Пепел Асгарда - Перумов Ник. Страница 19

– Однако они точно знали, что бог Хедин – есть, – заметила валькирия.

– Те, кто призывал меня на помощь, тоже точно знали, что я – есть, – парировал Отец Дружин. – Забудем пока об Оружейнице, дочь. Съездим в гости к поклоняющимся моему другу Хедину…

Легко сказать – забудем об Оружейнице! Райна бессчётные века обходилась тем оружием, что попадало в руки – и магическим, и самым обычным; частенько приходилось драться и вовсе голыми руками. Бывало, она разбивала каменные кулаки забытых истуканов, сжимающих ненужные забытым богам мечи, от мощи которых хотелось зажмуриться; бывало – клала монеты на прилавок городского кузнеца, вешая на пояс немудрёный, но свободный от всяких чародейств клинок; бывало всякое, но никогда – никогда! – валькирии не удавалось добыть ничего, осененного светом сгинувшего Асгарда.

Иногда ей казалось это благословением – невозможно столетие за столетием вспоминать обратившийся в ничто родной дом. Иногда – проклятием. Броня валькирии, в которой она вышла на Боргильдово поле, давно сгинула, не осталось даже праха. Не осталось ничего – кроме неё самой.

И вот стараниями чужой и чуждой альвийки оружие Асгарда рождалось вновь. Всю ночь Райна вертелась с боку на бок, поминутно утирая пот, и слово «Асгард!» гремело у неё в ушах, словно боевые барабаны.

Клинки Древних Богов оживали вновь. Так сказал отец, а он знает, что делает, верно? По-иному и быть-то не может, правильно?

«Конечно. Несомненно. Всенепременно», – уверяла воительницу Райну валькирия Рандгрид.

Воительница колебалась.

Тем не менее наутро, в сопровождении дрожащего от почтительности трактирщика, взгромоздившегося на смирного низкорослого мула, Старый Хрофт и Райна двинулись в путь.

Даже не сам Альвланд, его близкие окрестности – оставались светлы, радостны, и даже кучка выстроенных на людской манер бревенчатых изб и гномьих каменных домов – низких, похожих на пещеры – не могла испортить здешних красот.

– Мы того, мы место своё тут знаем, – молол языком трактирщик, частенько повторяясь. – В дела альвов не встревай, шапку снять да поклониться не забывай, и всё хорошо с тобой будет. Ни тебе разбойников, ни тебе сборщиков податей, которые, ежели рассудить, ещё хуже разбойников. От татей хоть отбиваться можно, а коль мытаря поранишь под горячую руку – ой-ой, лучше и не думать. Так вот и живём мы тут, великий О́дин, да будет благословенен твой путь. Не любит лихой народ Альвланда, ой, не любит, в других местах зипунов ищет, а сюда не суётся.

– И что ж, выходит, служители Познавшего Тьму, великого Хедина с тем согласны, чтобы вы спины гнули перед альвами? Да ещё и не на их землях?

– А что ж нет? – искренне удивился трактирщик. – Земелька-то, она тут чья? – баронская. Значит, и закон их. А закон у них такой, что лучше б его и не было. Соки из народишка давят, а сюда, под горы, к рубежам Альвланда, не суются. Боятся, значит. А кому не нравится, дорога – вот она, под ногами. Топай себе на все четыре стороны, на хозяина злобного батрачить. А я так скажу – поклониться – от того спина-то, она не переломится. Им, альвам, приятно – ну и пусть. А я поклонился да своей дорогой иду. Зато тишина, покой, благодать.

– На всё твоя вольная воля, человече, – высокопарно изрёк Отец Дружин, подкручивая ус. – Скажи лучше, далеко ль ещё до храма?

– Совсем нет, великий. Вот здесь уже он, туточки.

К храму вела неприметная, но чисто выметенная и аккуратно замощённая дорожка. Ни оград, ни ворот, лишь застыло у поворота каменное изваяние – устремляющийся вверх коричневокрылый сокол, вытесанный из неведомого камня, напоминающего тёмный янтарь.

Нельзя сказать, что здесь было бы многолюдно. Боязливо, обходя О́дина с Райной сторонкой, проскользнуло целое семейство – муж, жена и четверо детишек мал мала меньше. Прошагал важный дородный гном, длинная седая борода заправлена под широченный узорчатый пояс. Протопала быстро стихшая при виде Отца Дружин компания половинчиков.

Все они направлялись к тёмной арке входа, вырубленного прямо в склоне каменистого холма. Арка, ряды серого камня, на камнях – вырезанные голубоватые руны, светящиеся переливающимся, то угасающим, то вновь разгорающимся холодноватым огнём. Руны особые – их придумал сам Познавший Тьму, когда составлял азбуку для тайного наречия своих учеников.

Райне они ничего не говорили, Старый Хрофт же сощурился, словно пытаясь разобрать смысл надписи; посмотрел, хмыкнул и ничего не сказал.

– Мастер Хенсби сейчас выйдет, – заверил трактирщик. – Он не заставит столь почтенных гостей ожидать на пороге…

– Да уж, конечно, не заставлю, – прогудел вдруг низкий и зычный бас. В тёмном проёме входа появилась высокая фигура, закутанная в серый с чёрными языками, словно у пламени, плащ. Мастер был широкоплеч, но лицо – худощавое, щёки впалы, глаза прячутся под сросшимися на переносице кустистыми бровями. На шее золотая цепь с фигуркой взмывающего сокола.

– Великий О́дин, друг Познавшего Тьму, великого Хедина. – Жрец низко склонился, коснувшись пальцами земли. Несмотря на годы, он сохранил похвальную гибкость. – Великая честь и великая же радость для нас! Ты, спутник великого…

– Не стоит, мастер Хенсби. Ты должен знать, Старый Хрофт никогда не привечал славословящих. Быть может, ты покажешь мне с моей спутницей вверенный тебе храм?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.