюзию забрызганного кровью зеленого ковра. Сейчас среди этих кровавых пятен появятся настоящие.

Признаюсь честно – я не герой. Мне совсем не хочется сражаться и проливать кровь, даже если я на правой стороне. Будь моя воля, бежал бы я обратно с той же скоростью, с какой олень принес меня сюда, а то и быстрее, но… в своих планах Рекс не учитывает моих желаний. Он решительно настроен сражаться до победного конца.

Осознав, что пацифистские настроения здесь не прокатят и давать бой таки придется, ощущаю бесшабашную отвагу. Наверное, заразился от оленя.

– Всем слушать сюда! Я предлагаю вам сдаться. Выходить по одному, оружие бросать вон под то дерево. Мечи пойдут на орала, дубинки на дрова, а ножи на мясокомбинаты, где в мирных целях ими будут заготавливать рога и копыта. Потом руки за голову, ноги на ширину плеч. Шаг вправо-влево – попытка к бегству – стреляю на поражение, прыжок на месте – провокация – стреляю на поражение. Стоять, я сказал!!!

Но они презрели мое миролюбие и все сразу, совсем не по-рыцарски, бросились на меня.

Закипел бой.

Проявив недюжинную силу духа, которая заключалась в том, что я не потерял сознание после первого же пропущенного удара дубиной по голове, мне удалось не слишком сильно мешать Рексу во время сражения. Вслепую отмахнувшись мечом, я почувствовал удар. Раздался крик. Не мой. Выходит, мой меч поразил противника. Знать, и я на что-то годен. Воодушевившись, начинаю махать направо и налево. Лишь свист стоит да хриплое дыхание с редкими вкраплениями матерными, которые, словно конденсат, вобрали в себя всю гамму чувств.

Замахиваюсь мечом – и тут Рекс резко отпрыгивает в другую сторону. Меня крутануло и отбросило вбок. Падая, я сбил с ног нескольких противников, но на этом мое боевое везение и закончилось. Вскакиваю на ноги, крутя перед собою меч, и делаю крохотный шажок назад, выигрывая минимальный простор для маневра. Беснующийся олешек подскакивает ко мне и становится вполоборота. А вокруг кольцо ухмыляющихся безобразных рож, частокол сучковатых дубинок и море ненависти и злобы.

– Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! – кричу я, приготовившись к «последнему и решительному».

Но проявить геройство мне не довелось.

Переминаясь с ноги на ногу в поисках наиболее устойчивого положения, я вдруг почувствовал, что земля ускользает из-под ног. Рекс недоуменно мекнул и полетел в разверзшуюся дыру вслед за мной.

Упали мы почти бесшумно, толстый слой ветвей и дерна смягчил удар, но кости прочувствовали каждый сантиметр этих четырех или пяти метров свободного падения.

Как глупо попались…

Над ямой склонились бандитские морды, показывая некомплект зубов, посыпались шуточки, из которых я уяснил, что они собираются с нами сделать. Убить обоих- вот что, а одного потом зажарить и съесть. Бедный олешек.

– Тащите колья!

Сейчас за нас примутся всерьез. Пришпилят к земле, что юный натуралист бабочку, трепыхайся потом, не трепыхайся – все без толку.

– Сюда, добрый молодец, сюда!

От неожиданности я подскочил, да так, что, если бы не растерянность, мог бы выпрыгнуть из ямы. Вот так, наверное, и ставят мировые рекорды – с великого перепуга. Но момент был упущен, и я свалился туда же, откуда совершил прыжок.

– Скорее, скорее…

Чья-то рука схватила меня за рог и втянула в лаз, скрытый длинными белесыми космами корневищ.

Увлекаемый невидимой силой, я не позабыл и про боевого товарища – ухватил Рекса за холку.

На голову посыпалась земля, а в спину ударили злобные крики. Ну да ором хребет не перешибешь.

Три шага, и мы оказались в небольшой нише. Здесь, в относительной безопасности и полной темноте можно перевести дух и собраться с мыслями.

– Где мы?

Мои спасительницы, а ими оказались три молодые девушки (хотелось бы сказать, писаные красавицы, но совесть не позволяет – здесь темно, силуэты только и видны…) ответили в один голос:

– Здесь.

Так мне и надо, нечего задавать идиотские вопросы. Особенно женщинам. А вдруг они блондинки? Но не молчать же…

– А здесь – это где?

– В яме.

– Понятно. Давайте лучше знакомиться. Меня мо

жете называть товарищем Бармалеем.

– Леля,- ответила одна.

– Ламиира,- представилась вторая.

– Ливия,- сообщила третья.

– Вы, случаем, не сестры?

– Нет. А что, похожи?

Можно подумать, я способен видеть в темноте…

– Отважный юноша, ты, видимо, их далеких краев?

– Может статься. Дело в том, что я лишился памяти

и не знаю ни кто я, ни как меня зовут.

Как-то так, слово за слово, я изложил свою историю. Вернее, тот период, который не потерялся в дебрях амнезии.

А чем еще можно заниматься с тремя милыми незнакомками в полной темноте?