Новая кровь - Асприн Роберт Линн. Страница 24

Когда Сэмлор останавливал свой караван на ночь, он сам обходил лагерь и тыкал в каждую дырку или трещину в земле посохом из древесины кизила. Посох был достаточно гибким, чтобы погрузиться в любую нору где-то на локоть.

Если из норы раздавалось раздраженное шипение или на посохе появлялись потеки яда, Сэмлор либо засыпал нору, либо дразнил змею до тех пор, пока она не выбиралась на поверхность, и убивал ударом посоха. Это был единственный способ защитить уснувших верблюдов и людей от укусов гадюк, которых привлекало тепло тел.

Караванные пути были суровой школой, но благодаря этой школе Сэмлор закалил характер и набрался опыта.

Впрочем, Санктуарий относился к неприятностям такого рода, которые лучше избегать, чем пытаться их преодолеть. Сэмлор не имел ни малейшего желания еще раз столкнуться со здешней грязью и вонью — если бы не посланец, доставивший письмо Сэмлейн.

Письмо могло быть подделкой, хотя подделать сирдонские письмена, написанные на полоске бумаги из древесины хинного дерева, было довольно сложно: прочитать письмо, можно было только приложив к нему особый шифровальный квадрат, которым семья Сэмлора пользовалась вот уже семнадцать поколений — с тех самых пор, когда им было пожаловано дворянство. Да и почерк был знакомым; письмо несло свойственную сестре Сэмлора ауру самонадеянности — она не сомневалась, что брат не откажется выполнить ее волю…

Бумага, на которой было написано письмо, потемнела от времени, хотя и пролежала все это время в банковском сейфе. Похоже было, что письмо было написано до того, как Сэмлейн умерла от ножа собственного брата, вскрывшего ей живот, и убившего то, что она несла в своем чреве.

Сэмлор представить себе не мог, какое наследство стоило того, чтобы ради него рискнуть и привезти Стар обратно в Санктуарий, но обычно сестра вела себя безответственно, только когда дело касалось ее самой. Похоже, наследство, которое должно было перейти к Стар при достижении семилетнего возраста, действительно было ценным, и Сэмлор, как дядя девочки, обязан был позаботиться, чтобы Стар это наследство получила.

Это было его отцовским долгом, но об этом Сэмлор думал лишь, когда просыпался в стылой темноте.

Так вот случилось, что Сэмлор хил Сэмт вновь оказался в Санктуарии, где ни одно живое существо не могло чувствовать себя в безопасности, и где его сразу опознал человек, которого Сэмлор никогда в жизни не видел.

Стар прикоснулась к локтю дяди, чтобы дать ему понять, что осознает сложность ситуации.

Трое сидевших у двери юнцов искоса бросали на них сальные взгляды. Они выглядели как типичные местные хулиганы, слишком молодые, чтобы входить в какую-нибудь банду, но изо всех сил старались подражать взрослым бандитам. Именно поэтому юнцы вырядились в одинаковые желтые банданы и высокие сапоги, годные лишь для верховой езды. Видят боги — они были опасны, как опасна стая бабуинов. Точно такие же вонючие и болтливые, как бабуины, они относились ко всем чужакам со злобной враждебностью даже тогда, когда человеку стоило бы все же полагаться на разум.

За столиком, расположенным рядом со стойкой бара, сидели четверо мужчин. Они были одеты в штатское, но короткая стрижка — так стригутся те, кому приходится носить шлем, — выдавала в них солдат Компанию им составляли сутенер и женщина. Сутенер оценивающе глянул на Сэмлора, как на потенциального клиента, а женщина смерила его мутным взглядом, да и то лишь потому, что Сэмлор случайно оказался там, где ее взгляд хоть немного сфокусировался.

Солдаты на мгновение насторожились, оценивая вероятность возникновения заварушки, после чего вернулись к прерванному торгу по поводу того, сколько будет стоить прихватить женщину на прогулку в ближайший переулок — на всех четверых, разумеется.

Кроме вышеперечисленных, в таверне присутствовали еще около десятка посетителей, сутулый бармен и официантка — единственная женщина, не считая проститутки. Она скользила между столами, разнося заказы. Посетители то и дело норовили ущипнуть ее за задницу, но официантка настолько устала, что даже не пыталась бить их по рукам или уклоняться. Ей уже было все равно.

— Мне не нужен кинжал, — сказал Сэмлор, осторожно убирая руки племянницы со своего локтя и продолжая держать собственный нож наполовину вынутым из ножен. — У меня есть свой.

Оружие Сэмлора было очень простым, без всяких там украшений. Обоюдоострый прямой клинок в фут длиной. Небольшая гарда, чтобы не скользили пальцы. Правда, нож был сделан из неплохой стали. Неплохой, но не более того. Ничего выдающегося.

Не так давно в городе появилось несколько клинков из энлибарской стали. Ее ковали из сплава железа и сине-зеленой медной руды, проклятой духами земли, кобольдами. Расплавить эту руду можно было лишь при помощи магии, что придавало энлибарским мечам особую прочность.

Сэмлора интересовали слухи о подобном оружии, но он сумел дожить до своего нынешнего возраста только потому, что связывался исключительно с теми вещами, в которых был абсолютно уверен. Так что пускай со сталью кобольдов экспериментирует кто-нибудь другой.

— Но этот кинжал тебе обязательно захочется приобрести, — продолжал настаивать на своем незнакомец. Он приподнял кинжал за перекрестье так, чтобы рукоять была обращена к Сэмлору

В этом движении не было никакой угрозы. Человек просто пытался продать свой товар. Но сирдонец автоматически скользнул в сторону, чтобы увеличить расстояние между собой и чужаком. Сэмлор был почти уверен в безвредности незнакомца, но все же предпочел задвинуть Стар себе за спину, прикрыть ее своим телом от настойчиво предлагаемого оружия. Парень заинтересовался Сэмлором, как только караванщик вошел в «Распутный Единорог», и по внешнему виду вычислил род его занятий. Больше похоже на работу торговца, чем наемного убийцы.

И все же это еще не повод пренебрегать осторожностью.

— Дядя, когда мы пойдем спать? — спросила Стар, немного повизгивая на последних слогах. Девочка говорила так только тогда, когда действительно сильно уставала — это было вполне объяснимо, — и означало, что Стар может в любой момент закапризничать, а Сэмлору сейчас требовалось от нее полное повиновение. Она могла даже назвать его «дядя Сэмлор», несмотря на строжайший запрет. Сэмлор не раз предупреждал племянницу, что если его кто-нибудь узнает, они вполне могут немедленно превратиться в мишени.

Стар была необычным ребенком, и все же она была ребенком.

— Две кружки голубого джина, — громко сказал Сэмлор, так, чтобы его услышал бармен. Впрочем, тот и так уже обратил внимание на караванщика. Бармен был крепко сложенным мужчиной, уже начинающим лысеть, слегка располневшим, но явно сильным и опасным. Многочисленные шрамы свидетельствовали о том, что он уже не первый год занимался сомнительными делишками.

Он даже лишился где-то большого пальца левой руки, но все-таки сумел выбраться из той передряги — ведь иначе он здесь не работал бы, верно?

— Я хочу… — пискнула Стар.

— И два пива, чтобы запить еду, — громко добавил Сэмлор, заглушая голос племянницы. И полез левой рукой в поясной кошелек, на мгновение коснувшись при этом головы девочки, в том месте, где под капюшоном скрывалась белая прядь. Именно этой пряди Стар и была обязана своим именем. Девочка мгновенно утихла, хотя прикосновение и было мягким.

Мать Стар увлеченно занималась сомнительными искусствами, которые в конечном итоге ее и убили — вернее, привели к гибели. Ее дочь получила в наследство необычайно мощные Силы, но проявляла их лишь при крайней необходимости и при определенном стечении обстоятельств.

Но Сэмлору хил Сэмту не было нужды прибегать к помощи магии, чтобы припугнуть человека, кем бы он ни был. Его гнев был не менее грозным, чем докрасна раскаленные камни в жерле вулкана, но он кипел под броней сдержанности и вырывался наружу лишь тогда, когда Сэмлор считал это нужным. И он никогда не направлял гнев против своих родственников, против крови от крови своей…

Стар была уже достаточно взрослой, чтобы почувствовать, что дядя взбешен, и достаточно умной, чтобы не лезть под горячую руку.