Вендийское ожерелье - Уэйнрайт (Уэнрайт) Крис. Страница 16

«Наверное, с утра уже успел поразвлечься», — с завистью подумал Конан и, приподнявшись на локтях, выглянул из-за укрытия, чтобы посмотреть, не идет ли кто за Лионелем.

Сзади никого не было видно. Варвар посмотрел по сторонам и, увидев какой-то полусгнивший плод, запустил им в аквилонца. Бросок оказался удачным: темная жижа растеклась у того по плечу. Лионель повернул голову, киммериец высунулся на мгновение по пояс и, прижав палец к губам, нырнул обратно. Теперь пришел черед аквилонца протирать глаза от изумления. Он застыл на месте, пытаясь понять, померещилось ему это или он на самом деле видел своего приятеля-соперника. Конан приподнялся над бугорком еще раз.

— Ух! — непроизвольно вырвалось у аквилонца. — Ты…

— Тихо! — зашипел варвар, боясь, что их услышат женщины. — Я жду тебя здесь. — И он вновь скрылся в траве.

— Как ты попал сюда? — первое, о чем спросил Лионель, когда чуть позже вернулся на то место, где встретил Конана.

— Вероятно, так же, как и ты, — усмехнулся варвар. — Ты хоть помнишь что-нибудь?

— Помню только, что хорошо отметил свое поражение, — буркнул Лионель.

— Ну а я обмывал свой выигрыш. Прекрасно помню, что угостил всех, только не думаю, что с одной кружки ты мог напиться до потери памяти. А вот скажи-ка мне, зачем ты здесь? — осторожно начал Конан, потому что у него уже начало что-то проясняться в голове.

— Да понятия не имею, если честно, — недоуменно поскреб затылок аквилонец. — Проснулся утром на берегу, меня окружили эти, дикие… Пляшут, кричат, что я чуть ли не бог или что-то в этом роде. Повели в деревню, дали жратвы, дом, девок пять штук, — хвастливо добавил он.

— Не много ли для тебя? — не удержался киммериец, опять уязвленный тем, что на его острове ему дали только трех жен.

— Много, — честно признался Лионель. — Знаешь, никогда не задумывался над этим, когда завидовал туранским вельможам с их гаремами.

— И что ты должен за это делать?

— Ничего, — засмеялся аквилонец. — В том-то и дело, что никакой работы за это от меня не требуют…

— Ты давно здесь? — продолжал допытываться варвар.

— Не считал, но думаю, дней десять. — Лионель блаженно потянулся и рыгнул. — Пища здесь, конечно, не совсем привычная, но зато от пуза…

— Столько же, сколько и я, — не слушая его дальнейших рассуждений, произнес киммериец. — Клянусь белоснежными грудями Иштар, нас забросила сюда одна и та же сила. Как увидел тебя, мне сразу чуть понятнее стало, зачем мы здесь оказались.

— Ну и зачем же на твой взгляд? — насторожился Лионель.

— Скажи, тебя посещают какие-нибудь мысли, кроме тех, что скоро принесут поесть, а потом можно сколько угодно наслаждаться со своими красотками?

— Да, знаешь ли… — задумался аквилонец. — Почти каждую ночь во сне вижу бусы из зеленого камня. Я уже сказал об этом местному чародею, чтобы снял с меня порчу, так он…

— Что он? — Конан в нетерпении схватил Лионеля за руку.

— Он сначала побледнел, потом позеленел, но так ничего и не ответил. Я спросил его еще раз, но они такие дурные, эти дикари, от них почти невозможно добиться разумных слов. Знай, себе твердят: табу, табу…

— Понятно, — хмыкнул варвар. — Табу — это запрет. А этого колдуна не Ванататра случаем зовут?

— А ты откуда знаешь? — удивился Лионель.

— Уши прочисти! — гаркнул киммериец. — Не слушаешь меня совсем. Я же сказал, что попал сюда одновременно с тобой.

— Да? — протянул аквилонец. Он и в самом деле что-то пропустил. — И где же ты был?

— На соседнем острове…

И Конан рассказал ему все, что произошло с ним, умолчав лишь о несущественных подробностях, в частности о том, сколько ему выделили женщин.

Лионелю явно не понравилось услышанное.

— Так и меня могут съесть? — почему-то свистящим шепотом спросил он.

— Откуда я знаю? — усмехнулся варвар. — Мне только кажется, что, пока мы с тобой не найдем это ожерелье, дороги обратно нам не видать. Тебе здесь не надоело?

— Да как сказать… — замялся аквилонец. — С одной стороны, вроде бы все здесь хорошо, а с другой…

— Вот! — перебил его Конан. — Ни вина, ни костей, ни оружия настоящего, да и поговорить не с кем. Живешь как истукан какой-то… Верно?

— Пожалуй, ты прав, — согласился Лионель. — Но что можно сделать?

— Почему тебя никто не охраняет? — переменил тему разговора варвар.

— Не от кого, — усмехнулся аквилонец. — На этом острове живет только одно племя. Три деревни, и больше никого нет. Мне рассказывали мои женщины, что они иногда воюют, но только с соседними островами.

— Понятно. В таком случае у меня есть одна задумка.

— Какая? — Лионель недоуменно уставился на киммерийца.

— Надо поймать здешнего колдуна и хорошенько расспросить его, где ожерелье.

— Ванататру?

— А кого же еще?

— А если он применит против нас какое-нибудь колдовство?

— Надо захватить его ночью, когда спит. Кляп в рот — и в лес. Уж там-то мы ему язык развяжем, — убежденно сказал киммериец.

Договорившись обо всем, они расстались, потому что аквилонец опасался, как бы его жены не начали поиски, беспокоясь, почему посланца богов так долго нет рядом.

В ту же ночь, тихую и лунную, Лионель и Конан без всякого шума выкрали Ванататру из его хижины. Колдун не успел даже толком проснуться, как его, спеленав, будто ребенка, уже тащил на плече варвар, радуясь, что луна прекрасно освещает путь среди деревьев. Никто в деревне ничего не слышал, и сообщники, достигнув берега моря, поставили Ванататру на ноги, а дальше он уже бежал вместе с ними, направляемый крепкой рукой Конана. Кляп изо рта у него вытащили, но киммериец строго сказал колдуну:

— Это чтобы тебе было легче дышать, а вовсе не для того, чтобы ты звал на помощь. Один раз пикнешь, и все. — Он выразительно помахал увесистой дубинкой, которая произвела на Ванататру должное впечатление.

Колдун закивал, и все двинулись вдоль берега. Они миновали место, где на ветвях больших деревьев покачивались подвешенные лодки.

«Запомню на всякий случай, — отметил про себя варвар. — Хотя эти посудины годятся лишь на то, чтобы отойти от берега локтей на сто. Тьфу… Лодок человеческих и то делать не умеют».

Киммериец решил отойти подальше от селения, чтобы дикари, обнаружив исчезновение главного колдуна, не смогли быстро выйти на след похитителей. Конан совсем не хотел, чтобы сто раскрашенных воинов с длинными копьями попробовали на прочность их шкуры, тем более что у Лионеля вообще не было никакого оружия. Ванататра был смертельно напуган и только бешено вращал глазами от страха, переводя затравленный взгляд то на посланца богов, то на гиганта с развевающимися черными волосами и холодно блестевшими в ночном полумраке синими глазами.

— Слушай меня внимательно, — сказал варвар колдуну, когда они остановились. — Ты нам все должен рассказать, иначе на твое племя падет страшный мор.

— Кто ты? — стуча зубами, спросил Ванататра.

— Я его старший брат. — Киммериец кивком указал на Лионеля. — Боги прислали меня, чтобы я забрал у тебя зеленое ожерелье.

— Неужели я не понял волю богов? — внезапно возопил Ванататра.

Конан подозрительно посмотрел на него, стараясь определить, не собирается ли колдун наслать на них какие-нибудь чары.

— Заткнись! — рявкнул варвар. — Меня не интересуют твои душевные муки. Говори, где бусы из зеленых камней?

— Она, она… — Похоже, было, что Ванататра и в самом деле сильно волновался и не мог вымолвить ни слова.

— Боги тебя прощают! — успокоил его Конан, догадавшись, что колдун что-то сделал с необходимой ему вещью. — Говори, отрыжка шакала!

Поверив киммерийцу, что высшие силы не гневаются на него, колдун сразу успокоился. Он мгновенно перестал заикаться и уже нормальным голосом рассказал оторопевшему от его слов варвару, что не далее как три дня назад расплатился этим ожерельем за дочь Мархейо, отдав его вместо двух десятков свиней, которые его племя было должно за новую жену одного из своих вождей.