Тринадцатая стихия (СИ) - Ваевский Анджей. Страница 26

Становиться обедом Аш не был настроен, но вступать в схватку со Сворой в самом сердце подземелий – самоубийственное безумие. Он сунул артефакт за пазуху, проследил взглядом, как исчезли, словно растворились, Риз и Кир, взвился в прыжке, перескакивая ближайшую тварь, и пущенной стрелой вылетел из святилища.

Прятаться уже не имело смысла – «нарушителей» обнаружили. Оставалось лишь бежать и бежать. Лучше всего – до столкновения успеть покинуть подземелье и там принять бой, но надежды на это было мало. Вырвавшись из храма, сумеречник только и успел, что крикнуть оборотню:

– БЕЖИМ!!!

… и понёсся по слабо освещенному ритуальными светильниками коридору к выходу из подземелий.

Глава четвертая.

Догонялки со смертью – самая увлекательная игра, в которой нельзя сделать перерыв и сказать: «Давай продолжим позже, я устал». Устал – значит, умер. Это Аш понимал, как никто другой. Не впервые ему приходилось играть в эту игру, и пока везло выходить победителем. И это не бахвальство: если бы проиграл хоть раз, то давно уже был бы мертв, а не мчался сейчас, преследуемый Сворой, по подземным коридорам, пытаясь в кратчайший срок преодолеть трехдневный путь, проделанный от ворот до храма.

Не тратя сил на лишние движения, экономя дыхание, чтобы не сбилось, сумеречник стремительно летел к выходу из подземелий. Мягкие прыжки Гинтры за спиной скорее ощущались внутренним чутьем, чем были слышны. Однако как бы быстро ни бежали, мерзкие твари приближались к ним еще быстрее. Многочасовой забег мог подкосить любые силы. Жалкие передышки, игра в прятки со Сворой, лишь бы отдышаться, – и снова бег. Собакам тяжело гоняться за котом, поэтому оборотень уводил погоню за собой, делал обманную петлю и возвращался к Ашу. Короткий перерыв в игре со смертью – хоть отчасти восстановить силы и привести дыхание в порядок для нового рывка.

Нужно было ускориться, и друид знал лишь один способ. Сконцентрировавшись на миг, он позволил силе зверя растечься по телу, обостряя все чувства до предела, прибавляя сил и скорости. Полностью сменить ипостась на волчью он не мог, оставалось лишь черпать волчью силу. Но и ее не хватит надолго. Сущность метаморфа могла не выдержать такой нагрузки.

«Мало, слишком мало. Я еще очень слаб, и подземелье убивает даже эти жалкие капли силы. Нужно торопиться».

Конечно, Аш понимал, что едва эффект заклинания закончится, он замедлится снова – и более того, не сможет сотворить даже самое слабое магическое действие, поскольку сила иссякнет полностью. Но выхода не было, оставалось максимально использовать эту, пусть и небольшую, фору. И он несся с удвоенной скоростью – теперь даже оборотню пришлось напрячься, чтобы поспеть за ним. Только вот так бежать эльф мог считанные минуты. Но даже их должно было хватить, чтобы не позволить Своре догнать его.

Аш летел к выходу, отчетливо понимая, что ненавистное солнце сегодня может стать спасением. Ирония судьбы. Да, он был созданием, любящим ночь, как и все сумеречные, но в отличие от темных и их «ручных зверушек», солнечный свет не причинит ему вреда, лишь доставит некоторые неудобства.

Расстояние между беглецами и Сворой перестало сокращаться, но и не увеличилось. Впереди уже забрезжил выход, казалось, спасение так близко, но… как и ожидал Аш, сила волка иссякла. Не хватило всего пары секунд. Он обреченно осознал: чтобы достигнуть врат, придется сражаться. Немного обнадеживало лишь то, что вот они уже – врата. Осталось только прорваться к ним. И желательно выжить при этом.

Последние шаги давались с трудом. Дыхание сбилось, бежать стало трудно. До ворот остались считанные метры, когда тяжелая лапа настигла Аша, ударив в спину и сбив с ног. Думать было некогда, на первый план вышли инстинкты, благо они всегда быстрее мысли. Сгруппировавшись в «полете», он кувырком перевернулся на спину и мгновенно взвился на ноги, послав в тварь сразу два кинжала. Острые лезвия впились в грубую шкуру, и секундное замешательство твари дало сумеречнику время оценить обстановку. Пока приблизилась не вся Свора: коридор был узким, и, смешавшись на развилке в небольшую свалку, твари сбавили темп. Лишь первым троим удалось достигнуть ворот одновременно с Ашем и Гинтрой, не позволив им выскочить из подземелий. Отвлекаться на оборотня было некогда; оставалось надеяться, что тот понимает: затяжной бой – это самоубийство. Чтобы прорваться к спасительному выходу, требовались быстрые отвлекающие действия.

Кинжалами делу не помочь, это было очевидно; поэтому еще в кувырке Аш успел высвободить из ножен мечи и, приняв стойку, приготовился отразить первую волну атаки.

Темная тварь не заставила себя ждать и ринулась на эльфа, еще более взбешенная из-за ранений. Слепая ярость и здравый смысл редко сочетаются, а потому первый выпад эльфу удалось отбить относительно легко, располосовав лезвиями мечей плечо «собачки» и задев шею. Однако вторая атака обошлась куда дороже: несмотря на раны, тварь снова бросилась на сумеречника и, не обращая внимания на вогнанный в живот меч, сбила его с ног, опасно щелкнув зубами у самой головы.

Аш впечатался в каменную кладку и, едва не теряя сознание, сполз на пол. И без того покалеченная первым ударом спина отозвалась резкой болью. Он уперся руками в стену, торопясь встать до нового нападения твари, и вдруг ощутил под ладонями не ожидаемый камень, а металл. Стальная ковка ворот. Эта маленькая неожиданная радость прибавила сумеречнику сил, позволяя отбить очередную атаку «зверушки».

Но времени не осталось совсем. Нужно было торопиться – и торопиться изо всех сил. Извернувшись и прыгнув навстречу зверюге, Аш вогнал оба меча ей в лоб. Однако то ли мозг у этих созданий тьмы был в другом месте, то ли его вообще не было, а управлялись твари колдовством жриц, но ощутимого урона такое ранение не принесло. Это не убило, но всё же основательно оглушило. Рывком освободив клинки, друид отскочил к воротам и, навалившись на тяжелую створку, слегка приоткрыл. Совсем немного, но вполне достаточно, чтобы выбраться. Повернувшись, он отыскал взглядом оборотня, сцепившегося с двумя тварями.

И «собакам» этим очень не повезло столкнуться с подобной кисой: Гинтра был слишком быстр и изворотлив, чтобы они могли его достать. Мощные челюсти то и дело щелкали рядом с лоснящейся черной шкурой, но промахивались, не поспевая за молниеносным котом, кинжальные клыки которого вырывали куски мяса из тел «собачек». Не соперники были оборотню подземные твари, и будь их только двое, кот порвал бы легендарных «сворных псов подземелий» в куски в прямом смысле слова. Но, увы – остальные участники погони уже выбрались из свалки и спешили на помощь своим весьма пострадавшим собратьям. Численный и силовой перевес был явно на стороне Своры.

Единственное, что мог сделать Аш, – вытащить Гинтру из схватки и вытолкать в ворота. Времени на раздумья не было, поэтому он подскочил к сражающемуся клубку, выволок оборотня из сцепки за загривок и выпихнул из пещеры, пока «собачки» пытались понять, что же произошло и куда делись их жертвы.

Друид искренне надеялся, что спутник простит такой бесцеремонный ход и не попытается опробовать на нем свои клыки. Довольно внушительные, как Аш успел заметить. Несмотря на то, что бой у ворот длился всего пару минут, сумеречник чувствовал смертельную усталость, а разбитая спина саднила и болела так, что невольно пришла малодушная мысль: лучше бы умер.

Им повезло. Ночью от выскакивания за ворота не было бы никакого толку, погоня продолжалась бы. Но им повезло… Снаружи Ашу удалось сделать лишь несколько шагов; яркое полуденное солнце ослепило его, забирая остатки сил, шкура оборотня выскользнула из ладони. Всё поплыло перед глазами, и друид провалился в забытье.

Сознание возвращалось к сумеречнику медленно и как-то совсем неуверенно. Полубредовая пелена еще окутывала его, но пробившиеся сквозь сомкнутые веки солнечные лучи были достаточным объяснением, почему пробуждаться так тяжело. Всё тело ломило от боли. Оно и понятно: видимо, Аш пробыл в обмороке не так уж долго, и перед мысленным взором постепенно всплывали картины короткой, но ожесточенной схватки у ворот. От одних только воспоминаний спина заныла сильнее – удар лапой и впечатывание в стену не прошли даром, острая боль растекалась от искалеченной спины по телу жгучей саднящей волной.