Ловящая время - Нартова Татьяна. Страница 85

— Нити, какие еще нити? — удивилась я, теперь, наконец, понимая, почему перед глазами постоянно, будто летает паутинка. Сверкающая, полупрозрачная паутинка из желтых, синих, серых, фиолетовых и розовых ниточек. Сначала я сослалась на яркое солнце, всякие раздражения глаз и подобную ерунду, вполне способную мне все объяснить. И только теперь поняла, что отчетливо вижу не только несколько десятков тонких линий вдалеке, в лесу, а еще две яркие совсем рядом. Они словно перетекали одна в другую. Чуть голубоватая, как озерная вода и ярко-медовая, искрящаяся, как тысячи искорок костра. Одна моя, другая Хэнеана, неведомо как ставшие одной. Кулон на шее сиял так, что можно было ослепнуть. К счастью, цепочка была длинной, и сейчас он вместе с голыми плечами и всем остальным был накрыт покрывалом. Теперь я вспомнила, как Тертен мне говорил, что кулон обретает свою красоту полностью только рядом с веисталем и только на водопаде. От блистающего, словно созданного из света, преломленного тысячами граней бриллиантов, кулона невозможно было оторвать глаз.

— Но все равно, не совеем ясно, как ты узнал, что мы были в резиденции магов? — все еще не понимая, спросила я.

— Ну, это уже высший дар! — с самым серьезным видом сказал приятель, но, не выдержав, фыркнул, — Трис, все и так в газетах написано. Как правительство не старается держать поимку преступника в секрете, однако и оно не может всего предугадать. Знаешь, один мой друг говорил, что самые хорошие сыщики — это журналисты. Они всегда докопаются до всего. Даже фотографии с места обрушения напечатали. Не удивлюсь, если разгром в жилом корпусе у магов устроила ты.

— Ну… — протянула я, краснея, — не совсем. Мы всеми там потрудились. Там такое было, что не разрушить подвал было бы преступлением!

— Верю, тем более, что в газетах напечатали всю историю, происходившую в резиденции, — Хэнеан вновь вздохнул, вглядываясь в мои глаза, — Значит, Трис, ты веришь в нашу победу?

— А то! — подтвердила я.

— Тогда, думаю, пора нам отправляться в путь, — решительно произнес веисталь, вставая с одеяла и по ходу дела натягивая разбросанную одежку. Я приподняла бровь, даже не шелохнувшись.

— Куда мы отправляемся?

— Сначала в деревню отверженных, ловить Виршеру, а потом разберемся. Если у нас будет на руках хоть этот козырь, возможно, что партия будет выиграна, — я пожала плечам, натягивая на себя рубашку и штаны. Буквально за минуту все вещи были собраны и надеты, так что уже совсем скоро мы двигались по лесной тропинке в сторону дома. Теперь я еще больше уверилась в успехе нашего предприятия. Если уж веисталь, наконец, начал искать выходы, то значит, вдвоем мы точно сомнем всех. Хэнеан выглядел несколько озабоченным, но от подавленности не осталось и следа. Похоже, что приятель не привык сдаваться. Просто на сей раз, он оказался в такой ситуации, что сразу и не нашелся, не разобрался с ней. Ему нужен был человек, который смог бы его чуть подтолкнуть, дать маленькую надежду, каплю сил для продолжения борьбы. И этим человеком стала я. Мы неторопливо двигались к избушке, не переставая восхищаться обступившей нас со всех сторон красотой. Снаружи оказалось еще чудеснее, чем внутри. Тысячи бриллиантов и жемчужин росы сверкали на золотой листве, отражая и преломляя солнечные лучи и создавая непередаваемую картину. Тишина леса нарушалась пением птиц. Под ногами пестрели редкие, но удивительно яркие осенние цветы. Ко всему этому великолепию добавились сотни тоненьких, чуть сияющих разноцветных ниточек, тянущихся почти от каждого дерева или куста. Даже в траве появлялась паутинка душ. Тысячи обитателей леса: зверей, птиц, насекомых, вылетающих стайками из-под ног, обладали этими ниточками. Казалось, что весь лес — одна сплошная душа, единый организм, состоящий из десятков разных жизней. Он дышал чистотой и свежестью, как дышит человек после бани. Прямо перед нами на дорожку села сорока, оглядела меня внимательной бусинкой глаза, повернула голову, но поняв, что ничего стащить не выйдет, улетела.

— Хэн, а может, нам подождать Тертена и остальных? — попыталась предложить я, но веисталь только презрительно мотнул головой.

— Мелитриса, ты так в них уверена, словно знаешь несколько лет. Если Ирсиан человек очень умный и благородный, то в Тертене я глубоко сомневаюсь. Почему-то мне кажется, что никакой помощи от него ждать не придется.

— Почему? — изумилась я, справедливо возмущаясь пока только мысленно. Все-таки обидно было слышать о приятеле такие слова. Хэн говорил так, будто я именно с ним несколько лет вместе жила. А его-то я знала еще меньше. Но, почему-то мне казалось, что веисталь прав. Тертен был достаточно грубым и властным. Не известно, что он мог предпочесть — дружбу или выгодную карьеру. Ведь если начальник охраны поймает виновного в убийстве министра, его начнут считать чуть ли не национальным героем. Тем более, что Ирсиана он предал, отбив у него Клен. Пусть это не совсем одно и тоже, но если приятель так смог поступить, то от него все можно ждать. Словно прочтя мои мысли, Хэнеан продолжил:

— Я понимаю, что ты веришь Тертену. Может, я и ошибаюсь, может, он с удовольствием станет на нашу сторону. Но Мелитриса, ничего нельзя исключать в нашем мире. Тертен, как и все люди и нелюди — не идеал. Он тоже имеет свои слабости и сложности характера. Насколько я успел его понять, пока мы служили в одном отряде — Тертен очень любит выходить везде победителем, этаким спасителем мира. Ему не чужды самодовольство и любовь к власти. Но, повторяю, я могу ошибаться.

Я пожала плечами. Веисталь замолчал, давая мне возможность подумать над его словами. Избушка приближалась к нам. Вот уже поворот на дорогу, ведущую к дому. Меня отвлек от созерцая природы звук катящейся машины. Сначала я списала это на банальные глюки, но что-то сверкнуло недалеко от нас, за деревьями. Хэн остановился, придерживая меня за рукав. Но я уже и сама поняла, что, возможно придется драпать. Машина, снова сверкнув своим темным боком, свернула на соседнюю тропу и поехала подальше от дома. Мы с Хэном переглянулись, почти одновременно с облегчением выдыхая. Похоже, что в лес, все-таки иногда заезжали. Еще несколько метров до двери мы оглядывались, пытаясь уловить чуть заметные шорохи или какое-нибудь движение, но ничего подозрительного не было. Первым вошел в дом веисталь, только после этого пропуская меня в гостиную. Я устало опустилась на узкий диванчик, разминая спину — все-таки идти пришлось около километра. Как мы вчера так быстро добежали до пещеры, оставалось загадкой. Не иначе, приятель обладал еще одной неизвестной гранью дара, позволяющей лететь со скоростью ветра. Парень присел рядом, обнимая меня и чмокая в щеку. Я только улыбнулась, пытаясь сосредоточиться. Как ни как, нам пора было собирать вещи. Чем раньше мы покинем дом, тем скорее вернемся сюда без страха быть пойманными, без боязни умереть или жить с раной на сердце, ноющей и неизлечимой. Конечно, скарб у меня был весьма скромным, но и о нем надо было позаботиться. Хэнеан достал кое-какую одежду своей матери, хранившуюся у него с незапамятных времен. Легкая, удобная и красивая, она отдавала чуждым мне великолепием и благородством. Посему, я твердо решила накупить себе тряпок, как только мы дорвемся до магазинов. Одно дело красивые, но чужие вещи и совсем другое свои, родные. Я вздохнула, собираясь вставать, но меня опередил приятель. Я только пожала плечами, когда из-за двери спальни раздался его голос:

— Трис, вставай, нам еще до темноты надо добраться до какого-нибудь населенного пункта. Желательно большого, где легче потеряться… Черт!

От последнего вопля я вскочила, как ужаленная, бросаясь опрометью в комнату. А ворвавшись туда, так и застыла на пороге. Посреди спальни стояли Тертен, Ирсиан и Клен. Похоже, моему пребыванию здесь никто не удивился. Тертен только чуть печально хмыкнул, скрещивая на груди руки:

— Рад видеть тебя живой и здоровой, Мелитриса, — я судорожно переглянулась с Хэнеаном. Казалось, он словно накрылся непроницаемой стеной. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Впрочем, как и на лице начальника охраны. Зато Клен во все глаза вытаращилась на нас, явно оценивая ситуацию. Я почувствовала, как у меня начали дрожать коленки, а язык отниматься. Единственной мыслью, пришедшей мне в голову, была абсолютная нелепость: "Поздравляю тебя, Клен. Ты, наконец, избавилась от конкурентки!". Правда, кроме этой фразы надо было сказать что-то еще, поэтому я еле выдавила из себя подобие приветствия: