Другое имя зла - Парфененко Роман Борисович. Страница 52

Выбрался из дома и скачками понесся к Московскому проспекту. Раздавленные капли опять собрались в утверждение: "Все друзья или те, кого ты считал таковыми, плохо кончили…" Бежал до тех пор, пока перестало хватать воздуха всей планеты, что бы дышать. Немного передохнул. На Московский выбирался, скользя спиной по стенкам домов. Меры предосторожности были излишними. У Других был выходной. Дальше шел быстрым шагом, не прячась. Добежал до берлоги и, выдирая налитые свинцом ноги из ступеней, мигом взлетел на второй этаж. Ворвался в комнату. Первый взгляд в угол. Покрывало неопрятной кучей лежало, но Шуры на месте не было. Миски пусты. "Значит, эти твари действительно приезжали за ней!" Отчаянье обессилило. Сел на постель, закурил. Вслух сказал:

– Завтра пойду, открыто к Малах Га-Мавету и попробую убить!

Дверь в комнату скрипнула, молниеносно перенес руку к ножу. Дверь отворилась еще шире. В образовавшуюся щель протиснулась симпатичная, одноглазая морда!

– Шура!!! – Заорал, не помня себя от радости, кинулся к ней. В первый момент хотел расцеловать крысиную физиономию. Потом, просто опустился рядом, на колени и аккуратно положил ладонь на ее голову. Шура не проявляла недовольства. Замерла. Гладил ее по голове, заканчивая движение на холке.

– Просил же тебя не уходить! Напугала, дурочка. Где была-то, глупындра? – Прошло отчаянье, утихла радость. Полностью успокоился.

– Куда лазала? – Поднялся, она развернулась, и хромая потрусила впереди. Немного отбежав, остановилась и обернулась, словно приглашая следовать за собой. Пожал плечами, пошел следом. Шура ковыляла впереди. Оказались во второй комнате, которой ни когда не пользовался. Шура пошла в дальний угол. Проследил движение взглядом. Она остановилась рядом с довольно приличной кучей дерьма. Смех разобрал, давно очень давно не смеялся. Отвыкшие мышцы лица с трудом вспоминали, как это делать.

– Показала куда ходила?! Ну, умница. Конечно, не желательно, что бы ты делала свои дела в доме, в котором живем. Я пользуюсь другими квартирами. Ладно, пока, не здорова, тебе прощается. А потом подальше куда-нибудь… Поняла?

Не знаю, поняла она или нет, но направилась вон из комнаты только после того, как замолчал. Дерьмо сгреб картоном и выбросил в окно. Шура вышла из комнаты. Я потопал следом.

– Эй, Шура, куда направляешься? – Ходила она еще медленно. Мне не составило труда догнать у входа на кухню. Еще раз удивился и умилился. Начинаю понимать истоки той любви, которую люди питали к домашним животным.

– Кушать хочешь, умница моя?! И вправду пора.

Приготовил, то есть нарезал еды ей и себе. С аппетитом поели. Вернулись в спальню. Она свернулась клубком на своем месте. Я лежал в постели и курил. Дремота начала давить пальцами на веки. Не сопротивлялся. Засыпая, почувствовал рядом какое-то шевеление. Но сон сильнее любопытства.

Спал недолго, проснулся оттого, что кто-то заворочался под боком. Шура. Открыл глаза и с интересом посмотрел на соседку. Наплевала на мое заявление по поводу того, что спать с ней не собираюсь. Ну, это-то ладно, главное, чтобы ни пошла дальше в своем наплевательском отношении к зоофилии, как сексуальному извращению. Гипотетическая перспектива половой жизни с крысой, пусть даже с Шурой, опять ни на шутку развеселила. Тихонько хихикая, что бы ни разбудить подружку, осторожно погладил по голове. Она сморщила нос…

Может, надо надеть на нее ошейник и поводок? Получилась бы крыска-лариска. Но представить разгуливающим по Московскому проспекту с огромной крысой на поводке, выше моих сил. Да и потом мы же с ней друзья, а разве на друзей, даже если у них острые зубы человек станет надевать намордник? Нет! Вот то-то и оно.… Да и Шура навряд ли на это согласится. Она совсем оклемалась. Шерсть стала гладкой и блестящей. Торопливо сновала несмотря на размеры взад и вперед. Ни секунды покоя! Не переставая удивлять меня своей сообразительностью. Туалетом пользовалась в местах мне не ведомых. В нашей норе не мусорила. Была чистоплотна и аккуратна. Не в пример некоторым. Глядя на нее, тоже заразился идеей личной гигиены. Тщательно побрился. Обтер тело влажным полотенцем. До блеска надраил зубы. И вправду, самочувствие и настроение улучшилось. Мало того зарядился энтузиазмом и принялся наводить порядок в квартире, которую про себя иначе, чем норой не называл. Твердо решил не отставать в вопросах чистоты и порядка от четвероногого друга. Шура не принимала участия в мероприятии, именуемом мной, гениальной уборкой. Но ни на шаг не отставала, с блескучим любопытством наблюдая за моими действиями одним глазком.

Я не знал, сколько пробудем в этой норе, но жить, как свинья было неловко. Закончив моцион, наладился сходить в магазин. Шура увязалась следом. Вначале замирало сердце, когда она исчезала в подворотнях, подъездах, переулках. Но подруга всегда непременно возвращалась. Успокоился и относился теперь к временным исчезновениям с пониманием.

Шура особенно помогла в выборе продуктов. Безошибочно определяла негодные, и под чутким её руководством смог значительно разнообразить рацион. Шура вела себя как дружелюбная собака, убегала, возвращалась, тыкалась в ногу, мол, все в порядке, я здесь, как дела? С каждой минутой все больше и больше привязывался к ней. Очень боялся, что рано или поздно бросит меня и вернется к соплеменникам.

Можно сказать, что по-прежнему был одинок. Но одиночество, это ощущение того, что весь мир замкнут на тебе. Когда кольцо разомкнуто, в него втиснут еще кто-то, пускай даже большая одноглазая крыса, одиночеством это состояние назвать трудно. Она отвлекала меня от гнетущих мыслей. Заставляла думать о ее персоне. Это радовало. День выдался суетный, какой-то, по настроению, предпраздничный. Все благодаря Шуре. Я никого не убил сегодня. Не знаю, можно ли сочетать любовь и хладнокровное убийство. Трудно. Сегодня не думал о войне. Мысли, весело шурша, бегали вслед за Шурой.

Поужинав, решил сразу лечь спать. Завтра, с утра отправиться на Волковское кладбище и понаблюдать за Домом с другой стороны.

Шура привычно запрыгнула на кровать, и немного повозившись, свернулась клубком под боком. Живое тепло шедшее от тела, проникало в меня. Я испытал, что-то близкое к эмоциональному оргазму. Это можно назвать сиюминутным счастьем. Счастьем на один вздох. Спустя мгновение все во мне стало естественным и нормальным.

Разбудила Шура. Положив на лицо кусок сыра. Понятно без пояснений. Время завтрака. Не хотела есть одна, и приглашала разделить трапезу. Забавная все– таки животина.

– Шура, нам предстоит прожить непростой день. Сегодня идем следить за Малах Га-Маветом. Знаешь кто это? Нет. А вот я очень близко знаком с этой тварью. Цель у нас с тобой одна. Думаю, к Другим ты особого расположения не питаешь. Но Другие, это пальцы, а башка, Малах Га-Мавет. Если удастся нам отгрызть эту башку, то может и простится мне все. Ты то у нас безгрешна. Сделок с Дьяволом не заключала в отличие от некоторых.

Шура сидела, внимательно слушала. Все больше убеждаюсь, что она если не понимает буквально, что говорю, то уж, как минимум, чувствует, о чем речь. Наша встреча была судьбоносной, не побоюсь этого слова. Шура себя еще покажет.

Сборы не заняли много времени. Фонарь, веревка, бензин, бинокль, вода, бутерброды. Вроде все.

– Что, пошли?! – Сказал, поднимаясь с кровати и закидывая рюкзак за спину. Шура продефилировала к выходу. Переполненный решимостью вышел следом. Она ждала на улице.

– Слушай. Нам надо пробраться на Волковское кладбище. Ты, пожалуйста, особо далеко не отбегай. Мало ли, что…

Она побежала вперед. Решил идти как всегда, до моста после Витебского, а там по железке обойти и выйти на кладбище. Когда обычным порядком перешли Московский проспект, Шура свернула на какую-то улочку и, не оглядываясь, почесала вперед.

– Шура, куда ты?! Шура, вернись! – Без толку.

– Вот, дура!

Трусцой припустил следом. Все планы ломает!