Подземелья Редборна - Доннел Тим. Страница 36

— Ну и болван же я! Конечно, куда еще можно ехать по этой дороге! Эх, Конан не всегда твой попутчик блещет умом и сообразительностью, но уж что есть, то есть…

— Ладно, не прикидывайся убогим. Когда надо, — ты соображаешь не хуже какого-нибудь государственного советника. Плесни-ка мне еще, а то загреб себе всю флягу, до нее и не дотянуться.

Хлебнув, варвар повернулся к старухе и спросил:

— Тебя как зовут-то, мать?

— Мергит… Называй меня Мергит, киммериец…

— Ну, так налей и Мергит, советник, раз уж ты у нас виночерпий! Да не прикладывайся к фляге так часто, а то и на половину ночи не хватит.

Мергит, отпив вина, спросила:

— А зачем вы едете в Редборн? Скрипнув зубами, Конан ответил:

— Дело у нас… Важное дело к новому хозяину поместья, барону Ферндину.

Бёрри, сплюнув, подтвердил:

— Да, очень нам надо с ним повидаться, и как можно скорее!

При упоминании барона Ферндина старуха резко отставила кубок, глаза ее, смотревшие куда-то поверх их голов, злобно блеснули. И в то же мгновение из глубины леса, то нарастая, то почти умолкая, раздался многоголосый волчий вой.

Подозрительно глянув на старуху, снова принявшуюся за еду, Конан пододвинул поближе длинную толстую ветку. Бёрри мелко затрясся, чуть не уронив в огонь полупустую флягу.

Мергит, словно ничего не заметив, снова завела разговор:

— Возвращаюсь вот из Мэноры, уж очень захотелось праздник посмотреть… А то тихо в Редборне, тоскливо без хозяина… без барона Дисса… Вы знавали барона и его сыновей? — Она вдруг пристально взглянула в глаза Рыжему Бёрри.

— Д-д-да, знавал, и даже гостил у него когда-то… Но все они так таинственно и внезапно умерли…

Горько засмеявшись, старуха затрясла головой:

— Ты прав, Рыжий, таинственно и внезапно… И уж я-то знаю, отчего они все отправились на Серые Равнины, я-то знаю! — И, отвернувшись, она снова замерла, глядя в темноту, царившую под пологом ночного леса.

Резко подняв голову, словно очнувшись от тяжелого сна, Конан весь подобрался, как зверь, готовый к прыжку, и, осторожно коснувшись ее плеча, спросил:

— Расскажи, что там случилось. Мне очень нужно знать, отчего умер старый Дисс и куда делась его семья… Их всех убили? Кто их убил? Скажи, раз знаешь!

Стряхнув с плеча руку киммерийца, Мергит глухо ответила:

— Рассказывать такое ночью — только тревожить духов Тьмы! Но если хочешь, я расскажу об этом днем… При одном условии: ты поможешь мне добраться до Редборна. Вон у тебя какой жеребец, он и не заметит лишнего седока. А то, чего доброго, протяну ноги где-нибудь тут в лесу, и некому будет меня схоронить…

— А что же ты тогда потащилась в город на праздник? — Бёрри, сам того не замечая, доедал уже третий кусок мяса, с опаской поглядывая на странную старуху. Она вдруг круто повернулась и, глядя прямо в глаза киммерийцу пылающими от ярости глазами, хрипло засмеялась:

— Да вот очень уж хотелось посмотреть, как проклятого Ферндина вышибут из седла на Турнире… и, может быть, проткнут мечом горло… да, да, проткнут горло!

Конан, вздрогнув, закашлялся, а у Бёрри задрожали руки и отвисла челюсть. Вдруг его глаза широко раскрылись, и он, лязгнув от страха зубами, схватился за суковатую палку, тоже предусмотрительно приготовленную на всякий случай: на поляне, как из-под земли, появились семь черных теней и неслышно стали приближаться к костру. Конан вскочил, выхватив меч, и крикнул Рыжему:

— Хватай головню и гони их от костра, а я сейчас с ними по-своему…

— С-с-слушай, К-к-конан, чтоб мне провалиться, это не волки! — Бёрри, все еще стуча зубами, разглядел, что звери, не обращая на них внимания и не пугаясь, спокойно приближаются к костру.

— К-р-ром! И правда, собаки, Нергал их раздери! Тьфу, напасть, откуда им взяться ночью в такой глухомани?

Собаки подошли ближе и, поглядывая на людей умными глазами, полукругом улеглись вокруг костра. Это были огромные черные пастушьи псы, каждый из которых мог запросто разделаться с волком.

Лошади, привязанные неподалеку от костра, не обратили на них никакого внимания: мирно пофыркивая и звеня уздечками, они все так же щипали траву, изредка переступая ногами.

Смех старухи вывел приятелей из оцепенения.

— Не бойтесь, мои детки смирные, если мне ничего не угрожает! Поэтому я и не боюсь ходить по лесам одна, вот только сил уже маловато…

— Ну, Мергит, я еще не встречал такой шальной старухи! — Конан в сердцах убрал меч в ножны. — Ладно, подвезу тебя в Редборн, но ты мне все расскажешь про старого Дисса. И про Ферндина тоже — сдается, ты и о нем кое-что знаешь. А, старая?

Не отвечая, она покивала головой, достала из травы позади себя старый дорожный плащ, расстелила его у костра и, укрывшись с головой, затихла. Бёрри улегся подальше от собак, поближе к лошадям и, поворчав немного, тоже вскоре уснул. Конан, прислонившись спиной к небольшому дереву, закутался в плащ и замер, глядя на огонь.

Псы лежали тихо, положив тяжелые морды на вытянутые лапы. Потрескивал костер, пожирая новую охапку сучьев, и в темноте поляны изредка вспыхивали зеленые точки собачьих глаз.

ГЛАВА 15

Интересно, кем она была в замке? Кормилицей? Нянькой? Служанкой? Странная старуха… Наверняка она после всей этой истории немного тронулась умом — послушай, как она со своими псами разговаривает. — Конан кивнул в сторону Мергит.

Как только лошади выехали на большую лесную прогалину, она ловко соскочила с коня и, не глядя на попутчиков, отошла в сторону, подальше от черневшего во мху кострища. Псы тут же выскочили из зарослей и, повизгивая, стали кружить вокруг своей хозяйки. И вот теперь, сидя на земле и тихо смеясь, Мергит играла с ними, как с маленькими щенятами: трепала за уши, толкала, что-то негромко приговаривала, ласково называя по именам.

Псы, отталкивая друг друга, так и лезли к ней под руки, валились на спину, задирали кверху лапы, скаля в улыбке страшные пасти.

— Нет, Конан, тут что-то не чисто… Откуда она все это знает и как увидала? — с опаской шептал Рыжий Бёрри, вытряхивая припасы из последнего мешка. — Можно подумать, что рядом стояла… Но ведь сам посуди: ей надо было идти по всем переходам следом за ними, да так, чтобы ее не заметили. Не понимаю. А какой у нее был взгляд, когда она об этом рассказывала… У меня по спине мурашки бегали, все время казалось, что она вот-вот вцепится в горло, как бешеная волчица! И еще… Словно бы я ее когда-то видел в замке старого барона… Нет, не припомню…

Конан, вполуха слушая бормотание певца, не мог отвести глаз от резвящихся на сером мху огромных черных псов. Тонкие руки старухи казались сухими хворостинками, когда она любовно задерживала их в алых собачьих пастях, способных шутя перекусить не то что слабую женскую руку, но и запястье взрослого сильного мужчины.

— Радуешься, Гоций, что домой возвращаемся? Я тоже рада… А тебе, Ойрис, все бы баловаться! Ну, иди, иди сюда, мой мальчик! Да не толкайтесь, детки, всех приласкаю, никого не забуду… Ах ты, разбойник, как всегда, вперед вылезти норовишь! Думаешь, если младший, так все тебе позволено?! Ну, ладно, не отворачивай голову, клади ее ко мне на колени! Вот так, вот так…

Бёрри хотел что-то сказать, но так и застыл, сунув руку глубоко в мешок. Его губы что-то беззвучно шептали, он тоже во все глаза уставился на старуху.

Усмехнувшись какой-то своей мысли, Конан забрал у Бёрри мешок и позвал:

— Иди, Мергит, подкрепимся напоследок, чтобы приехать в Редборн налегке. Говоришь, к вечеру уже будем в деревне?

Она осторожно сняла с колен тяжелую собачью голову и подошла ближе.

— Да, киммериец, и стемнеть не успеет… Я сейчас живу не в замке, а в маленькой хибарке на краю деревни. Если не думаете, что я совсем с ума спятила, — она, усмехнувшись, глянула на Бёрри, — переночуйте у меня, а утром идите к новому барону, раз у вас к нему важное дело.

Она села напротив Конана и потянулась к хлебу. Сейчас, когда теплые лучи солнца падали на ее лицо, Мергит казалась совсем иной, чем ночью и даже утром. Морщинистые щеки словно разгладились, а тонкие губы слегка порозовели. Похоже, когда-то она была очень красива — гордое лицо, орлиный нос, высокий лоб… Бёрри, задумчиво прижав к груди флягу, смотрел на женщину не отрываясь и изредка тряс головой, словно пытаясь что-то припомнить.