Молоты Ульрика - Винсент Ник. Страница 80

Арик и нечто двигались по кругу друг напротив друга.

— Что, испытаем себя, Арик — волчий сын? — спросило то, что было Эйнхольтом, рассекая воздух плавными восьмерками.

— Испытаем? — переспросил Арик холодным голосом, сжав молот и передвигаясь в защитной стойке.

— Один на один, ты да я, два человека…

— Ты не человек.

Существо засмеялось. В смехе Эйнхольта раздавались отзвуки какого-то действительно нечеловеческого рычания. Это было похоже на гром.

— Может, и так. Но я все еще Эйнхольт. Один из лучших молотобойцев Храма. Помнишь, какое представление я устраивал с Каспеном? Как это Юрген говаривал? «Искусство молота живо в его высшем проявлении, пока жив Ягбальд Эйнхольт»? Представь себе, маленький щеночек Арик — маленький, исполнительный, чистенький Арик — Ягбальд Эйнхольт живет, и теперь он так неизмеримо жив, как ты себе и представить не мог!

— Нет!

— О да, мой мальчик! — прошипела тварь, и се розовый глаз мигнул, когда она снова двинулась по кругу, ускоряя сплетение петель в воздухе свистящим молотом. — Ты никогда не думал, как будет замечательно встретиться в бою с одним из своих? Ты никогда не размышлял, кто с кем в Белом отряде сможет справиться? Сможешь ли ты вздуть Драккена? Может быть, хотя у парня очень много задора. Грубера одолеешь? Есть вероятность, с твоей-то силой. Ганс? Ты ему не соперник. Левенхерц? Съест тебя живьем. А как насчет… Эйнхольта?

Пауза. Существо моргнуло мертвым глазом, медленно и завораживающе.

— У тебя нет никакой надежды.

Молот Эйнхольта мощно и уверенно рванулся вперед, сметая жесткий, как казалось Арику, блок и выбивая оружие из руки знаменосца. Арик вскрикнул от боли, когда ременная петля врезалась в его пальцы, пытавшиеся задержать отлетавший в сторону молот. Розовоглазый воин на обратном ходе своего молота ткнул знаменосца в грудь тяжелой стальной болванкой.

Арик отскочил. Его нагрудник треснул, и дыхание было сбито. Он пытался вытянуть свой молот, чтобы остановить следующий удар противника, но не-Эйнхольт уже стоял рядом, хищно улыбаясь и опуская свое оружие на Арика. Знаменосец уклонился в сторону, и шедший в голову удар разметал пластины, защищавшие левую руку от плеча до локтя, и сломал кость.

От боли мир вокруг Арика расцвел ослепительными белыми искрами. Здоровой рукой Арик сжал молот, отступая, вжимаясь в шкафы и стены.

— Ты не Эйнхольт! — закричал он.

— Ты не прав, малыш!

— Не Эйнхольт! Что ты? Что ты такое? Ты — та тварь из подвала?

Следующий удар тени попал в бедро Арику, и он рухнул на колени около камина.

Арик молчал. Мир вокруг него померк, он еле различал силуэты предметов, находившихся в комнате. Его левая рука безвольно обвисла, терзая Арика пронзительной болью при каждом движении. Он из последних сил старался сохранить ясность рассудка.

— Тварь из подвала? — медленно произнесло чудовище, и его знакомый голос снова наполнился рокочущими обертонами — Не совсем верно. Я — все страхи этого города, и я — нечто большее. Я — сила, которая сотрет Мидденхейм с лица земли и вытянет свет из звезд. Я — Баракос.

— Не рад познакомиться! — рявкнул Арик, взрываясь одним резким ударом снизу вверх.

Тварь отлетела на несколько ярдов через комнату, окропляя пол кровью из сломанной челюсти. Свалив светильник и разломав письменный стол, тварь упала на пол.

— Ягбальд Эйнхольт научил меня многому, — выдохнул Арик и рухнул на ковер, выпуская сознание из своего терзаемого болью разума.

Драккен опустил посла на украшенный затейливым орнаментом диванчик, отбежав на достаточно большое расстояние от комнаты, где он оставил Арика Он не мог понять, где находится. Отовсюду уже слышался шум тревожной суматохи, и Драккен решил наплевать на достоинство — от того, насколько быстро ему придут на помощь, зависела жизнь человека. Он сложил руки рупором и закричал.

— Сюда! Ко мне! Скорее! Пошлите за лекарем!

С противоположного конца залы появились два запыхавшихся пажа, но, увидев окровавленного бретонца на диване, тут же опрометью бросились вон с воплями ужаса.

— Драккен? — Молодой Храмовник обернулся на голос. Это Серый Волк Ольрик шел к нему с недоуменным выражением на вспотевшем лице, — Что, во имя Ульрика, тут происходит?

— Убийство! Зло! Магия! Здесь, во дворце! Давай скорее, Волк, отнесем этого парня в лазарет!

Ольрик глянул вниз на неподвижное тело в богатых одеждах.

— О, далекие боги! Это ж один из иноземных вельмож! Хватай его за ноги, быстро. Нет, давай лучше отнесем его на диване как на носилках.

Они подняли диван вместе с послом, ухватившись за ножки этого оказавшегося полезным предмета обстановки. Ольрик, пятясь, шел впереди, закинув молот за спину.

— Пантеры! Пантеры! — кричал он. — Покажитесь! Отведите нас в лазарет!

Борясь с противоположным краем дивана, Драккен пытался рассказать Ольрику, что произошло в гостевых апартаментах, но слова замерзали на его губах. Как он мог рассказать приятелю-храмовнику, что убийцей был Эйнхольт из Белого Отряда?

Он продолжал сражаться с непокорными словами, когда появились шесть Рыцарей-Пантер. Они быстрым шагом приближались к Волкам. Фогель в шлеме с поднятым забралом вел их. Остальные могли оказаться Крассом и Гуинголом. Все пятеро. По крайней мере, Драккен не видел между ними разницы.

Ольрик повернулся, еле удерживая вес дивана и посла. — Фогель! Вот славно! Посмотрите-ка, парни! Грязный убийца прокрался к послу!

Пантеры остановились, и Фогель опустил забрало. Он шагнул вперед и воткнул свой широкий меч в спину Ольрику. Ольрик взвыл, на губах его запузырилась кровь, он начал падать и выпустил из рук свой край дивана. От удара о мраморный пол бретонский вельможа скатился с импровизированных носилок в сторону.

Фогель выдернул меч, сорвав спинную пластину доспехов мертвого Волка. Ольрик упал в лужу собственной крови, ударившись лицом о холодный камень. Пантеры во главе с Фогелем двинулись на Драккена.

Молодой Волк почувствовал запах болезни, только на этот раз он был гуще и острее. Прокисшее молоко. Запах безумия и магии мертвых.

Фогель бросился на него, но Драккен был начеку. Он поднырнул под боковым взмахом меча и остановил его обратное движение закованной в броню рукой. Одновременно он выхватил кинжал и вогнал его в шею Фогелю, пронизав кольчужный ошейник и перерубив позвоночник безумца. Из многочисленных щелей и сочленений сияющего шлема Пантеры хлынула кровь. Фогель упал, не дав Драккену времени вынуть кинжал из смертельной раны.

Теперь Драккен был безоружен, а его пятеро противников приближались, хищно ощетинившись мечами.

Стены содрогнулись, когда с металлическим лязгом в тыл Пантерам ударили Моргенштерн и Аншпах. Аншпах немедленно уложил одного Рыцаря-Пантеру на пол, раскроив ему шлем и череп. Моргенштерн ударом снес голову с другого рыцаря так же легко, как если бы это была репа, лежащая на перевернутом ведре. Голова в шлеме ударилась о потолок, упала вниз и покатилась прочь.

Трое оставшихся развернулись лицом к внезапной атаке. Драккен услышал, как Моргенштерн и Аншпах издали боевой клич Волков и начали сопровождать свои удары освященными временем словами «Молоты Ульрика! Молоты Ульрика!»

Драккен подобрал меч павшего Фогеля и бросился в драку, размахивая незнакомым оружием как молотом. Прямо перед ним возник Пантера, рассекающий воздух своим клинком с очевидным мастерством.

Драккен парировал первый удар так, как если бы клинок меча был рукоятью молота. Искры полетели от столкновения стали. Драккен взмахнул мечом над головой, обхватив эфес двумя руками, и с силой вогнал его в плечо зазевавшегося противника, разрубив того до живота. Остро отточенный меч разрезал доспехи графского телохранителя, пройдя сквозь сталь словно горячий нож сквозь масло.

Моргенштерн всей своей массой впечатал Пантеру в стену зала и, не дав ему опомниться, забил его до смерти тремя ударами вращающегося молота. Аншпах расколол шлем последнего врага. Они встали спина к спине над поверженными Пантерами и умирающим послом, когда увидели, что еще дюжина Пантер несется на них с разных сторон зала.