Жизнь на лезвии бритвы (СИ) - Сапегин Александр Павлович. Страница 82

— Северус, мальчик мой, надеюсь, ты не перегнул палку?

— Бросьте, Альбус, ничего мелкому мерзавцу не будет. Отдам должное, благодаря ему я дополнительно проштудировал Устав и действовал чётко в оговорённых рамках. Тютелька в тютельку. Давно ли у нас отменили розги и сушёный горох? Иногда я с ностальгией вспоминаю первый курс и как Филч с упоением порол Поттера и Блека. Жаль попечители пошли на поводу у их папаш. Телесные наказания отменили, но пункт устава остался действующим. Вы специально оставили лазейку? Можете не отвечать, Альбус. Лёгкие чары принуждения способствуют усердию и стимулируют учебно — воспитательный процесс, тем более их применение школьным уставом не запрещается.

— Конечно ты прав, мальчик мой, главное не злоупотребляй. Мальчишка связан с Вальпургой Блек, и я не рекомендовал бы тебе становиться её врагом. В данный момент даже я не в силах сгладить все возможные острые углы и последствия. Смягчить, но не вывести из‑под удара. В школе тебе ничего не грозит, но наша жизнь не ограничивается воротами Хогвартса. Я рекомендую действовать тоньше, Северус.

— Я приму ваш совет к сведению, Альбус, — ответил Снейп, ставя опустевший фужер на столик и вставая с кресла. — Приношу свои извинения, но вынужден покинуть ваше общество, директор. Жаль за меня тесты и эссе никто проверять не будет. Всего доброго.

— Всего доброго, — сверкая очками, сказал директор вслед, глядя на захлопнувшуюся дверь кабинета. — Северус, Северус…, а ты ведь не согласовал отработку с Минни…

Директор призвал к себе бутылку и налил конька, как виски, на два пальца. Наивный Северус, указательный палец с ухоженным отполированным ногтем скользнул по кромке фужера, кичится мастерством, забывая, что яды и зелья тоже бывают комплексные и составные. Один безобидный компонент нанесён на ножку фужера, второй добавлен в коньяк, третий распылён в воздухе. По отдельности они безобидны и не оставляют последствий, но вместе, попав в кровь… Активацией компонента служит гель для волос, которым пользуется Снейп. Обычно зельевары пользуются шапочками из драконьей кожи, но некоторые жалуются на зуд и чесотку, предпочитая защитный гель.

Преданность и безграничную лояльность цепного пожирателя Дамболдор поддерживал не только ошейником магических клятв, но и таким незамысловатым способом. К тому же Дамболдор не пренебрегал легилеменцией и лёгким, но постоянным внушением, капля за каплей подтачивая разум подчинённого. Обидно, что подобный номер не прокатил с Филиусом, Синистрой и Помфри: один постоянно проверяется у гоблинов, вторая использует очищающие и усиливающие ритуалы, третья регулярно диагностируется в Мунго, а Минерву спасает анимагическая форма — частое обращение тренирует и закаляет разум, на корню сбивая ментальные настройки. С Северусом проще, он сам отдался в надёжные руки и сунул голову в петлю. Если клятвы можно выявить и при успешном стечении обстоятельств обойти, то удавка из жидких отваров действовала куда, как хитрее. Она тоже завязывалась на магию и отработка нужна была, чтобы снять с Эванса личные характеристики. Дамболдор покрутил в руке кристалл с записями параметров. Похоже, пацан ловко нагрел преподавателя, хотя и попал под действие многослойной сети чар. Придётся принять за аксиому, что империус на своевольного паршивца не подействует и зелья, обеспечивающие лояльность, тоже. Максимум месяц, от силы — два, дальше ожидаемое возвращение на круги своя, ведь чаще, чем два раза в год состав применять нельзя, так как эффект снижается в геометрической прогрессии и может привести к противоположному результату. Магия, концентрация которой у Эванса просто запредельна, сама выжгет чужеродную гадость из организма. Мальчишка силён, но так ли сильны его друзья и невеста? Из разжатого кулака кристалл перелетел в одну из зачарованных шкатулок, которые заполоняли полки проявившегося из стены шкафа.

Директор развернул пергамент и вчитался в текст. Всё правильно, Северус не ошибся в выводах, только забыл о мстительности Блеков и Эванса, что ж, это будет ему уроком, а пока стоит озаботиться мерами безопасности для защиты от грядущего шторма и подготовить зельевой комплекс для Минервы, что‑то последнее время она стала отбиваться от рук, повторное внушение не помешает.

В камине полыхнуло зелёным:

— Альбус, этот сальноволосый ублюдок не у тебя? — не успело опасть взметнувшееся пламя, как следом, опуская приветствие и пожелание доброго вечера, раздался гневный возглас колдомедика.

— Началось…, — пробормотал Дамболдор, убирая пергамент и все следы позднего возлияния.

Потные пальцы директора оставили на пергаменте влажные следы… Дамболдор ошибался. Снейп знал и никогда не забывал о комплексном подходе. Желание избавиться от удавок и строгих ошейников магических обетов толкало зельевара на различные хитрости. Безобидный состав на пергаменте, второй на кристалле, руки обработаны третьим, следы которого остались на бутылке и фужере. Через несколько минут, сделав дело, они испарятся, не оставив никаких следов.

Обеты снять и обойти практически невозможно. Только смерть одной из сторон избавляла от клятв. Но ради желанной свободы люди идут на многое, жертвуя ещё большим. Нет — нет, слизеринец ни в коем случае не нарушал букву клятв, но вот дух…, ведь по отдельности зелья безобиднее дистиллированной воды и не могут навредить… Свобода, как и Париж, стоит мессы. Да и Тёмному Лорду, буде тот вернётся, найдётся какую сказочку скормить.

Снейп потихоньку год за годом незаметно подтравливал директора.

Конец интерлюдии.

— Куда?! Все вон! Пациенту нужен покой! — Рявк Помфри, вырвал меня из благостной дрёмы. Колдомедик грудью встала на защиту неприступного бастиона. На неё не действовали уговоры, щенячьи глазки и апелляции на ученичество некоторых посетителей у самой Помфри. Возмущённый хор, в котором тон задавали высокое сопрано Бекки и удивительное для столь юного возраста грудное контральто Гермионы, был прерван групповым силенцио. — Нет, нет и ещё раз нет. После обеда. Давайте фрукты сюда, я передам. Не съем, не бойтесь. Потерпите до ужина. Если диагностика покажет положительные результаты, выпишу я вашего друга, а теперь быстро все на занятия! Ну‑ка, бегом — бегом! А — а–а, финита! Умчались, хе — хе, пусть их теперь Филиус расколдовывает.

Выдворив посетителей и захлопнув дверь, Поппи прошла в палату. Остановившись у моей кровати, она сгрузила передачу на прикроватную тумбу.

— Доброе утро, мистер Эванс. Вот вам передачка от друзей, с утра вся ваша камарилья кругами, словно акулы вокруг добычи, ходит. Насилу отбилась, никакого с ними сладу.

Я улыбнулся. Приятно, чёрт возьми! Колдомедик улыбнулась в ответ и коснулась рукой моего лба.

— Доброе утро, мэм.

— У вас хорошие друзья, повезло вам… и им. Лягте на спину, Гарольд. Так, что тут у нас, — шевеля губами, Поппи повела палочкой надо мной. — Ага…, так…, так…, очень хорошо…, м — м–м… Удавлю эту слизеринскую гадину…, угум…, куда Минни смотрит…, токсины… а это что?! Это ему так просто с рук не сойдёт, я всё скажу…

Колдомедик щёлкнула пальцами, и самопишущее перо застрочило по страницам амбулаторной карты. Водя палочкой над тушкой пациента, Поппи сыпала медицинскими терминами. Поставив диагноз, она вызвала закреплённую за медицинским крылом домовушку.

— Ханни слушает хозяйку Поппи! — обозначив появление хлопком, возле кровати нарисовалась вислоухая эльфиечка в белом халате. Блин, такая серьезная и забавная, что улыбка сама собою наползла на моё лицо. Поппи быстро надиктовала перечень зелий, периодичность и часы приёма. Домовуха кивнула и испарилась, чтобы появиться вновь через пару секунд с подносом, заполненным всяческими склянками.

— Хозяин Гарольд должен сейчас выпить это и это, — Ханни распечатала сургучные печати на двух бутылочках с грязно — болотным содержимым. На вкус оно ожидаемо отдавало тиной и лягушками. Бе — е, фу — гадость! Если Поппи и зацепило обращение к студиозусу «хозяин», то она никак не показала этого. Удостоверившись, что зелье выпито до последней капли, Ханни испарилась, на меня же внезапно напала сонливость, и я опять провалился в сладкую дрёму. Думать ни о чём не хотелось — элементарно лень. Спать, спать, спать.