100 грамм культуры, пожалуйста... - Стенкин Георгий. Страница 10
В послеобеденные часы, тут мало что изменилось.
Небольшие группки иностранных туристов. Что они им показывают? Исторических памятников, тут нет. Вероятно – что-то, что связано с именем Л.Н.Толстого.
Отдыхающие сидят на скамейках. Мамаши с колясками. И опять много шумных и весёлых детей.
«Пиджаков» совсем не стало видно. Зато добавилась богема. Тросточки, вуали, воланы и прочая экипировка артистической и творческой публики.
Присяду и я, понаблюдать немного за характерами и манерами.
Часть 13. ФЁДОР
Понаблюдал. И повстречал весьма колоритную личность. Возле скамейки, на которую я присел, возился какой-то человек. Я не обратил на него внимания, потому что мой взор был направлен в сторону площади – от скамейки.
Но он, невольно, потревожил меня.
- Разрешите?
Полу-спросил, полу-известил меня кто-то.
Это был тот человек, который что-то делал возле скамейки. Одет он был довольно просто - джинсы, кроссовки и футболка. Какая-то жилетка – сверху, и на ней – маленькая табличка приклеена. «Фёдор. Уборщик»
Прочитал я.
И тут только обратил внимание, на то, что у него в руках что-то вроде швабры. Веник, метла. Я затрудняюсь подобрать к этому предмету русское слово. Устройство.
Длинная ручка, почти во весь его рост, телескопическая – судя по характерному членению и конструкции. На конце, обращённом к земле – что-то среднее, между шваброй и наконечниками пылесоса.
Я посмотрел себе под ноги, растерянно пытаясь понять, что я должен ему разрешить. И увидел, на небольшом расстоянии от своей левой ноги – фантик от конфеты.
Конечно, я поджал под себя ноги. А этот Фёдор своей «удочкой» ловко наколол на выдвинувшийся штырь, беспризорный фантик.
- Ветер, бывает, разносит мусор, по всей площади.
Произнёс Фёдор.
- А вы…
Вылетело из меня. И я успел подумать, что хотелось спросить: - А вы – мусорщик?
Но, успев остановить свой глупый вопрос, я закончил его иначе:
- не могли бы уделить мне десять минут?
Он посмотрел на меня:
- Приезжий?
Я закивал головой.
- Отчего? Могу.
Он уселся рядом со мной на скамейку, сложив и поставив своё орудие труда, рядом.
И вопросительно посмотрел на меня.
- Да, я приезжий.
Нерешительно начал я.
- И мне очень хочется у вас спросить. Но я не знаю, как начать.
- Почему я работаю уборщиком?
Прервал мои мучения Фёдор.
Я снова закивал головой.
- Всё очень просто.
- Я приехал в Лев-град, по приглашению академии кинематографии, три месяца назад. Я – сценарист.
- Работал над несколькими фильмами. И продолжаю работать. Мне тут нравится.
- А это…
Он указал на своё устройство для уборки мусора.
- Это хобби.
Видимо, у меня глаза полезли на лоб. Потому что, он продолжал уже тоном, каким обычно успокаивают детей.
- Ну, чего вы все удивляетесь. Что в этой работе – такого страшного?
- У меня много свободного времени. А тут – всегда много людей. Я в день, знакомлюсь с десятком новых людей. И чистоту, опять же – поддерживаю.
- Мне же не трудно. А люди меня ценят и уважают. Многие, уже здороваются – кто тут часто бывает.
- Подождите, подождите.
И словами и жестами, я пытался остановить этот его странный монолог, чтобы спросить: - Для чего?
Он замолчал.
И тогда я спросил.
- Вы хотите сказать, что, работая уборщиком, вы получаете удовлетворение, сравнимое с вашей работой сценариста. С творческой работой?
- Конечно.
Не задумываясь, ответил он.
- Но как же? Ведь написание сценария и работа над ним – это работа творческая. Вы создаёте культурные ценности. Вы, таким образом, самовыражаетесь.
- А тут?
Произнёс я, разведя руками, понимая, очевидную бестактность своих слов.
Он же, нисколько не смутившись, продолжил:
- Ну, это как посмотреть. Культурные ценности – они только тогда становятся настоящей ценностью, когда они – для других. И ещё лучше – для кого-то конкретно.
- Я это понял, когда у нас, режиссер, как-то рассказал мне, что он устроился на хлебный комбинат. Подсобным рабочим.
- Сейчас он уже, что-то там с хлебом делает – вырос. А начинал, простым подсобным рабочим: - подай, принеси, отвези, убери.
- И он мне объяснил, что наша работа над фильмом, она конечно, творческая, то есть мы напрягаем свои способности, душу и сердце – и творим. Но как-то получается, что я это делаю, в основном для него - для режиссера, он, соответственно – для продюсера, и так далее. А потом уже картина выходит в свет, и зритель её признаёт – или нет. Понять и ощутить, что мы создали действительно культурную ценность, очень сложно, а иногда и невозможно. Мы очень редко общаемся со зрителями.
- А тут. Во-первых, с таким устройством – мне очень удобно. Художник один помог, он изобретателем работает.
- Во-вторых, то, что я тут создаю, имеет не меньшую культурную ценность. Чисто, красиво. Люди идут и улыбаются, ничто им не портит настроение.
- Конечно, доход – небольшой. В кино, нас благодарят, в основном люди с четвёртым и пятым уровнем допуска. А здесь – Петрович, который в городском управлении отвечает за чистоту и порядок, тот со вторым уровнем. Но когда, за целый месяц нет нареканий по моему участку – у меня премия. Да и люди, постоянно благодарят – вживую.
- Бывает, конечно, что дождь – а нужно идти, или урна с мусором опрокинется – бегаешь по всей площади, ловишь этот мусор. Но в результате, всё равно – чистота. И это – главное.
- И ещё.
- Засиделся, я с вами. Мне нужно ещё сконтролировать тот участок.
Он махнул в сторону дальней части площади.
- И через час, у нас опять съёмка.
- Но, как бы, в завершение, вам скажу. Смотрю – вам действительно, интересно.
- У нас тут, нет политики, нет денег. А что мы обсуждали там…
Он махнул рукой за спину. И я понял, что он имеет в виду жизнь, до Льва-града.
- Политику и экономику. Свою и государственную.
- Тут же – всё это высвободившееся время, можно использовать с пользой. Я, вот – выбрал себе такой путь. И доволен.
- Ну, всё. Пойду.
- Радостных вам дней.
Я не мог и слова проронить, только закивал головой ему вослед.
Очень интересный момент с разницей в доходе (благодарностях) от людей с пятым уровнем, и со вторым. Что-то я не уловил суть. Нужно где-то уточнить. У консультанта.
И…
Хобби – убирать мусор. Помогать на хлебокомбинате. Изобретать.
А ещё, где-то я слышал про сантехника-иллюзиониста. В газете. Точно.
Удивительно.
И политики у них нет. Как это возможно? А свобода волеизъявления? И кто – у власти?
Нужно разобраться.
Но, главное – о реалистичности культурных ценностей.
Как он там сказал: - что мы создали действительно культурную ценность, понять - очень сложно.
А тут, на самом деле: - Чисто, значит, есть культурная ценность.
Творчество?
Ладно. Материал получен. Будем обрабатывать.
Что у меня по плану, дальше?
Публичный дом, в смысле – Дом Свиданий.
И театр.
Хорошо.
Пойдём на разведку в Дом Свиданий.
Часть 14. ПУБЛИЧНЫЙ ДОМ
Судя по всему, что я тут уже успел увидеть, этот «Дом свиданий» должен быть чем-то средним между салонами куртизанок в Париже и современными клубами по определённым интересам.
Рассуждал я, пока подходил к зданию, где располагался «Дом свиданий». Архитектура здания, внешний и внутренний интерьер, убранство и планировка заведения, практически подтверждали мои догадки.