Достоинство - Фэйзер Джейн. Страница 38

Его серые глаза светились искренностью и доброжелательностью, и Джулиана благодарно улыбнулась, поскольку впервые в жизни слышала заверения в дружбе в свой адрес.

Стук в дверь нарушил напряженное молчание, повисшее в комнате, и на пороге снова появился лакей.

— Леди Мелтон и леди Лидия, мадам. Я взял на себя смелость проводить их в гостиную.

— Спасибо, Кэтлет, — вместо Джулианы ответил Квентин. — Леди Эджкомб сейчас спустится… Не волнуйтесь, — обратился он к Джулиане, когда лакей вышел. — Я разделю с вами это тяжелое испытание.

— Этот визит действительно будет тяжелым испытанием? — поинтересовалась Джулиана, оглядывая себя в зеркале и оправляя платье дрожащими от волнения руками.

— Вовсе нет. Лидия — очаровательная женщина, да и леди Мелтон совсем не похожа на чудовище.

— Кажется, его светлость не горит желанием жениться на леди Лидии. — Джулиана лизнула кончик пальца и пригладила им брови. — Он говорил мне, что это брак по расчету. — Она видела, как лицо Квентина, отраженное в зеркале, вытянулось от изумления, и пришла в неописуемый восторг. Но Квентин быстро овладел собой, прошел к двери и открыл ее. Джулиана вдруг отчетливо вспомнила то безразличное выражение, с которым Квентин говорил ей о предстоящей свадьбе Тарквина в театре, за которым скрывалось, как теперь она была абсолютно уверена, напряженное беспокойство. Почему? Что все это значит?

Но в ту минуту Джулиане было не до раздумий. Необходимо было собраться с духом и с честью выдержать первый светский прием в качестве леди Эджкомб. И только у дверей гостиной она спохватилась, что не знает, что сказать леди Мелтон о себе. Кто она? Откуда взялась? Говорил ли ей граф что-нибудь о виконтессе Эджкомб, когда посещал ее ложу в театре? Если да, то что именно?

— А кто я такая? — прошептала Джулиана, остановившись как вкопанная посреди холла и схватив Квентина за руку.

Он на секунду нахмурился, но потом успокоился и ответил:

— Дальняя родственница семьи Кортней из Йорка. Разве Тарквин не сказал вам… ну конечно. — Квентин укоризненно покачал головой.

— Черт бы его побрал! — яростно прошептала Джулиана. — Какая возмутительная беспечность, низость и наглость!

— Моя дорогая Джулиана, — раздался позади нее мягкий и спокойный голос графа. — Насколько я понимаю, эта гневная речь обращена ко мне? — Он, прищурившись, смотрел на девушку.

Она круто развернулась к Тарквину и случайно наступила на край подола. Раздался громкий треск.

— О дьявол! — воскликнула Джулиана. — Посмотрите, что вы сделали с моим платьем!

— Пойди и попроси Хенни подколоть тебе юбку, — спокойно ответил Тарквин. — А мы с Квентином займем твоих гостей, пока ты будешь отсутствовать.

Джулиана подобрала юбки и наградила графа взглядом, который, как она надеялась, выражал крайнее презрение. Но когда Джулиана проходила мимо Тарквина, он шутливо схватил ее за нос, а она в ответ показала ему язык, что вызвало у всех взрыв сдавленного хохота.

Когда двадцать минут спустя Джулиана вошла в гостиную, Тарквин подошел к ней и, предложив руку, провел к гостям с такими словами:

— Леди Эджкомб, позвольте мне представить вам леди Мелтон и ее дочь леди Лидию.

Дамы, сидевшие на софе, низко склонили головы, в то время как Джулиана сделала книксен. Они обе были в черном, причем леди Мелтон носила дорожный капор с вуалью, который полностью скрывал ее прическу, а ее дочь — серую скромную шаль.

— Вы оказали мне большую честь, мадам, — пробормотала Джулиана. — Примите мои соболезнования.

Леди Мелтон снисходительно улыбнулась:

— Леди Эджкомб, если я правильно осведомлена, вы недавно приехали в Лондон?

Джулиана кивнула и присела в кресло, учтиво придвинутое Тарквином. Леди Лидия улыбалась, но не принимала участия в разговоре. Джулиану же больше интересовала как раз дочь, а не мать, и она незаметно разглядывала ее: приятное, но невыразительное лицо, мягкие голубые глаза, замедленная плавность движений. Граф был вежлив и галантен с обеими дамами. Его брат, как показалось Джулиане, был внимателен и особенно предупредителен. Джулиана отметила, что скромные и редкие улыбки леди Лидии были обращены к лорду Квентину, а не к графу.

Визит продлился четверть часа. Джулиана была благодарна графу Редмайну, который опекал и поддерживал ее, ответил на большинство вопросов, обращенных к ней, причем сделал это столь виртуозно, что, казалось, отвечала она сама. Граф ненавязчиво предлагал нейтральные темы для разговора, которые были интересны и знакомы в том числе и Джулиане. Так что после того, как леди Мелтон с дочерью откланялись, у Джулианы появилась твердая уверенность, что в следующий раз она примет их самостоятельно.

Квентин с графом провожали дам. Джулиана смотрела на них из окна гостиной. Ей показалось странным, что леди Лидию подсаживал в экипаж Квентин, в то время как Тарквин прощался с ее матерью. Лидия ласково улыбалась Квентину, уже заняв свое место в коляске, и он почтительно поправил складки шлейфа у ее ног.

Джулиана внезапно подумала, что леди Лидия и Квентин производят впечатление влюбленной пары. Этим объяснялась и странная скованность, с которой Квентин говорил в театре с Джулианой о помолвке брата, и потрясение, с которым он отреагировал на ее слова об отношении графа к своему предстоящему бракосочетанию.

Тем временем экипаж леди Мелтон отъехал, Квентин медленно пошел вслед за ним вниз по улице, а граф вернулся в дом. Джулиана слышала его голос в холле и ждала, что он войдет к ней, но этого не случилось. Она хотела услышать от него слова одобрения… какую-то оценку ее поведения с гостями. Какое удивительное безразличие! Джулиана вышла в холл.

— А где его светлость, Кэтлет?

— Я полагаю, что в библиотеке, миледи.

Джулиана отправилась в библиотеку. Подойдя к двери, она постучалась и решительно вошла. Тарквин оторвался от газеты и удивленно взглянул на нее.

— Я вела себя подобающим образом, ваша светлость? — спросила Джулиана с саркастической улыбкой.

Тарквин отложил газету и откинулся в кресле.

— Боюсь, что я снова невольно обидел тебя, моя дорогая. Скажи мне, в чем дело. И я исправлю свою ошибку.

Это смиренное признание своей вины и готовность ее искупить были столь неожиданными и безосновательными, что Джулиана расхохоталась.

— Ваша светлость, обида, которую вы нанесли мне, ужасна. Трудно даже вообразить, чем ее можно было бы загладить.

Тут дверь открылась, и на пороге возник лакей.

— Леди Эджкомб, к вам гости. Я проводил их в вашу личную гостиную.

— Гости? И кто же? — Джулиана была поражена.

— Три юные дамы, мадам. Мисс Эмма, мисс Лили и мисс Розамунд. Я подумал, что им удобнее подождать вас в вашей личной гостиной. — Выражение лица Кэтлета оставалось невозмутимым.

Интересно, догадался ли лакей, что эти дамы обитают на Рассел-стрит и являются гостями другого сорта, нежели леди Мелтон с дочерью? Или он проводил их в малую гостиную на том основании, что это личные знакомые Джулианы?

— Простите, ваша светлость. — Сделав книксен, Джулиана покинула библиотеку и быстро взбежала по лестнице.

Тарквин посмотрел ей вслед и пожал плечами. До сих пор единственной женщиной, с которой он жил в одном доме, была его мать. Очевидно, ему многому предстоит научиться в обращении со слабым полом, и, похоже, Джулиана Кортней, виконтесса Эджкомб, готова преподать необходимые уроки. И по всей вероятности, это обучение потребует от него серьезного и усердного отношения.

Джулиана спешила в гостиную, немало удивленная, что с такой легкостью может общаться со своими подругами с Рассел-стрит. Они были знакомы недавно, но жизнь под одной крышей способствовала установлению между ними теплых, приятельских отношений, которые неизбежно и незаметно возникают из общих тревог, забот, радостей.

— Джулиана, до чего у тебя прелестная гостиная! — воскликнула Розамунд, стоило ей показаться на пороге.

— Да что там гостиная! Весь дом поставлен на широкую ногу! — Лили пересекла комнату и обняла Джулиану… — Ты счастливица, Джулиана. Ах, какое у тебя платье! Восхитительно! И настоящие серебряные пряжки на туфельках! — Ни одна деталь ее туалета не ускользнула от опытного взгляда подруги.