Эльфийская трилогия - Нортон Андрэ. Страница 164

Ехали они верхом на огромных быках с длинными рогами, расставленными так широко, что Шана, раскинув руки в стороны, лишь с трудом дотянулась бы от одного кончика рога до другого. На бычьи рога были надеты металлические наконечники, острые, как иголки. Коровы и быки были разномастные — от исчерна-коричневых, как кожа всадников, до рыже-белых. Были там и чисто белые животные — хотя сейчас их шкуры сделались грязно-желтыми от пыли.

Животные были лохматые и выглядели довольно дикими. А следом за стадом тянулись фургоны — широкие платформы с квадратными островерхими войлочными шатрами. Фургоны волокли четверки и шестерки волов, запряженные бок о бок.

И все эти стада и фургоны растянулись, насколько хватало глаз.

— Не знаю, что там говорится в твоей хронике, Шана, но эти люди не похожи на варваров, — шепнул Меро. — Ты взгляни на эти доспехи! А какие узоры на шатрах!

Шана не могла не согласиться с ним. Доспехи действительно были самой тонкой работы, какую ей когда-либо случалось видеть. И доспехи, и шатры были покрыты замысловатыми абстрактными узорами, отнюдь не грубыми и не варварскими.

— А ты погляди, как организованы эти воины! — шепнула Шана в ответ. — Они ведь явно не случайно едут именно в таком порядке: у каждого свое место! Да, этот хронист опять ошибся. Вполне цивилизованный народ.

— Они сзади нас! — сказал Каламадеа очень напряженным голосом.

Шана обернулась — и увидела нацеленное ей в лицо острие копья. Их окружили полдюжины воинов, которые подобрались сзади, пока четверка наблюдала за теми, кто ехал внизу. Воины держались настороженно, но весьма уверенно.

И Шана не могла коснуться мыслей никого из них. Попытавшись это сделать, она наткнулась на ту же странную пустоту, что и прежде.

Позади копейщиков спокойно стояли их быки, внимательно наблюдающие за хозяевами и за их противниками. У Шаны создалось впечатление, что если она и ее друзья вздумают напасть на копейщиков, быки сразу перестанут быть такими смирными.

С другой стороны, особого выбора у них не было. Если они не сбегут сейчас, другого шанса может и не представиться. Даже если их и не убьют на месте.

Меро напал первым, не дожидаясь приказа Шаны. Он метнул в ближайшего копейщика магическую молнию. Огненный шарик повис в воздухе между волшебником и воином, бело-голубой, как настоящая молния, и такой же опасный.

Молния ударилась о доспехи воина, отлетела, точно мяч, и ушла, в землю, оставив пятно выжженной травы. Воин при атом даже не шелохнулся, чтобы отразить нападение. Хуже того, он, казалось, вовсе не испугался магической молнии. Как будто знал, что магические атаки ему не страшны.

«Проклятье!» Меро зарубил на корню всякую возможность договориться. А демонстрацией силы этих людей явно не запугаешь.

«Надо что-то делать!» И одновременно с тем, как Меро метнул вторую молнию, Шана наслала боль и слепоту на того, кто грозил копьем ей. Это было сочетание боевого заклятия, каким пользуются эльфийские лорды, и ментальной атаки, к каким прибегают человеческие волшебники. Это не могло не подействовать! Даже если у ее противника есть защита против эльфийской магии, человеческая магия должна его пронять.

Противник даже не поморщился. Магическая атака ушла в странную пустоту, обволакивающую разум воина, и растаяла в этой пустоте.

Шана изумленно уставилась в глубокие карие глаза воина и перевела дух.

Похоже, у нас проблемы, — негромко произнес Кеман. Он поднялся на ноги, повинуясь знаку воина, стоявшего рядом с ним.

Шана не дала себе труда ответить. Тоже мне, открытие!

— Полагаю, нам следует сдаться, — добавил Каламадеа. К ним рысью подъехали еще несколько всадников на лохматых быках, с копьями на изготовку. — Похоже, ничего другого не остается.

— Прекрасно! — бросила Шана, не обращая внимания на копье, нацеленное ей в глаза. — И как ты предлагаешь это сделать? Они не знают нашего языка, мы не понимаем их. Одно неосторожное движение, и...

Она не стала договаривать — и так все ясно.

Мире провела своих подопечных в подвалы замка. Рена даже не подозревала, что тут есть такие места: не очень приятные и жутко грязные. Служанке не очень-то хотелось брать с собой Рену — даже когда Рена привела тот довод, который уже убедил Лоррина. Но когда Лоррин упрямо заявил, что без Рены он бежать не согласен, Мире сдалась. Поведение служанки, всегда несколько высокомерное, сейчас сделалось просто наглым. Но протестовать Рена не решалась — в конце концов, ведь они сейчас полностью в ее власти. Мире совсем не обязана их спасать.

Под предводительством Мире они обшарили кладовки замка и запаслись кое-какой едой и оружием. Дом должен был вот-вот проснуться, но Лоррину удалось растянуть это время, продлив сон обитателей замка с помощью магии. Выходить из дома они не решились: на все конюшни и бараки для рабов Лорриновой магии не хватило бы. Так что оружие и припасы, находящиеся за стенами дома, не говоря о лошадях, для наших беглецов все равно что не существовали.

Они спустились в подвалы с импровизированными тюками, сделанными из простыней и перевязанными поясами. Рена несла провизию, похищенную на кухне, ножи, огниво и металлическую флягу для воды, которую она нашла в кладовке. Лоррин тащил лук со стрелами, меч, кинжалы, свою собственную одежду и одеяло и то, что раздобыла для них Мире: веревку, топорик, огромное полотнище водонепроницаемого шелка и теплые плащи, слишком объемистые, чтобы их могла нести Рена.

Из подвалов наружу вело несколько выходов: двери, через которые в замок доставляли всякие бочки и ящики. Мире перепробовала их все, пока не нашла одну, которая оказалась незапертой. Они перебрались через кучу корней, нападавших сверху через люк. Корни были грязные и твердые, как камни. А ведь говорят, что корни съедобны... Как только их едят?

Они выбрались из люка в серый предрассветный сумрак, перебежали через двор к огороду, а оттуда Мире провела их полями к стене, окружающей поместье. Каждое поле было огорожено живыми изгородями и ирригационными канавами, прячься — не хочу!

Вот только они направлялись в противоположную сторону от ворот. Рена не могла понять, зачем они туда идут. Все поместье было обнесено стеной, и ворота были единственным выходом с территории. Но Рена предпочитала помалкивать: не ровен час, Мире вздумается «случайно» ее бросить. В слабом предутреннем свете это было совсем нетрудно. И что тогда? Не так-то просто будет объяснить, что она делает на улице в такой час, переодетая рабом, с волосами, обрезанными до плеч. И даже если ей удастся каким-то образом пробраться к себе в комнаты, остриженные волосы все равно потребуют объяснений. А Тогда обнаружится, что еще и Лоррин пропал, ей уж точно не миновать беды...

В конце концов вышли к стене. Стена была выстроена из гладкого камня и в основании была толщиной во много футов, Чтобы исключить возможность подкопа. Стена угрожающе возвышалась над ними. Рена уже знала, что перелезть через нее тоже нельзя: гребень стены утыкан осколками стекла.

Мире это вовсе не смутило. Она уверенно повела их вдоль стены. Серый предрассветный сумрак сменился перла-мутрово-голубым утренним светом. Рена все сильнее нервничала; еще немного, и надсмотрщики выгонят рабов на поля. И тогда их увидят. Что такое задумала Мире?

Как оказалось, Мире действительно знала, что делает. Она вывела их к месту, где под стену уходила водосточная канава. Темный водосток казался ужасно длинным. Скорее всего он вел не только под стену, но еще и вглубь — именно затем, чтобы никто не мог через него пробраться. Вода стояла в полуфуте от потолка.

— Теперь я понимаю, почему ты спрашивала, умеем ли мы плавать, — сказала Рена, глядя вниз. Вода казалась ужасно холодной. — А разве водосток не перегорожен решетками? Ни за что не поверю, что отец упустил это из виду.

— Предоставьте это мне, — ответила рабыня. Оглянулась через плечо на Рену, ехидно усмехнулась. — Это твой последний шанс вернуться!

Рена молча мотнула головой. Раз уж она зашла так далеко, назад не повернет, чего бы это ни стоило.