Эльфийская трилогия - Нортон Андрэ. Страница 193

— И если вам нужно было поймать в ловушку тех, кто находится внутри, в какой-то определенный момент, то ее способ куда лучше, — продолжал Лоррин.

— Ну, это если только ты хочешь поймать их именно вечером, — возразила Шана. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду.

Внезапно Шана резко развернулась к Рене и уставилась на нее.

— В чем дело? — спросил встревоженный Лоррин.

Шана только головой покачала.

— Да нет, ничего. Я просто... мне вдруг почудилось, что в твоей сестре есть нечто знакомое.

Лоррин подумал, что Шана что-то скрывает: она продолжала испытующе поглядывать на Рену. Но, поскольку волшебница держалась не враждебно, Лоррин в конце концов решил, что тут какие-то женские тайны, которых мужчине не понять, и решил об этом не думать.

— Во всяком случае, если Дирик хочет, чтобы наше исчезновение выглядело так, как будто мы могли сделать это в любой момент, Рена может оставить следы, которые их совсем собьют с толку, — указал он. — Например, она может так изменить еду воинов Джамала, что она превратится в снотворное, она может сделать так, что шатер обрушится уже после нашего ухода, она...

—Не преувеличивай, Лоррин, — перебила его покрасневшая Рена. — Я сделаю, что смогу, но я ведь не великая волшебница, как Ла... как Проклятие Эльфов.

Она решительно не могла заставить себя называть Шану иначе, чем этим почетным титулом.

Но Шана только рассмеялась.

— Может, Проклятие Эльфов и великая волшебница, но я — вовсе нет, поверь мне, — дружелюбно ответила она, улыбаясь Рене. Рена снова залилась краской, а Лоррин улыбнулся в ответ. — Будь я великой волшебницей, разве бы мы попались так по-глупому? Нет, лучше всего будет объединить наши силы и способности и использовать их к общей выгоде. Тонкая магия — это большая ценность. Вот, например, приручение единорогов — чрезвычайно полезная штука! Или, скажем, умение останавливать сердце...

Шана сказала это как бы между прочим, но Лоррин заметил, как блеснули ее глаза. И, к удивлению Лоррина, его сестра немного побледнела.

Но ее ответ прозвучал довольно уверенно.

— Я... да, мне это приходило в голову, — тихо сказала эльфийка. — Я даже однажды попробовала — с птицей, которая уже и так умирала. Но только один раз.

Неужели? Это удивило Лоррина больше, чем все остальное, вместе взятое.

— Это не то умение, которым стоит пользоваться направо и налево, — только и сказала Шана; но по тому, как она это сказала, Лоррин понял, что память обо всех погибших во второй Войне Волшебников тяготит ее душу и будет тяготить всегда. — Но иногда...

Взгляд Шаны устремился куда-то вдаль, в пустоту, куда ему, Лоррину, никогда не докричаться.

— Иногда у тебя просто нет выбора. Если это умение позволит тебе спасти чью-то невинную жизнь...

Шана тряхнула головой и вернулась к действительности.

— Ну, как бы то ни было, вряд ли я попрошу тебя сделать нечто подобное... ну, скажем, с Джамалом. Он ведь пока что никому особого зла не причинил. А может, и не причинит. Возможно, он так напугается, обнаружив, что мы вдруг исчезли, что тотчас же развернет своих людей и отправится обратно домой. А возможно, к нему среди ночи явится его Первый Кузнец и скажет, что он плохо себя ведет. Всякое может случиться.

Рена кивнула. Видно было, что от последних слов Шаны на душе у нее заметно полегчало.

Меро успокаивающе похлопал ее по руке. Рена робко улыбнулась ему. Он ответил ей ободряющей улыбкой. И не отнял руки.

«Ух ты-ы!» — подумал про себя Лоррин. На миг в нем проснулся инстинкт защитника, обязанного оберегать сестру...

Но только на миг. А собственно, почему бы и нет? Разве хоть один чистокровный эльф держался с Реной так любезно и учтиво, как Меро, несмотря на то что они едва успели познакомиться? Быть может, он просто сочувствует ей...

«Ага. А мои Предки с обеих сторон вот-вот встанут из могил и провозгласят вечный мир между народами!»

Ну, а даже если это нечто большее, чем простая любезность', — что с того? Какое ему дело? Судя по тому немногому, что он слышал о Меро, человек он хороший. А тот, кто так долго находится рядом с Шаной, разумеется, давно должен был избавиться от всех эльфийских предрассудков насчет женщин.

Но что скажет Шана? Интересно, она что-нибудь заметила?

Лоррин взглянул на Шану. Заметила, заметила. Она смотрела на соединившиеся руки Меро и Рены и чуть заметно улыбалась.

Так-так-так... Ну что ж, если Шана не против и даже одобряет это, кто он такой, чтобы вмешиваться?

«А может, все это вообще кончится ничем!» — напомнил он себе и вернулся к размышлениям об их нынешнем положении. Обо всем прочем будет время подумать потом, когда они вырвутся на свободу.

Мире была очень довольна ходом событий. В Цитадели старый Каэллах Гвайн потихоньку подкапывался под тех, кого Шана оставила управлять делами в ее отсутствие, — а те, кто был предан Шане, с каждым днем все больше впадали в растерянность. Мире бродила среди волшебников в облике бывшего раба-человека, стараясь не попадаться на глаза драконам, и сеяла сомнения и слухи. Может быть, Шана решила их бросить... Может быть, она попала в плен к эльфам... Может быть, она погибла в когтях какого-нибудь чудовища из тех, что бродят в глуши...

Мире аккуратно, исподволь внушала волшебникам мысль, что, так или иначе, Шана больше не вернется.

Каэллах Гвайн, старый лис, охотно подхватывал все подобные слухи и распространял их дальше. Денелору и главному волшебнику стоило немалого труда удерживать прочих в повиновении. При первой же реальной опасности единство волшебников разлетится вдребезги.

А что касается Джамала...

Мире снова поджидала его в том овраге. Во время прошлой встречи он еще не был готов взять ее в союзники, но драконица чувствовала, что он близок к этому. Он, видимо, выжидает, желая знать, чего хочет она. Что ж, вполне разумно с его стороны...

Глухой топот копыт предупредил драконицу о приближении Джамала. Мире приготовилась к длительной задушевной беседе. Она решила, что, если Джамал спросит, чего, собственно, добивается она сама, она скажет ему правду. Это он поймет.

Джамал появился из-за поворота, ведя в поводу боевого быка. Он остановился на почтительном расстоянии от драконицы.

— Я пришел, — коротко сказал он.

— Я тоже, — кивнула Мире. — Итак, военный вождь, я предложила тебе союз. Ты сказал, что тебе надо подумать. Ты подумал?

— Подумал.

Вождь свел густые брови.

— Ты не сказала мне, что этот союз даст тебе. А ведь сказано: «Союзник, который ничего не просит, захочет получить все». На такую сделку я не пойду.

Мире разразилась шипящим хохотом:

— Ты мудр, о вождь! Не тревожься. Я скажу тебе, чего я добиваюсь, — и ты меня поймешь. Многим это показалось бы незначительным, но для меня это бесценная награда.

Джамал молчал, выжидая, пока Мире назовет свою цену.

— Месть! — прошипела она и увидела, как лицо вождя озарилось пониманием. Он оценил. — Ты держишь в плену моего врага и моего брата. Вот моя цена: отдай их мне!

— По рукам, — не раздумывая, ответил Джамал и вонзил в землю свое копье. — Клянусь красной землей и черной землей, Горном и Пламенем. А теперь что мы будем делать?

Он вопросительно склонил голову набок.

— Ты уже знаешь, что я могу принять любой облик, какой мне угодно, ибо сам это видел, — ответила драконица. — Так что для начала я появлюсь среди твоего народа в таком обличье, что меня никто ни в чем не заподозрит. Так мне удастся узнать, кто тебе друг, кто враг, а кто колеблется. Потом, когда придет время, ты возьмешь в руки всю власть над кланом. Видя тебя верхом на драконе, кто усомнится в твоем праве? Ты укажешь на тех, кто сильнее всего сопротивляется тебе, и... — Мире выразительно оглядела свои когти. — Дальнейшее очевидно.

Джамал улыбнулся и кивнул.

— Да, думается мне, после первых уроков возражать мне уже никто не осмелится! — сказал он с кровожадным смешком, который был бы к лицу самому свирепому дракону. — А потом ты снова отправишься к ним в том облике, который ни у кого не вызовет подозрений, и узнаешь, кто мои тайные противники, так?