Огненный Хранитель: Путь к возрождению - Якубова Алия Мирфаисовна. Страница 6

Как-то незаметно в беседах Интар стал затрагивать собственные дела, и очень удивился, когда услышал от Зариме совет. Удивился не дерзости, а мудрости. Уже в который раз Интар задумался, в каких же условиях вырос этот юноша, кто были его учителя. Особенно когда выявились поразительные способности Зариме в математике. Это была просто его стихия, хотя читать он не умел, и отсутствие зрения накладывало определенные ограничения.

Но Зариме никогда не жаловался и, похоже, вообще не воспринимал свою слепоту, как недуг, не позволяющий нормально жить.

И все-таки нечестно было ограничивать жизнь парня только этими визитами да разговорами с ним и домочадцами. Поэтому в один из вечеров, рассеянно перебирая алые локоны, Интар спросил:

– Тебе, наверное, здесь очень скучно.

– Мне не может быть скучно с вами.

– Но большую часть времени ты сидишь здесь один.

– Это не страшно. К тому же ко мне приходит Малиша, и Наргис тоже.

Да, похоже, они очень сдружились с младшей наложницей. А Наргис… эта умудренная жизненным опытом тридцатидвухлетняя женщина, кажется, решила взять полную опеку над Зариме и окружить заботой, как мать. Интар знал, что она хотела подарить ему ребенка, и очень переживала, что не выходит, пока он не объяснил, что дело вовсе не в ней, а в нем самом. А сейчас Интар согласился с юношей:

– Не страшно. Но и хорошего мало. Хочешь, я буду брать тебя с собой?

– Да, – тихое, но твердое.

– Конечно, не на все встречи. И все-таки тебе полезно выходить из дома. К тому же можешь быть моими лишними ушами.

– Все мои таланты к вашим услугам.

– Но тебе придется одеваться соответственно, – заметил Интар, окинув юношу внимательным взглядом.

– На все ваша воля, но мне бы хотелось скрыть лицо.

– Хм. Мне непонятно это твое желание. Но я подумаю, что можно сделать.

– Спасибо.

«Проклятье! – подумал Интар. – От этой улыбки хочется бежать куда подальше, ведь она одна способна пробить брешь в тщательно возведенном самоконтроле! И все-таки, чтобы увидеть подобное снова, не жалко пожертвовать и сотней золотых».

Подобные желания казались весьма странными, даже если отбросить тот факт, что их вызывал юноша. Ощущалась какая-то неправильность происходящего, и в то же время чувство, что по-другому и быть не может. А также страх, что в какую-нибудь из ночей он не сможет удержать свою жажду, и тогда… Нет, об этом лучше вообще не думать и не представлять. От греха подальше.

Уже на следующий день портной со своими подмастерьями снимал с Зариме мерки. А всего через пару дней заказ был готов. И не один наряд, а пять – на все случаи жизни. Интар вовремя вспомнил, что у его подопечного из одежды толком и нет ничего, и решил восполнить это досадное упущение.

Кажется, из всех одежд Зариме более всего приглянулся бурнус жителя пустынь. Белый, как снег, которого здесь отродясь не видели, с алой оторочкой, алым же подобием тюрбана (весьма облегченного), концом которого можно было так закрыть лицо, что и глаз-то толком видно не будет. Бурнус дополнялся всем необходимым: шелковыми рубашкой и шароварами, расшитым золотом поясом, сапогами из мягчайшей кожи, а также кинжалом. Войдя вечером, Интар первым делом поинтересовался у юноши:

– Ну, как тебе наряды? Я постарался учесть твои пожелания, – и тут же спохватился: – Прости, я не хотел…

– Вам не за что извиняться. Ткань и покрой чудесные. Спасибо.

– Тогда одевайся. Не будем откладывать твою первую прогулку.

С этими словами Интар позвал слуг и велел им помочь юноше переодеться в то, во что он пожелает. Те со всех ног кинулись исполнять поручение. В считанные минуты халат и шаровары слетели с Зариме, обнажая золотистую кожу. Интар отметил, что юноша не так хрупок, как показалось на первый взгляд. Телосложение гибкое, а под кожей перекатываются вполне рельефные мускулы. Еще одна странность – на теле ни единого волоска.

Поняв, что рассматривает, мужчина шумно вздохнул и, наверное, впервые вознес хвалу богам за то, что юноша слеп и не может видеть этого жаркого взгляда, почти с грустью наблюдающего, как красивое тело скрывается под слоями ткани. Под конец Интар собственноручно застегнул на Зариме пояс с кинжалом, сказав:

– Вот, теперь ты готов. Как, в седле держаться умеешь?

– Не знаю, – легкое пожатие плеч.

– Что ж, ладно, я тебя научу. А пока поедешь в одном седле со мной, – мужчина пожалел, что здесь не в ходу кареты, паланкины ему не нравились из-за медлительности.

– Хорошо, – кажется, юноша даже доволен этим фактом.

Взяв Зариме под руку, Интар направился к конюшне. Зная норов своего коня, мужчина решил сначала познакомить их. Но, к удивлению Интара, при приближении Зариме конь повел себя несколько странно: сначала полез знакомиться, позволяя чужой ладони ласково пройтись по храпу, потом встал, как вкопанный. Сам юноша доверчиво протянул мужчине руку, помогая втащить себя в седло.

Медленной рысью они выехали за ворота, и город принял их в свои объятья. Пользуясь тем, что вечерние улицы малолюдны, конь сам убыстрил бег почти до галопа. Зариме это ничуть не взволновало. Его даже не потребовалось придерживать сильнее. Юноша словно врос в седло перед Интаром. Даже не верилось, что у него совершенно нет опыта верховой езды.

Для первого раза Интар решил свозить Зариме к морю. Там в такое время почти безлюдно, если не соваться в портовую зону, – то, что нужно для юноши, слишком много времени проведшего в четырех стенах. Конечно жаль, что он ничего не увидит – пейзажи здесь прекрасные, но сам Зариме ничуть не переживал по этому поводу.

Они спешились почти у самой водной кромки. Зариме жадно вдыхал морской воздух. Прислушивался к гулу моря, но держался на почтительном расстоянии от пенных волн. На вопрос Интара – к чему такие опасения, юноша понуро ответил:

– Не люблю воду. Она холодная и чужая.

– Море может быть теплым, как молоко.

– Не для меня, – вздохнул Зариме, плотнее укутываясь в бурнус.

– Ты не заболел? – всерьез обеспокоился Интар, сделал шаг ближе и пощупал юноше лоб. Кажется, тот сам подставился под руку. – Горячий, – констатировал мужчина. – Очень похоже на жар.

– Нет, все в порядке, – возразил Зариме. – Просто я всегда такой. Я же вырос в пустыне.

Тут Интару было нечего возразить. Потомственных бедуинов он как-то не щупал. Поэтому сказал:

– Что ж, тогда завтра просто поедем в гости. А сейчас домой.

– Хорошо.

Зариме легко и непринужденно поймал узду коня и протянул ее Интару. Тот взял, и уже помогая юноше забраться в седло, спросил:

– Ты раньше ездил на лошади?

– Нет, только с вами.

– И не боишься?

– Чего?

– Хотя бы моего коня.

– Зачем? Он же хороший!

Словно в подтверждение своих слов парень потрепал конскую холку, и конь довольно заржал. Интар лишь хмыкнул. Он прекрасно помнил, как эта черная бестия до смерти забила копытами неудавшегося конокрада. Хороший, как же! Из конюхов, кажется, только один его не боится.

Интару стало интересно, распространяется ли это странное взаимопонимание только на этого коня или на всех животных? Как-нибудь можно проверить. А сейчас покрепче прижать к себе это изящное тело, чтоб из седла не выпал.