Тут дьявол с Богом борется… - Бурбуля Руслан. Страница 75

— Да, пап. Хорошо.

— И помни! Коли пропадет любая твоя вещь, и через денек другой ты ее вдруг найдешь, не вздумай брать ее в руки. Подбери ее совком и в камин. На ночь не оставляйте открытыми форточки. И помни Лика — каждую ночь твори молву своему покровителю. Он обязательно поможет в случае лихоимства. Добро?

— Да папа. — чуть повеселев сказала Лика.

Прогуливать школу любят все дети. Его дочка в этом отношении так же не была исключением из правил.

— Береги себя.

— И ты тоже. Ну тогда все, пока.

— До встречи!

Рома закрыл ракушку мобилы и уставился на пеструю компанию, что направлялась в его сторону. Среди нескольких цыганских женщин вышагивал молоденький сержант милиции. Спереди, быстрым шагом шел неудачник-попрошайка, и указывая в его сторону своим грязным указательным пальцем, что-то в захлеб объяснял всей этой "честной компании". Когда разноцветные юбки подошли практически в плотную, Роман встал со скамейки, и поставив во внутренний карман пиджака свой телефон, хмурым взором уставился на только что подошедших.

— Гражданин, вы что это себе позволяете!? А ну предъявите ваши документы. — самоуверенно потребовал страж порядка.

— Ты что сержант, вообще страх потерял? Забыли, как надо представляться перед этим самым гражданином?

Милиционер опешил. Обычно его здесь все боялись. Он "крышевал" над местными попрошайками, карманниками и щипачами, к тому же был привыкший "рубить" здесь — на вокзале, пару сотен даже с тех приезжих, кто имел документы в полном порядк, а уж о всяких там гастробайтерах и говорить не приходилось. В общем, вокзал он считал своей вотчиной, в которой он был полновластным господином. Однако порядок есть порядок. Уставившись мутными, белесыми глазами на стоящего перед ним "лимиту", он скорчил недовольную физиономию, и что-то отрапортовал себе под нос.

— Я не расслышал вашей фамилии сержант и не заметил, что бы вы отдали честь? — Ромин голос сейчас походил на скрип пенопласта по стеклу.

— Ай, ромавэ! Вы только поглядите на этого пижона. — тяжелые золотые серьги большой цыганской матроны, при каждом ее жесте, издавали звонкую трель.

— А штоб у тебя рука отсохла, поднявшаяся на моего сына. — вступила в разговор вторая женщина.

Шлеп… — и звонкая пощечина слилась с едтиную гамму с заголосившей во все горло женщиной.

— Да что ты себе позволяешь? — страж порядка потянулся к своей кобуре.

— Что тут происходит? — донеслось с сзади.

Все присутствующие, включая Романа, уставились на двух здоровенных детин, что теперь выглядывали из-за спин цыганского табора.

— Э-э… — попытался сориентироваться милиционер, — А вы кто, собственно говоря, будете?

— "Дед Пихто", молокосос.

Говоривший был одет в очень дорогой костюм и кожаное пальто. Из его, расстегнутой на две пуговицы рубашки, виднелся огромный, в два пальца, золотой жгут.

— Так… — с глубокомысленным выражением лица протянул второй. — Мертвые есть? Нет… Ну, тогда, Роман Александрович, почапали с нами. Ведь мы не обознались, Роман Александрочичв?

— Не обознались. — согласился Роман и поправив на своем плече сумку, в котором покоился "нотбук". Взял в левую руку походный рюкзак, где находилась сменная одежда и другие личные вещи, он направился прямо на в толпу, которая впрочим, незадумываясь расступилась.

В последний раз, посмотрев в глаза цыганенка, он тихим голосом заметил.

— Помни о своем приобретенном опыте, может для тебя еще не все потерянно.

— А соси ты… У-а-а. — пискнул байструк, схватившийся за внезапно разболевшуюся часть головы в области затылка.

— Помни! — удовлетворенно кивнул уже сам себе Роман и направился за своими провожатыми.

Остановившись в дверном проеме на выходе из общественного туалета, он сложил себе под ноги обе свои сумки и простер свою правую руку в верхний угол, а левую в нижний. После чего крестообразно, десять раз, поменял их положение.

"Кислый" и "Шнырь" смотрели на него как на идиота. Впрочем, не только они. Несколько посетителей также обратили внимание на манипуляции незнакомца.

— "Кислый", че это с ним?

— А я знаю? Все они колдуны на башку пришибленые. Моя бы воля, всю бы их "братву" отправил бы на костер, как это делали с ними в средневековье.

— Где, где? — не понял "Шнырь", который в отличие от птицы "Говоруна" с измальства не отличался ни умом, ни сообразительностью, за что, впринципе, и отсидел три срока.

— В пи..е. Тебе-то какая разница? — раздраженно наехал на него "Кислый".

— Что умный, да! То же мне, "бригадир" нашелся!

— Ты еще поговори у меня. Все, кончай базар, вон, колдун закончил свой танец. Бери его сумку, а то еще пожалуется "пахану", что мы были к нему невнимательные. Тот нас тогда поимеет во все щели.

— Я что носильщик? — оскорбился "Шнырь", выпятив вперед тупо-образный подбородок, от чего сразу же стал походить на здоровенную гориллу.

— Бляха-муха, Шнырь! Ты меня уже задрал за сегодняшнюю ночь. Сейчас ей богу получишь по морде.

— Чуть что, так сразу по морде. — примирительно пробубнил тот в ответ.

Подошел Роман, и "Шнырь" нехотя протянул руку для того, что бы взять его багаж.

— Нет, благодарю! Я, Слава Богу, здоров.

— М-м. — удивленно помычал "Шнырь", испытывая к незнакомцу прилив симпатии.

Они прошли на автостоянку, и запихнув багаж "колдуна" в багажник шестисотого, устроились каждый на своем месте. "Шнырь" за рулем, "Кислый" рядом с ним. Роман устроился на заднем сиденье "мерена" после чего тут же принялся распаковывать свой "ноутбук".

— Вы… Это… Того, значит… Прикольно съездили по харе цыганке. Мы опоздали малеха, так что пардон как говориться, но все ваши "качели" усекли еще из далека. Вы… Это… Того… На кой бобер зарядили ей прямо при "мусоре"?

— Что бы прекратила сглаз.

— Чего? — переспросил "Кислый".

— Сглаз говорит какой-то. — пояснил напарнику "Шнырь".

"Кислый" покосился на сподручного и снова обратился к Роману:

— А вы чего, в натуре, в дверях "параши" вертел руками, как водяная мельница!?

— Не водяная, а ветреная, и не вертел, а перемещал угол наклона. — он с сожалением прикрыл монитор портативного компа поняв, что эти два "товарища" спокойно доехать до места нахождения Насти, ему не дадут.

— Так чего же тогда делали-то? Колдовали что ли?

— Колдуют колдуны да ведьмы.

— А Вы тогда чего? Зарядкой чтоль занялись? — после этой фразы оба загоготали в один голос. Правда "Шнырь" посмотрев в зеркало заднего вида и встретившись своим взором с глазами незнакомца, осекся и решил скрыть свой смех покашливанием.

— Я вот, Роман Александрович, до того, как с дочкой "пахана" не приключилась вся эта "бадяга" во век бы не поверил во всю эту ху..ю. Я ведь не пальцем деланный! Многое че повидал и на воле, и на нарах, но про всякие там ваши порчи, мы раньше и слыхом не слыхивали.

— Есть большое различие между порчей и сглазом. Порча всегда делается осознано, по желанию человека, а вот сглаз происходит зачастую не по его желанию, хотя и по его вине. С людьми, которые по рождению наделены определенными свойствами своей психики, такие например как цыгане, ухо надо держать всегда востро. Поэтому, никогда не вредно применить после общения с ними обычные дедовские приемы.

— Блин, а как вот узнать сглазили тебя или нет? — поинтересовался "Шнырь".

— Если человека сглазили, то у него появляется температура, тело и суставы начинает ломить. Бывает и смертельный сглаз. От такого сглаза, если больному вовремя не оказать помощь, то он может умереть в течении суток. Смертельный сглаз появляется у человека с младенчества, если грудного ребенка отнимать три раза от груди кормящей матери, а затем снова прикладывать. К такому приему, зачастую прибегают, как раз цыганские матери. В дальнейшем, такие люди будут "глазить" не только окружающих, но как водиться и самих себя. В общем, сглазить можно кого угодно, даже домашних животных.