Ловящая время - Нартова Татьяна. Страница 56

Глава 14. Заказ королевы.

Утро встретило мир серьезной прохладой. Когда я с трудом вылезла из палатки, то сейчас же почувствовала, как покрываюсь мурашками от холода. Пришлось вернуться обратно, чтобы захватить теплую кофту. Первым пунктом программы на сегодня я поставила посещение Клен. Если девушка по-прежнему чувствовала себя так же неважно, как вчера, то ни о каком дальнейшем путешествии речи и быть не могло. В соседнем брезентовом домике раздались голоса, требовательные, нервные. Похоже, что меня опередили ребята. Только вот почему они ругаются, оставалось непонятным. Сначала я внимательно прислушалась к происходящему внутри, что бы, если что можно было прикинуться одним из компонентов ландшафта. Первым я услышала срывающийся, гневный рык Тертена:

— Ты хоть понимаешь, что что-то надо делать? Ты посмотри, в каком она состоянии!

Раздался шорох и звук шагов, словно кто-то прошелся из одного угла в другой и сел. Ирсиан, стараясь не сорваться на грубый крик, спокойным голосом парировал:

— Я и так делаю все, что в моих силах. Она уже выпила зелье, выводящее яд гарпии. Через несколько дней она пойдет на поправку.

— На поправку, — я в испуге отпрянула от палатки. Мне показалось, что ее сейчас разорвет от гнева, — Что толку от твоих зелий? Почему бы тебе не попробовать колдовать? Ты же маг, ты можешь ее вытащить!

— Ты хочешь, чтобы Еверт нас засек? Ты хочешь провала операции? Ты же сам меня учил, что потеря бойца — это приемлемая жертва, если она идет на пользу делу.

Я ошарашено покрутила головой. Как же это так? Вместо того чтобы изо всех сил бороться за жизнь Клен, Ирсиан начинает выкаблучиваться, ради спасения какой-то операции. Словно мир перевернулся с ног на голову. Обычно Тертен всегда так немилосердно относиться к нам, не щадит ни себя, ни других ради цели. А тут вдруг маг. Кроткий, мягкий Ирсиан. Да быть этого не может.

— Ты… — послышался нервный хрип, словно кого-то душили, — ты что, не понимаешь, что она умирает?! Что умирает наша Клен?! Да я сам тебя прибью за это, собственными руками!

— Тертен, остановись. Ну что ты творишь?! — вклинился в явные звуки борьбы строгий голос Эдванса. Я бросилась во внутрь палатки. Тертен безжалостно схватил приятеля за горло, с явным намерением задушить. Главный колдун повис на нем мертвой хваткой, стараясь оторвать парня от коллеги. Единственным, кто не учувствовал в этой потасовке, была Клен. Девушка лежала в полузабытьи, перекатываясь головой по подушке и что-то бессвязно бормоча. За ночь ей стало еще хуже. Щеки ввалились, кожа побледнела. Шелком рассыпавшиеся светлые волосы были словно после душа, мокрыми, так же как и рубашка. На лбу выступила испарина, зато губы были бледными и сухими, как песок в пустыне. Я набросилась на Тертена, пытаясь хоть как-то отцепить его от мага. В конце концов, общими усилиями, моими и главы конфедерации, нам удалось ослабить его медвежью хватку. Парень сопя, оторвался от чародея, сжимая кулаки и порываясь в новый бой. Ирсиан отступил на шаг, хватаясь за горло и кашляя.

— Тертен, послушай меня! — заорала я приятелю в ухо. Тот даже не отреагировал, все еще слабо отбиваясь в руках Эдванса. Я встала между ним и магом, откровенно толкая парня в плечи руками. Глаза Тертена приобрели какую-то осмысленность и он, наконец, перевел взгляд на меня.

— Мелитриса, ты знаешь, что он собирается делать? Он собирается оставить Эдванса здесь с Клен, чтобы тот продолжал лечить ее идиотскими зельями, а самим заняться поисками веисталя! Я его сейчас придушу и буду прав! Мелитриса, она умирает! — словно жалуясь на судьбу, промолвил Тертен, вырываясь последним усилием из объятий главы конфедерации и садясь на пол, — Я этого не допущу! Черт с ним, с делом! Только она жить должна!

Мне стало страшно, настолько страшно, что я не нашла ничего лучшего, как броситься к приятелю, успокаивая его, как ребенка. Парень всей своей массой прижался ко мне, откровенно рыдая. Столь бурной реакции я не ожидала. Правда, такое безобразие продолжалось недолго. Тертен отлип от меня, вытирая рукавом выступившие слезы. Лицо его приобрело обычное сосредоточенное и грозное выражение.

— Мелитриса, но ведь Ирсиан прав. От нескольких заклинаний не станет легче, основное лечебное действие оказывает зелье. В любом случае на выздоровление Клен уйдет, по меньшей мере, неделя. Так лучше вы за эту неделю поймаете вашего веисталя, чем просто потратите ее в пустую, безвылазно сидя здесь! — попытался образумить Тертена, а заодно и меня, Эдванс. Я согласна кивнула. Ирсиан презрительно хмыкнул, обращаясь к начальнику королевской охраны:

— Ты думаешь, я не люблю Клен? Ты всегда полагал, что твои чувства — это самое главное, что все, что ты приказываешь, и есть наилучший выход. Но вспомни, это не ты спасал Клен из-под пуль в войну, не ты боролся за ее жизнь целый месяц, круглосуточно сидя у ее постели. Это не к тебе она ходила жаловаться, не тебе доверяла свои тайны. Ты для нее всего лишь красивый камень, висящий на золотой цепочке. Человек, с которым можно играть в большую, чистую любовь, страсть без основы. Но стоит вам поссориться, по-настоящему, по-крупному, как она прибежит ко мне…

Тертен молча слушал, не выражая ни капли злости или упрека. Судя по всему, он и сам это понимал. Похоже, что Ирсиан начал говорить то, что все годы пленкой ненависти накипало на его душе. Но, почему-то мне казалось, что и его начальник тоже первый раз стал вести себя подобным образом. Может, Клен, и правда, использовала его, как красивую статую, которой можно восхищаться, но не любить за душевные качества. Как оболочку, наличие любимого, как таковое, а сердцем обращаясь к совсем другому человеку. Но Тертен… почему же он тогда так ненавистно отталкивал меня от себя, говоря, что я его болезнь? Почему все время старался окружить Клен стеной, за которую она могла спрятаться от всех невзгод? Парень смотрел на нее, и молчал. Я села рядом, так, чтобы видеть выражение его глаз. В данный момент они были двумя сплошными гранитными осколками.

— Тогда чего же ты не делаешь для нее все сейчас? — иронично спросил он у Ирсиана.

— В отличие от тебя, я разбираюсь в магии, и знаю, что от заклинаний не будет никакого толка. Какой же ты все-таки! Вот втемяшиться тебе какая идея в башку, так ты ради нее кого угодно прибить можешь! Я всю ночь разбирал варианты спасения Клен. Я думал перевезти ее хотя бы в ближайшую деревню. Но до нее несколько сот километров, она просто не доедет… живой. Ты что, думаешь, я не хотел лечить Клен магией? Да я все на свете отдам, чтобы она сейчас выздоровела, я даже готов выслушивать ее дифирамбы в твою честь, видеть, как она тебе улыбается, лишь бы она говорила, лишь бы улыбалась. Но Тертен, это самый оптимальный выход. Неужели ты сомневаешься в компетенции Эдванса?

— Нет, — сухо ответил Тертен, пересаживаясь на ложе к девушке и осторожно поглаживая ее по голове. Я молча наблюдала эту сцену, чувствуя, что Ирсиан прав. От того, что мы просидим здесь еще кучу времени, ничего не измениться. Я и сама все бы сейчас отдала, чтобы вывести Клен из этого состояния. За какой-то несчастный десяток дней, мы с ней настолько сдружились, что теперь по щекам моим лились невольные слезы собственной беспомощности.

— Я не могу ее оставить. Она ведь тут будет без нас, мы даже не сможем узнавать, как она. Мы не сможем ей помочь, если вдруг что случиться. Ирсиан, неужели, действительно, нельзя перевести Клен в более безопасное место? Неужели нельзя?

— А толку, — мрачно протянул маг, — Ты думаешь, мы будем спокойно себя чувствовать, даже если она окажется в самой надежной, в самой лучшей больнице?

— Ты прав, — Тертен, кажется, начал сдаваться. Голос его резко стих. Ирсиан вдруг неожиданно уселся рядом с приятелем, хлопая того по плечу:

— Извини, забудь, что я тебе наговорил… я просто сам не знаю, как мне быть.

Я вышла из палатки, противно дергая носом. Да уж, наговорят сначала кучу гадостей, а потом начинают замаливать грехи.