Зимние волки полуночи - Смирнова Елена Станиславовна. Страница 61

— Но зачем тогда ты провела обряд?

— Я хотела предотвратить план, выступив против воли богов, но просчиталась. А они меня покарали, ускорив процесс в десятки раз.

— Но почему тогда Гантрот скрылся?

— Сыграла моя слабость. Я не захотела умирать и подстраховалась, спрятав свою силу между времен. Но боги перенесли в это время тебя, зная, что только у тебя одного хватит сил на то, чтобы вернуть ее вместе со Священным Городом, на который до поры до времени было наложено заклятье.

— Но если я изменю прошлое, изменится и будущее.

— Нет. Гантрот проявится лишь в этом времени. Эллегиону нужен был так называемый «инкубационный период». В самом начале сила была излишне сконцентрирована. Но для того, чтобы все получилось, ты должен вернуть мою силу в прошлое. Извини за то, что я втянула тебя во все это. Я не хотела.

— Ничего. Все в порядке. Как ты там?

— Все хорошо, — улыбнулась она. — Я ни о чем не жалею, а за две с лишним тысячи лет вполне смогла тебя забыть.

— Я рад. Прощай? — полуспросил он, чуть наклонив голову. — И спасибо.

— Прощай, — кивнула она. — Ты меня больше не увидишь.

Фигура медленно таяла в пропитанном водой воздухе, становясь все прозрачнее. Когда через нее уже просвечивало море, он опомнился:

— К кому перешла твоя сила?

— Она рядом с тобой, совсем близко… — донеслось до него из пустоты.

Со всех сторон хлынул ветер. А он опять остался один.

Открыв глаза, Роллон еще долго всматривался в темный потолок, исчерченный тончайшими гравировками, сверкающими от каждого лучика света. Еще не совсем проснувшись и блаженно валяясь в полудреме, он обдумывал каждое сказанное Айлитен слово. Думал, сопоставлял… а затем, придя к какому-то выводу, резко вскочил.

Он уже хотел выйти из комнаты, но вовремя нашел в себе соображения заглянуть в зеркало, ужаснувшись тому, что узрел в амальгаме. Коротко ругнувшись, он поплелся в ванную, стягивая через голову когда-то идеально черную и отглаженную рубашку.

Только сейчас, когда он немного подумал над словами Айлитен, в нем взыграла какая-то… ярость, что ли? Да, наверное, именно ярость. А еще — непонимание психологии создателей Гантрота, для которых жизнь человека была лишь пустым звуком, не больше.

Создание лучшего мира… но какую цену пришлось заплатить за этот лучший мир… не слишком ли она велика? Роллон прекрасно понимал, что даже при всей его бывшей холодности и бесчувственности он вряд ли смог бы так легко убить стольких людей. Новый мир, каким бы хорошим он не был, этого не стоит.

Впрочем… если бы не произошло то, что случилось, он бы пошел по выбранному его отцом пути. Сейчас он был бы богом смерти, для которого слово жизнь — действительно пустой звук.

С отвращением дернув губой, мужчина вышел на улицу, еще залитую солнечными лучами. Близился закат, но вечер еще не торопился наступать, предоставляя жителям города прекрасную возможность насладиться всеми прелестями золотых, словно осенние листья, лучей. Было красиво, но Роллон упрямо шел по улице, не замечая всей это красоты, которой когда-то, буквально в позапрошлой жизни, так дорожил. Сейчас все потеряло смысл… только один вопрос остался неразрешенным…

Лентарн почти не удивился, когда лучший друг прямо с порога озарил его мрачным взглядом Цербера, а затем без предупреждения и предисловий выбросил вперед руку, ударив эльфа прямо в челюсть. Может быть, в другой ситуации Зимний волк дал бы сдачи, но в этот раз он был немного ошарашен таким поворотом событий. Хотя обижаться не стал — видимо, предполагал, что когда-нибудь это случиться.

Эльф лишь поднялся с пола, стирая струящуюся из уголка рта красную нитку, и невозмутимо (впрочем, как и всегда) поинтересовался:

— Что-то случилось? Какие-то проблемы?

— Да, — кивнул Роллон, имея в виду и то, и другое. — Ты…

— Можешь не рассказывать, я знаю, о чем ты говорил с Айлитен во сне.

— Откуда? — на этот раз удивился уже Роллон, опустившись в кресло и даже не подумав извиниться за нежданное нападение.

— Просто знаю, — не пожелал отвечать Лентарн, досадливо дернув острым ухом. — Ну у тебя и удар… так что тебе объяснить?

— Зачем вы все это сделали?

— Для общего блага.

— Блага? Это ты называешь благом? — не поверил своим ушам мужчина, откидываясь на спинку кресла и немного расслабляясь.

— Все эти люди и нелюди, рожденные в Эллегионе, в любом случае угасли бы вместе с миром, причем довольно скоро. Это была наша жертва во имя нового мира, достойного зваться миром человека. После создания Гантрота мне самому пришлось стать Зимним волком, хотя, признаться, я и очень не хотел, — на несколько секунд на лицо с правильными чертами набежала тень, а в глазах мелькнула почти что тоска, снова скрывшаяся в глубине. — Мы не могли по-другому. К тому же, твой отец начал сходить с ума. Власть бога смерти над Эллегионом была слишком высока, он был неофициально почти что верховным. В Гантроте его ждала бы другая участь.

— Ладно, ты потом мне все расскажешь. Позже, — отмахнулся Роллон. — Ты сделал анализ датчиков?

— Да, — эльф немного замялся. — Ты действительно хочешь узнать результат?

— Конечно, — удивленно кивнул Роллон. — А что?

— Посмотри сам.

Роллон встал, подходя к столу. Взял плоский прозрачный кристалл, вглядываясь в его глубины. Оттуда медленно проступала фигура со вскинутыми руками и напряженным лицом. Это лицо он узнал бы из тысячи.

— Ты уверен? — ошеломленным голосом спросил он, кладя кристалл обратно.

— На сто процентов. Это она, точно.

— Этого не может… — Роллон осекся, снова садясь в кресло и взъерошивая волосы. Как объяснить ей? Как сказать? Как сообщить ей о том, что придется сделать?

Есть только один способ отобрать у мага силу — в момент смерти, когда жизнь покидает тело…

— Я не смогу, — Роллон отрицательно покачал головой.

— Ты должен, — по лицу Лентарна было видно, что даже ему немного не по себе. Долг упрямо боролся в нем с моральными качествами и совестью. Ему самому было трудно убеждать Роллона в том, что даже самому темному эльфу было противно и чуждо. — Она — всего лишь один человек, от смерти которого ничего не изменится. А Священный город…

— Что — Священный город? Зачем нужен он? Ничего не изменится, если этот город уйдет в небытие, перестав существовать! Боги, которые когда-то покровительствовали ему, уже не имеют былой власти и не могут почти ничего.

— Дело даже не в Гантроте. Нарушена связь времен, ты же прекрасно знаешь это.

— Но она не виновата в этом. Она не виновата в том, что случилось двадцать веков назад из-за сумасбродной затеи богов и группы Зимних волков, не пожелавших умирать.

— Роллон, я понимаю, что тебе не хочется. Ты слишком привязался к ней за это время, став почти что человеком. Но нам придется это сделать. И тебе просто придется взять ее в Священный город. Кажется, она сама этого хочет…

— Это подло, — резко и холодно ответил Роллон. — Она мне верит. Что, если провести обряд — помнишь, мы делали их несколько раз в Эллегионе.

— Она не перенесет его. Пускай она и оборотень, и с благословением вампира, но психика остается чисто человеческой. Она умрет во время обряда.

— Какая же ты… сволочь, — медленно и четко выговорил Зимний волк, понимая, что ничего не решит этими словами. — Холодная, бесчувственная, скотина, которая легко может пожертвовать человеческой жизнью во имя чего-то бессмысленного.

Отвернувшись, он направился к двери. Лентарн задумчиво посмотрел ему вслед.

— Возможно, — произнес он, стряхивая с рубашки несуществующую пылинку. И уже когда Роллон стоял на пороге, мужчину догнала последняя фраза, сказанная с явным оттенком горечи: — Но это не так.

Накатывающий на снежно-белый песок прибой, неторопливый шелест ветра… смутные очертания домов, неспешно выплывающие из голубой, подернутой легкой дымкой дали… и почему-то дикий страх, внезапно заползший в душу…