Колдунья - Фэйзер Джейн. Страница 3

Неожиданное появление девушки в его доме, несомненно, было связано со странной запиской, которую он получил в прошлом году. Она была доставлена посыльным ему лично из дома вдовы в Шиптоне, что по другую сторону долины. Именно там Элизабет жила после смерти мужа. Записка была написана неразборчивыми каракулями. Элизабет ничего не сообщала ему о себе, а лишь напоминала, что она уверена: он выполнит свое давнее обещание всегда быть к ее услугам — в любой момент, любым образом, в любом месте, как только ей это понадобится. В ее послании не было ни дружеских слов, ни даже намека на то, что она дает ему наконец шанс увидеться с ней, чего он ждал все эти долгие годы. Напротив, у него сложилось впечатление, что ее вынудило что-то обратиться к нему и что даже еле различимая подпись внизу листа была поставлена ею как бы нехотя.

Поэтому записка вызвала тогда в нем яростную злость, и он разорвал ее с твердой решимостью забыть обо всем.

С тех пор как закончилась война и он покинул флот, они жили всего в семи милях друг от друга. Но она ни разу не попыталась связаться с ним, а его честь не позволяла ему пренебречь ее волей, несмотря на то, что прошло столько времени после гибели ее мужа. А потом… Лишь одна наспех написанная записка, требование… А теперь еще и это.

Он вновь повернулся лицом к холлу. Пес подошел к Хлое и сел у ее ног, с обожанием глядя на нее снизу вверх.

— Не удивлюсь, если письмо у вас в кабинет? — заметил Самюэль, изучая свои ногти. — Ну, среди тех, что вы не читали. Я же всегда говорил, что когда-нибудь в них окажется чего-нибудь важное.

Хьюго сердито взглянул на человека, который был для него и товарищем, и слугой с тех самых пор, как двадцатилетним парнем он отправился на флот. Как обычно, Самюэль был прав.

Головная боль, однако, стала просто нестерпимой, и он понял, что больше ни минуты не вынесет этой неразберихи.

— Немедленно уберите пса из дома, — скомандовал он, направляясь к лестнице. — И отнесите эту чертову кошку с ее выводком на конюшню, где ей и место… Накройте чем-нибудь попугая, — добавил он сердито, когда тот выдал еще один пример сомнительного словарного запаса.

— О, нет! — воскликнула Хлоя. — Данте живет в доме…

Хьюго осторожно повернулся к ней.

— Данте? — недоверчиво переспросил он. — Этого пса зовут Данте?

— Да, потому что он из ада. Я спасла его от смерти, когда он был еще щенком. Какие-то негодяи привязали его и разводили вокруг него костер. Я чуть было не назвала его Жанной д'Арк, — заметила она задумчиво, — пока не поняла, что он другого пола.

— Пожалуй, я больше не хочу ничего слышать, — заявил Хьюго. — Вернее, я точно знаю, что не хочу больше ничего слышать, — с нажимом выговорил он каждое слово. — Я еще не ложился сегодня, так что отправлюсь наверх, где я, может быть, помолюсь впервые с тех пор, как покинул детскую. Я очень надеюсь, что мои молитвы будут услышаны, и когда я проснусь… — он сделал широкий жест рукой, — все это окажется лишь жутким плодом искаженного воображения.

Едва он произнес эти слова, попугай разразился ужасной имитацией пьяной истерики.

— Сейчас же уберите отсюда этот зверинец! — как можно более решительно заявил напоследок сэр Хьюго и отправился в тишину своей спальни.

За его спиной раздавались жалобные всхлипывания мисс Анстей.

По ночам он страдал хронической бессонницей, а вот днем ему иногда удавалось вздремнуть. Десять лет ночных вахт в море превратили дневной отдых в прочную привычку, и он был рад этому, поскольку кошмары чаще преследовали его ночью и гораздо реже днем, когда он ненадолго забывался.

Хьюго небрежно сбросил одежду на пол, забрался в постель и с облегчением закрыл глаза. Как только не стало яркого света, стук в висках несколько поутих. Он даже думать не хотел об Элизабет и об этой девчонке, которая была так похожа на нее и в то же время была совсем другой… Это какая-то ошибка. Ее место в Шиптоне, в семье Грэшем.

Внезапно он представил себе жестокое лицо Джаспера Грэшема, и сон как рукой сняло. Джаспер был сыном Стивена. Он совершенно не годился на роль воспитателя молодой девушки. Может быть, именно этого пыталась избежать Элизабет? Но в каком бреду могла ей прийти в голову мысль, что убийца ее мужа может стать девочке хорошим опекуном? Он, отшельник, который искал забвение в пьянстве и распутстве.

Хьюго застонал и перевернулся на другой бок. Через открытое окно снизу донесся стук колес отъезжавшей кареты по булыжникам внутреннего дворика. У него было появилась надежда на то, что этот экипаж увозит обеих пассажирок и многочисленное зверье и что, когда он проснется, весь этот бред будет уже в прошлом. Но, как ни странно, одновременно у него было и сильное предчувствие, что в его жизни произойдут глубокие перемены.

Глава 2

В то же самое время Хлоя стояла внизу на ступеньках и махала рукой карете, увозившей мисс Анстей. Бедная дама разрывалась между чувством долга, как она себе его представляла по отношению к Хлое, и ее бесспорным обязательством перед новыми хозяевами. Однако ей пришлось поступиться чувством долга, когда Хлоя деловито отмахнулась от ее страхов и, в конце концов, убедила ее сесть в карету. Мисс Анстей утирала слезы и осыпала благословениями бедное, оставляемое ею дитя. Она сокрушалась по поводу неряшливого состояния дома, несомненных странностей сэра Хьюго и его слуги и, что особенно важно, по поводу отсутствия миссис Латтимер или по крайней мере экономки. Напоследок Хлоя услышала от нее:

— Ах, Боже мой, наверное, мне не следовало бы оставлять тебя здесь… Что скажут сестры Трент? А леди Колшот? Мое опоздание произведет такое плохое впечатление.

Попрощавшись, Хлоя решительно закрыла дверь кареты, положив конец ее причитаниям. Кучер щелкнул кнутом, и карета с раздираемой сомнениями пассажиркой исчезла за воротами поместья Денхолм.

Хлоя задумчиво повернулась к дому. Похоже, что миссис Латтимер действительно не существует в природе, хотя в семинарии все почему-то решили, что таковая имеется. Надо сказать, что Хлоя совершенно ничего не знала о сэре Хьюго, пока не было зачитано завещание ее матери. Она не представляла, почему ее мать выбрала в опекуны именно его. Но ведь она почти ничего не знала и о матери, поскольку проводила с ней всего лишь несколько дней в году с тех самых пор, как ей исполнилось шесть лет. В данный момент она была точно уверена лишь в одном: эта перемена в ее жизни была, несомненно, к лучшему.

Хлоя присела у шляпной коробки. Кошка вроде бы уже окотилась, и девушка насчитала шесть мокрых котят, шевелившихся подле нее. Она рассеянно гладила кошку по голове и думала, что котята пока больше похожи на крысят и совсем не напоминают тех очаровательных созданий, в которых они скоро превратятся.

— Убрали бы вы всю эту компанию на конюшню, мисс, пока не спустился сэр Хьюго, — раздался у нее за спиной ворчливый голос Самюэля.

Она встала, стряхивая пыль с юбки.

— Думаю, нам пока не следует отправлять ее во двор. Кошка испугается и может бросить котят.

Самюэль пожал плечами.

— Сэр Хьюго не любитель животных. Кроме лошадей, конечно.

— Разве он не любит собак? — Хлоя ласково гладила голову Данте, уткнувшегося ей в колени.

— Только не в доме, — сообщил Самюэль. — Охотничьи собаки — это хорошо, но только на псарне.

— Данте всегда спит рядом со мной, — заявила Хлоя. — Даже обе мисс Трент смирились с этим, ведь иначе он будет выть всю ночь.

Самюэль опять пожал плечами.

— Пойду-ка лучше на кухню. Сэр Хью пожелает завтракать, когда проснется.

— А разве у вас нет повара?

Хлоя прошла за ним через холл в кухню, находившуюся на другой половине дома.

— Да зачем он, когда нас всего двое?

Хлоя обвела взглядом кухню с огромным камином, вертелом, массивным столом и рядом медных котелков.

— Вас всего двое в этом доме — сэр Хьюго и вы?

Это казалось странным, но можно привыкнуть к чему угодно.