Тринадцатая стихия (СИ) - Ваевский Анджей. Страница 4

– И если ты скажешь, что не хочешь есть, то соврешь. Тебе ведь надо набираться сил, чтобы отомстить мне, – ехидно произнес эльф, устанавливая поднос на постель и разворачивая девушку из полотенца, освобождая ей руки.

– И пить тоже хочу, – огрызнулась Тари, налила в кубок вина и осушила залпом.

– Ну-ну, – Аш поперхнулся смехом.

– Сего ню-ню? Ик, – эльфийка опьянела почти мгновенно. И дело даже не в том, что вино было крепким, – просто его, как и мужчину, девушка попробовала впервые лишь сегодня.

– Закусывай, – друид уже откровенно хохотал во весь голос над захмелевшей пленницей.

– Рскмынвлси тыт, – пробубнила Тари, пытаясь поймать рукой хоть что-то съестное. Охота на еду оказалась неудачной: пальцы отказывались слушаться и всё время хватали воздух вместо лепешки.

– О, мстительница растет! Рот открой, – пытаясь унять хохот, сказал друид, запихивая в рот эльфийке кусочек неуловимой лепешки. Девушка недовольно зарычала, но принялась ожесточенно жевать. Так он и кормил ее с руки, пока Тари не замотала головой – мол, не хочу больше, – и не свалилась в подушки, уснув почти на лету. И не увидела, как задумчиво смотрит на нее Аш – звероглазый друид-метаморф, сумеречник, чудовище из детских сказок.

– Смешная девочка, – тихо произнес друид, укладывая Тари спать, как полагается: развернув из полотенца и укрыв одеялом. Она и вправду была смешной. Совсем не такая, как эльфийские красавицы, воспетые в балладах. Да и не красавица вовсе. Узкие, почти мальчишеские бедра, маленькая, твердая, как зимние яблоки, грудь, которая не просто помещалась в ладонь, она в ней утопала. Слегка вьющиеся волосы пшеничного цвета были острижены и едва закрывали шею, не достигая плеч, и непослушными вихрами торчали во все стороны. Аш не задумывался, почему у девушки такая прическа, – слишком очевидно было, что она из другого мира, и возможно, там просто принято стричь волосы в такой манере. Он изучал ее пальцами, едва касаясь этих непослушных кудрей, проводя по тонким линиям лица, по курносому, высокомерно вздернутому носу, прочерчивал невидимые линии по изгибу шеи, по груди. Ладонь спустилась вниз по животу, и… девушка чуть слышно простонала во сне и, вздрогнув, раздвинула бедра.

– Вот же ж… ненасытная, – усмехнулся сумеречник и убрал ладонь. Похотливое тело. Это друид понял еще на поляне, когда впервые дотронулся до нее и получил отзыв на свое прикосновение. И решил, что этим не воспользоваться просто грех. Нет, он вовсе не искал оправданий своим действиям. Если бы девушка была другой, вела себя иначе, он все равно не отступился бы. Не так часто забредали девушки-эльфийки в его волчий лес. Пусть даже и светлые. Иногда звериные инстинкты в Аше были сильней разума. Он давно с этим смирился и не жаловался на то, что иногда принимал решения как волк, а не как эльф.

Но Тари и вправду была смешной. Оставить там, в лесу, – всё равно, что убить. А так – возможно, приживется. Девица была словоохотливой и острой на язык, так что, как минимум, поговорить теперь точно будет с кем. Да и другие развлечения предполагались. Аш еще не знал, как реагировать на появление в его жизни таких перемен, но сама жизнь явно изменила цвет с серого на калейдоскоп красок, а скука отправилась спать до других времен.

– Мы правильно сделали?

– Не знаю. Другого способа пока не вижу.

– А что я? Мне сказали – доставить, я и доставил.

– Что скажет ифирин?

– Он молчит, его не слышно.

– Да, крепко он связал ифирина.

– Кто же знал, что он так силен?

– Думаете, это поможет?

– Должна же быть брешь в его защите.

– А если мы просчитались? Если это не поможет освободить ифирина?

– Не должны, девушка именно такая, как надо.

– Ох, сдается мне, чего-то мы точно не учли.

Пробуждение было теплым и почти уютным, если бы не странная тяжесть, придавившая к постели. Тари не открывая глаз, попыталась ощупать причину этой тяжести, и внезапно осознав, что это не что иное, как мужская рука, резко распахнула веки. Он лежал совсем близко, крепко, по-хозяйски, обнимая девушку, и безмятежно спал. Он. Сумеречный эльф, друид-метаморф, чудовище из ее сна. Или это всё же был не сон? Ее сердце испуганно забилось с такой силой, что рисковало вырваться из груди. Нет, не сон. Всё было наяву. И этот кошмар спал без малейших угрызений совести, да еще и обнимал её так, словно имеет на это право.

Первым порывом было сорвать отцовский подарок, висевший на шее Аша. Только теперь кинжал был в ножнах, а шнурок заменила стальная цепочка. Попытка осторожно вытащить клинок из ножен завершилась провалом – лезвие прочно удерживалось чарами и отказывалось покидать чехол. Застежки на цепочке не было, а значит, снять вместе с ней, не разбудив друида, не получится. Вспомнились слова эльфа: «Заберешь – и можешь быть свободна». Получалось, что вернуть отцовский подарок можно, лишь сняв его с трупа. А на стене над изголовьем кровати так заманчиво висел целый арсенал оружия. Всё еще барахтаясь в остатках сна и до конца не сознавая, что ей приснилось, а что является правдой, Тари потянулась за ближайшим клинком, инстинктивно пытаясь покончить раз и навсегда с кошмаром и лишь потом очнуться от этого бреда. И тут же была сильнее стиснута рукой, обнимавшей ее, и возвращена на подушки.

– Не шуми, я еще сплю, – сонно проворчал эльф и даже не открыл глаза.

– Спишь? Ты… ты… ты чудовище! День за окном, – попыталась праведно возмутиться Тари, но в итоге перешла на бессвязный лепет о том, что спать в такое время не положено.

– Уж кто бы говорил, сама проспала трое суток, – всё так же недовольно проворчал Аш, разлепив веки и уставившись на неё туманным взглядом.

– Т… трое суток?

– Ну да, видать, устала от утех любовных. Да и вина не стоило пить в таком количестве, – усмехнулся сумеречник, подминая девушку под себя и зависая над ней, почти соприкасаясь носами.

– Мерзавец! Сволочь! Ублюдок! Да как ты посмел?! Ты… ты… даже умереть спокойно не даешь! – закричала Тари. Она уже окончательно проснулась, и отвратительная картина происшествия на поляне отчетливо вырисовалась в памяти. Изнасилованная, обесчещенная, она в бессильном гневе билась маленькими кулаками в грудь эльфа, безуспешно пытаясь выкарабкаться из его хватки. Или же просто вырванная из детства, ставшая кем-то другим, больше не ребенком? Но эту мысль Тари прогнала, едва та появилась.

– Святое небо, какая ж ты шумная, когда проснешься. Хочешь умереть? Да, пожалуйста, дурное дело – нехитрое, – устало произнес Аш и, поднявшись с постели, сгреб в охапку брыкающуюся девицу одной рукой, второй снял меч со стены и пошел из комнаты.

– Ты… куда меня несешь? – запаниковала Тари.

– На улицу. Не убивать же тебя в доме, потом полы опять мыть придется. Кровь плохо отмывается, – меланхолично объяснил друид, словно решил сходить к поленнице за дровами, а не лишить жизни разумное существо.

– Ублюдок!

– Я это уже слышал, – спокойно ответил Аш и швырнул эльфийку на траву. Рука с мечом поднялась в замахе, готовая безжалостно опуститься на жертву.

– Нет!!! – вскрикнула Тари, пытаясь руками защититься от смертоносного клинка, закрывая голову, и безудержно разрыдалась. Лезвие застыло слишком близко от ее тела.

– Дурочка, – без эмоций произнес хозяин леса, присаживаясь на корточки перед скорчившейся девицей.

– Если бы тебе так дорога была честь, за которую ты меня упрекаешь, ты умерла бы еще на поляне. Ты не позволила бы мне творить с твоим телом что угодно, отбивалась бы до последнего, защищаясь. А что сделала ты? Лежала, как покорная овечка, и получала удовольствие. Я же не слепой, чтобы этого не заметить. Не ври сама себе, жизнь тебе дороже чести. Это не плохо и не хорошо, это просто правда, которую ты отказываешься принять. А еще правда в том, что ты сама этого хотела. Возможно, не осознавала, спорить не стану, но если будешь честна с собой, то найдешь ответ. Те, кто не хочет такой участи, запросто не сдаются. Тебе ведь нравится, когда я прикасаюсь к твоему телу. Нет, не отвечай мне. Ответь сама себе. Не скажу, что не тронул бы тебя, поведи ты себя иначе, – но тогда всё было бы по-другому. Я в своем праве, не забывай этого. Но ведь с тобой я был нежен. Вспомни, что ты чувствовала тогда.