Поворот Алисизации (ЛП) - Кавахара Рэки. Страница 3

Повернувшись к ученику в бледно-желтой форме и с приглаженными, будто покрытыми маслом серыми волосами, Юджио, хоть и был уже раздражен донельзя, коротко поклонился.

— Приношу свои извинения, ученик Зизек.

Тот мгновенно вспыхнул и, шагнув вперед, завопил еще громче:

— И ты еще смеешь повторять свою дерзость! Когда обращаешься ко мне, ты тоже должен прибавлять «господин второй меч»! Или тебе безразличны история и традиции нашей великой Академии мастеров –

— Успокойся, в словах нет нужды, Умбер.

Ощутив, как его хлопают по плечу, парень мгновенно замолчал и отошел.

Как и намекали только что сказанные слова, сероволосый Умбер Зизек был вторым по рангу среди двенадцати элитных учеников, живущих в этом общежитии. А блондин, Райос Антинос, был лучшим — носил звание «первого меча». Это означало, что месяцем раньше Райос занял место того, кто провел яростный бой с Кирито, — Уоло Левантейна.

Райос был совершенно не похож на Уоло. От того исходило ощущение стойкого воина, Райос же со своим тщеславием был отличным примером высокородного дворянина; и тем не менее с мечом они обращались на удивление похоже. Вполне естественно, впрочем, если учесть, что оба они исповедовали один стиль — «высокий стиль Норкия»; однако же не очень приятно было сознавать, что изысканный (если говорить о нем хорошо) или непорядочный (если говорить плохо) Райос, как и Уоло, владеет мощнейшим приемом, призванным решать исход боя одним ударом.

Кирито недавно говорил на эту тему. Он сказал, что половина силы в их мечах берется от немыслимой гордости, которую всякий, кто рожден дворянином высокого класса, впитывает с раннего детства. По одержимости мечом, по количеству тренировок Райос даже в подметки Уоло не годится, но по гордости опережает его намного. Отсюда этот омерзительный, почти липкий вес у его меча.

«Однако разве "гордость" — не то же, что "самоуважение"? Если у них столько самоуважения, почему они постоянно издеваются по мелочи?»

Когда Юджио, не убежденный словами Кирито, спросил так, его друг, чуть поразмыслив, ответил:

«Самоуважение требует постоянной оценки самого себя. Но гордость одним лишь этим не ограничивается. Думаю, Райос и другие такие же воспитывают в себе эту гордость, постоянно сравнивая себя с другими. Поэтому они презирают нас — мы ведь не дворяне и даже не родились в столице. Можно под другим углом посмотреть: они просто не могут поддерживать свою гордость, если не будут этого делать».

Для Юджио эти слова Кирито были сложноваты, но он их понял так: чем больше он подпитывает гордость Райоса и Умбера своим смиренным поведением, тем сильнее становятся их мечи.

Его посещала идея отвечать так же заносчиво и вызывающе, но, в отличие от своего партнера, Юджио не обладал ни талантом четко определять границу, за которой будет уже нарушение правил Академии, ни, главное, желанием ввязываться в ненужные ссоры.

Поэтому, хоть он и сам стыдился немного своей покорной натуры, Юджио все-таки коротко поклонился, выказывая таким образом уважение, после чего вновь направился в угол площадки.

Пока он шагал по половицам, которые были совсем недавно сделаны из росших близ столицы деревьев и у которых оставалось еще много Жизни, неприятные мысли постепенно улетучивались. В Центории, где почти все здания были из камня, любое место, где можно насладиться запахом свежей древесины, доставляло радость.

…Райос и Умбер небось с раннего детства занимались мечом с персональными учителями, но ведь и я в рулидском лесу семь лет подряд рубил Кедр Гигас, по две тысячи ударов в день наносил. Может, гордости во мне и меньше, но самоуважение точно есть. …Ну, правда, я тогда махал топором, а не мечом.

С этими мыслями Юджио подошел к западной стене и остановился перед бревнами, предназначенными для одиночных тренировок. Их тоже заменили одновременно с половицами, и сейчас на них почти не было засечек.

Держа двумя руками меч из платинового дуба, Юджио занял среднюю стойку и успокоил дыхание.

— Сси!

Издав короткий выкрик, Юджио нанес удар. Раздалось тяжелое «бумм», бревно диаметром тридцать санов от удара сверху-справа содрогнулось до самой сердцевины.

Ощутив приятную отдачу в ладонях, Юджио сделал шаг назад и снова рубанул, на этот раз сверху-слева. Потом еще раз справа, опять слева. После десяти ударов он уже ничего не видел и не ощущал, кроме своего тела, меча и бревна.

Тренировка, через которую проходил Юджио каждый вечер, включала в себя эти удары справа и слева — всего четыреста ударов. Он не занимался повторением сложных ката, которым их учили на дневных занятиях (как раз это сейчас делала та парочка). Потому что его партнер и наставник Кирито сказал, что это не нужно.

«В нашем мире главное — вложить что-то в меч».

Обучая Юджио, он нередко говорил такие слова.

«Секретные приемы стилей Норкия, Больтио и нашего стиля Айнкрад очень сильны. Достаточно понять, как их запускать, а дальше меч будет двигаться почти сам. Но проблема-то в другом. Чем дальше, тем больше будет поединков, где потребуется применять секретные приемы против секретных приемов, — вроде моего боя с Уоло. В таких случаях все зависит от того, какой вес вложен в меч».

Вес.

Даже Юджио понимал, что это слово относится вовсе не к весу самого меча.

Уоло Левантейн, с которым сражался Кирито, вложил в свой меч и самоуважение, и груз ответственности человека, родившегося в семье, обучающей Имперских рыцарей. Парень, у которого Юджио был слугой в течение года, Голгоссо Вальто, вкладывал уверенность в своем стальном теле. Солтерина Сельрут, наставница Кирито, вкладывала опыт и отточенную технику. Ну а Райос с Умбером придавали своим мечам вес за счет гордости от своей принадлежности к дворянству высокого класса.

«Что же вложить в меч мне?» — спросил не подумавши Юджио; Кирито ответил своей обычной ухмылкой. «Ты сам должен это найти», — ответил он. Потом, решив, видимо, что ограничиться этим будет слишком безответственно, он добавил: «Но отработка ката тебе не поможет найти ответ, хоть ты целыми днями ей занимайся».

Вот почему и на пути в Центорию, и даже здесь, в Академии мастеров меча, Юджио день за днем тренировал удары. Потому что он не был ни дворянином, ни мечником, и все, что у него было, — годы честного махания топором в лесу к югу от Рулида.

Нет, вообще-то было еще кое-что.

Желание вернуть Алису, которую отобрала у него Церковь Аксиомы. Даже сейчас, когда он махал деревянным мечом, образ золотоволосой подруги детства не исчезал из его памяти. Юджио был убежден, что и дома, когда он рубил Кедр Гигас, было так же.

Скоро уже восемь лет пройдет с того летнего дня.

Когда Рыцарь Единства, назвавшийся именем «Дюсолберт Синтезис Севен», забирал Алису, Юджио лишь стоял и смотрел. Хоть в руках он держал «Топор из кости дракона», способный рассекать даже сталь, но он его даже поднять был не в силах. Несмотря на то, что кто-то справа от него… какой-то мальчик его возраста… отчаянно кричал… и спрашивал, действительно ли Юджио готов принять это.

Да… кто же это был? Не было же у него друзей, которые звали его так, — ну, кроме Алисы. И все же он помнил эти мальчишеские крики, они продолжали тихим эхом отдаваться у него в ушах.

Юджио все глубже погружался в воспоминания, а удары где-то в уголке сознания отсчитывались сами собой; как вдруг.

— Ооо, тренировки Юджио-доно такие же удивительные, как и всегда, не правда ли?

Веселый голос раздался за спиной Юджио и нарушил его сосредоточенность. Меч чуть отклонился от траектории, и руки занемели от неприятной отдачи, как в бытность рубщиком, когда он наносил неверный удар.

Несмотря на то, что Юджио стоял в углу большой тренировочной арены, а те двое в середине, слова прозвучали громко и четко — наверняка говоривший нарочно повысил голос, чтобы Юджио услышал. Сейчас Юджио уже был сыт по горло их сарказмом, но мог лишь устыдиться, что позволил им вывести его из душевного равновесия. Не обращай на них внимания, не обращай внимания; так Юджио попытался убедить себя и продолжил было упражнение –