Глаз дракона (СИ) - Батршина Лилия Валинуровна. Страница 9

Сонэр посмотрел на нее поверх своей книги, словно раздумывая, глупость она сказала или не глупость, потом заложил страницу длинным пером какой-то заморской птицы и следующие полчаса объяснял девушке все тонкости жизни в замке. Она узнала, во сколько обычно подается завтрак, обед и ужин, узнала, что, оказывается, есть она обязана вместе с ним. Ее посвятили в то, что первую половину дня, до обеда, Сонэр предпочитает проводить в этой библиотеке, разбираясь с делами или же читая, и он бы желал так же видеть ее рядом с собой в это время, чтобы следить за ее успехами в языке. Также она узнала, что после обеда Сонэр обычно в одиночку гуляет по территории замка, в это время она может быть предоставлена сама себе и делать, что ей хочется, главное - не мешать ему. После ужина до захода солнца Сонэр обычно целиком и полностью предавался фехтованию, а она так же была предоставлена сама себе, но после захода солнца она должна быть непременно в своей комнате - Лада и без объяснений отлично поняла, почему. Выслушав достаточно длинный монолог Сонэра, Лада кивнула и задумалась. Думы ее были невеселыми. От одной мысли о том, сколько любимых занятий разом она потеряла, попав в этот замок, девушке становилось тоскливо. "Сначала я буду язык учить, это все время займет, - размышляла Лада. - Но потом? Не могу же я с утра до вечера книги читать или за каким-нибудь рукодельем сидеть? А что еще делать? Гулять по замку, осматривать окрестности? О, боги..." У Лады на лице появилось такое тоскливое выражение, словно она вот-вот расплачется. Вокруг нее все было чужое, и оно не давало ей проникнуть в себя и не пыталось ее развлечь. Лада в голос вздохнула, встала из кресла и, отойдя к стене, рассеянно провела пальцами по корешкам книг.

- Что-то не так? - вновь поднял голову от книги Сонэр.

- Не так, но тебе не понять, - сорвалось с губ Лады, она быстро прошла мимо Сонэра, начавшего медленно подниматься из кресла, вышла из библиотеки и встала у первого же окна солнечного коридора. Подставила сложенные ладошки солнцу, словно под струи водопада, и сделала движение, как будто умыла собранным в них сиянием лицо. "Покажи мою сторонку, солнышко", - шепотом попросила она. В ту же секунду все море, все, насколько хватало глаз, вспыхнуло ослепляющим сиянием, которое потом собралось все к острову и медленно угасло в прибрежных волнах. Ладе хотелось смеяться и плакать. "Здесь теперь моя сторона, - безотчетно прошептали губы. - Здесь... О, боги..." Девушка оглядела с высоты остров. Камни, камни, безжизненные камни и скалы, совсем немного травы и зелени, совсем немного птиц и зверей. А вокруг - одно море... Лада отвернулась от окна и села на подоконник, сложив руки на груди. Здесь теперь ее сторона, здесь, хочет она этого или не хочет. А значит, придется забыть о лесах, о травах и ягодах, о своем знахарстве... У Лады словно вырвали из груди часть сердца - так стало больно. Она закинула голову назад, на миг задохнувшись, секунду посидела так, потом опустила голову, тяжело дыша. И только тут заметила, что все это время находилась в коридоре не одна.

У входа, прислонившись плечом к косяку двери и сложив на груди руки, стоял Сонэр. Он наблюдал за ней, прищурившись против солнца, внимательно, как наблюдают за переменами в жизни поднадзорных зверей. Лада сдвинула брови, отвернулась от него, потом спрыгнула с подоконника и быстро пошла в другую сторону коридора. Она не знала, куда именно шла, ей просто хотелось уйти от его взгляда, хотелось немного побыть одной. Но это было явно не по нраву Сонэру: он догнал ее и встал на пути, схватив за локоть.

- Что не так? - четко, отделяя каждое слово паузой, спросил он. Лада попыталась освободиться, но легче, наверное, было выскользнуть из объятий титана.

- Ты не поймешь, - так же четко произнесла девушка. И добавила, поясняя: - Тебя из родного дома не похищали, полагаю.

- Что тебя не устраивает? - Сонэр внимательно посмотрел ей в глаза. - Я должен знать, чем ты недовольна. В конце концов, ты мне жена.

Лада вздохнула, опустила взгляд, посмотрела за окно, в солнечное морское утро. Каким непохожим оно было на привычный ей восход, на прохладную лесную дымку, в которой она привыкла бродить по утрам, на тихие переклички жучков в траве, покрытой росой, на утреннюю предрассветную тишину...

- Я знахарка, Сонэр, - наконец сказала Лада, не глядя на него. - Я знахарка. Это то, чего у меня не отнимет никто, никакой враг, никакое горе. Так я думала раньше. Но ты смог отнять у меня... меня саму. Ты забрал меня из моего мира и перенес в свой, привычный для тебя, но мне здесь нет места, нет приюта. Часть меня, нет - половина меня, духа моего, сердца моего девичьего в лесах моих осталась, в доме, где я выросла, среди людей, к которым я привыкла. Эту тоску не понять тому, кто не знает этого. Сейчас я жена тебе, и ты требуешь, чтобы я тебе подчинялась во всем. Я покорюсь, Сонэр, конечно, но... Жизнь моя не со мной, не здесь. Здесь - лишь часть меня. Я буду жить так, как ты велишь, по тем часам, к которым привык ты, но не думаю, что мой век тогда будет долгим. Тоска, Сонэр, страшнее всего на свете...

- Ты хочешь, чтобы я разрешил тебе заниматься знахарством, правильно я тебя понимаю? - спросил он. Пожал плечами, так и не отпуская локоть девушки. - Но тебя ведь никто не держит, пожалуйста.

- Да ведь сила-то целебная - в травах, - грустно покачала головой Лада. - В лесных травах, а лесов у тебя здесь нет. У тебя красивый остров, но здесь нет даже части того, к чему я привыкла.

- Травы... - хмыкнул Сонэр. - Это те, что ты собирала, когда я тебя похищал? Помнится, у тебя на поясе висели какие-то пучки...

- Да, это они, - улыбнулась Лада. - А куда ты их дел?

Сонэр как будто не услышал ее вопроса, помолчал, словно о чем-то задумавшись, потом, не отпуская Ладу, медленно пошел в сторону выхода. На попытку девушки высвободиться пальцы на ее локте сжались еще крепче, и Лада от боли пискнула.

- Пусти, Сонэр, больно! - попросила она. Тот встряхнулся, оглянулся на нее и разжал руку.

- Те травы, что ты собрала, тебе в комнату принесут, - произнес он. - С другими что-нибудь придумаем. Потерпи немного. Иди в библиотеку, я скоро приду.

Он подтолкнул ее к выходу, подождал, пока она скроется из виду, и в голос выругался. Ему всегда было трудно заново привыкать к тому, что рядом находится человек, к которому он не может относиться как к слуге, но сейчас этот процесс привыкания отзывался в душе еще большей болью - из-за того, что ему приходилось быть тираном для той, для которой он этого меньше всего хотел. Лада была ему небезразлична, она ему нравилась, и совсем по-особому, не так, как другие... Походив немного по коридору туда и обратно, он вернулся в библиотеку.

Лада сидела над книжкой, напряженно сведя брови и едва слышно что-то шепча. Сонэр прислушался: она пыталась понять, как произносится на его языке слово "здравствуйте". Он улыбнулся и подошел, громко и четко, так, чтобы был слышен и понятен каждый звук, произнося слово.

- Ты, я вижу, быстро двигаешься, - сказал он, садясь. Лада пожала плечами и повторила за ним "здравствуйте", тихонько, медленно, осторожно, словно неправильно произнесенный звук мог причинить ей боль.

- Правильно? - настороженно спросила она.

- Правильно, - кивнул Сонэр. Лада облегченно вздохнула.

- Значит, я в транскрипции все правильно поняла, - сделала она вывод. Все то время, пока Сонэр был в коридоре, она, чтобы отвлечься, посвятила разбору произношения. Почему-то обещание Сонэра насчет трав сразу ее успокоило, как будто от этого исчезнет причина ее тревог. Она снова стала веселой, глаза заблестели. - Ты можешь меня поучить маленько? А то тут непонятно, как у вас буквы пишутся и что обозначают. Вообще у вас такой язык странный, все шиворот-навыворот!

- Я то же самое думал, когда твой язык изучал, - улыбнулся Сонэр, подвинул к ней свое кресло, взял бумагу и перья и начал ее учить написанию.

Они сидели рядом, выводя букву за буквой, до самого завтрака. Даже за едой Лада не смогла расстаться с пером и бумагой, внимательно следила за направлением написания той или иной буквы и, временами откладывая приборы, осторожно выводила ее на бумаге и демонстрировала ее Сонэру. Тот по большей части одобрительно кивал: у девушки проявились недюжинные способности к обучению, она схватывала все буквально на лету, запоминала и воспроизводила с легкостью. За едой она, пусть и не показывая этого, внимательно прислушивалась к тому, как разговаривал Сонэр со слугой, запоминала особенности выговора, даже отдельные слова, подумав, что обязательно потом спросит, что они значат. То же самое продолжалось и после завтрака: Лада уткнулась в книгу, словно ее к ней приклеили, время от времени поднимая голову и прося Сонэра ей помочь. Сонэр не подавал виду, но в глубине души очень радовался ее успехам, они означали, что девушка очень быстро сможет освоиться и привыкнуть к замку. А Ладе стало по-настоящему интересно, и интерес ее был вызван отнюдь не только насущной необходимостью: ее по-настоящему затянуло в глубины языка, она окунулась в него с головой, радостно и с безумным желанием узнать и запомнить как можно больше нового. Кроме того, ею двигало любопытство, она в глубине души лукаво смеялась, понимая, что вскоре Сонэр не сможет скрывать от нее своих разговоров со слугами и приближенными, которые происходили в ее присутствии и пока оставались для нее таинственными и загадочными.