Заклятье зверя - Набокова Юлия. Страница 9

Они возвращались от родственников, у которых гостили пару дней. Ехали не спеша, кобыла матери прихрамывала, и отцу приходилось сдерживать своего резвого скакуна. Мальчик сидел с отцом, вцепившись в конскую гриву, и то и дело просил покатать его быстрее. Тогда отец пришпоривал скакуна, и ветер бил в лицо, а лошадь мамы за считанные мгновения оставалась далеко позади.

Замок был уже недалеко, когда отец увидел, что ворота раскрыты, и с беспокойством осадил лошадей. Дальше все произошло в считанные мгновения. На крепостной стене, заметив их, забегали люди. Это были не их стражники. Поднялся шум. Из ворот замка повалили крестьяне, вооруженные вилами, косами и дубинами.

– Держись крепче, сынок! – Отец стремительно спрыгнул с коня, пересадил жену с хромой лошади на своего резвого скакуна и развернул его в обратную сторону.

– Бегите, я их задержу.

– Нет, – замотала головой Гелена, – я без тебя не поеду.

– Вместе нам не уйти, милая. Спасай сына. Люблю вас.

– И я тебя люблю, – с отчаянием прошептала Гелена.

– Даст Всевышний – еще свидимся, – ободряюще улыбнулся отец, хлопнул коня по крупу, и тот сорвался с места, стремительно унося всадников прочь.

Тогда они видели его в последний раз. Вести об убийстве знатного господина разнеслись по округе, настигнув Гелену и Вернера в пути. Замок родни, куда Гелена бросилась искать укрытия, оказался сожженным дотла. В те дни крестьянские мятежи прогремели по всей окрестности от Бесрунии до Кальдерии. Начавшись с недовольства жестоким правлением их соседа, Карабийса, восстание перекинулось и на другие замки, семьи которых ничем не заслужили крестьянского гнева, но были приговорены мятежниками к смерти по праву благородного рождения и высокого положения.

В ту ночь Вернер с Геленой лишились всего – главы семьи, немногочисленных родственников, живущих по соседству, замка, статуса, богатства. Во всем Невендааре не осталось никого, к кому бы они могли обратиться за помощью. Беззащитной женщине вдвоем с маленьким ребенком на руках далеко было не уехать, и судьба Гелены с сыном могла бы оказаться еще печальнее, если бы на дороге она не встретила бывшую служанку, Фиби.

Девушка из крестьянской семьи помнила доброту своей госпожи, снабдившей ее хорошим приданым. Благодаря ему Фиби смогла выйти замуж за любимого плотника, а не за неприятного ей сына старосты, за которого ее сватали родители. Узнав о случившемся несчастье, Фиби рассудила, что единственный выход для беглецов – поселиться в деревне под видом крестьян. Она снабдила Гелену и мальчика простой одеждой и помогла приобрести старый дом в соседней деревне.

Драгоценностей, которые были на Гелене, как раз хватило, чтобы выручить денег на покупку дома, небольшой ремонт, необходимую утварь и одежду. Говоря по правде, на драгоценности можно было бы купить всю деревню, но беглецам в их положении выбирать не приходилось, и фамильные бриллианты отдали почти за бесценок.

Главное, что была крыша над головой и деньги на первое время. А то, что у простолюдинки оказались господские драгоценности, ни у кого подозрений не вызвало. Мятежники разворовали сокровищницы замков, и в те дни почти каждая крестьянка могла похвастаться золотым браслетом или колечком с изумрудом.

Деревенским жителям Фиби представила новоселов своей родней. Гелена с ее легкой руки стала бывшей служанкой, которая долгое время работала у господ в Кальдерии. Такая версия объясняла, откуда у молодой женщины хорошее воспитание и полная неприспособленность к сельской жизни. На расспросы об отце мальчика Гелена отвечала, что тот был стражником в доме господ и погиб, сопровождая хозяина в путешествии.

Так они с матерью и зажили. Первое время хватало денег от продажи драгоценностей. Мать постепенно училась вести хозяйство, готовить еду и стирать. Вернер слышал, как тихо плакала она по ночам. Но днем на ее лице всегда была мягкая, виноватая улыбка. Как будто это она была виновата в том, что они лишились кормильца, что сын, рожденный в роскоши, вынужден привыкать к нищете.

Поэтому все прощала ему, поэтому стремилась не нагружать тяжелой работой, взвалив все хозяйственные вопросы на свои хрупкие плечи, а затем и пошла в услужение к более обеспеченным соседям, лишь бы заработать мелкую монетку. От прежней неженки не осталось и следа, мать бралась за любую работу, руки ее грубели с каждым годом, красота потускнела от забот. И теперь она уже ничем не выделяется из числа соседок, которые родились в деревне и прожили здесь всю жизнь.

Вернер, конечно, тоже помогает по мере сил – где дров нарубит, где воды из колодца натаскает, где согласится до другой деревни дойти, чтобы передать послание от соседей их родным. Но что скрывать, занятия магией увлекают его куда больше. Магия для него – единственный шанс выбиться в люди, вернуть утраченное положение и богатство. Босяку-то как еще успеха достичь? Для воина он недостаточно силен, слава великого героя ему не светит.

А вот в магии он уже весьма преуспел и возлагает большие надежды на будущее. И мать его выбор горячо одобряет, лишний раз старается не затруднять его просьбами по хозяйству. Сама мыкается с утра до ночи по деревне, приходит домой без сил, а он все обещаниями ее кормит – вот стану известным волшебником, тогда заживем!

Мать только покорно кивает: конечно, сынок, главное – тебе в люди выбиться, уважаемым магом стать, глядишь, станешь искусным, как твой учитель. Да только сделаться таким, как Гидеон, – слишком мелкая мечта. Вернер желал стать величайшим магом Империи, которому были бы подвластны магии всех рас, чья слава гремела бы по всей стране. А для этого придется сбежать из дому, принести матери огорчения ради того, чтобы порадовать ее в будущем. Кто знает, сколько они теперь не увидятся?

Поддавшись порыву, Вернер крепко обнял мать, легонько сжал ее натруженные мозолистые руки, которые давно забыли, как носить золотые кольца. Ничего, как только он преуспеет, сразу же купит ей лучших драгоценностей взамен тех, каких она лишилась. И платья – еще роскошнее тех, что она когда-то носила. И замок! У них непременно будет свой замок, в котором будут богато обставленные комнаты, и гулкие просторные залы, и длинные освещенные факелами галереи с портретами предков. Он помнит лицо каждого из них и наймет лучших живописцев, чтобы те воссоздали картины.

– Что ты, сынок? – смущенно засмеялась Гелена.

– Ничего. – Он отвел глаза, словно устыдившись своей внезапной нежности. – Ступай.

Когда мать скрылась за калиткой, Вернер торопливо вбежал в дом. Побросал в котомку смену одежды – чистую рубашку да вытертые, искусно залатанные матерью штаны. Достал из печи оставленный к ужину хлеб, отыскал пустую флягу – воды наберет у родника, ему как раз по дороге. Помедлил у стола, затем опустился на карачки, приподнял нужную дощечку, открывая материн тайник. Из подпола тускло сверкнули две медных монетки, и юноша пристыженно вспыхнул румянцем. Не возьмет он у матери последнего, перебьется как-нибудь с хлеба на воду, а там, глядишь, работенка какая подвернется – не протянет ноги с голоду. А вот серебряный медальон с фамильным гербом сам попросился в руки. Вернер, поколебавшись, надел его на шею и спрятал под рубаху. Мама, конечно, расстроится, обнаружив пропажу. Но ему медальон нужнее. Вещица отца придала ему уверенности в своих силах и мужества. Память об отце поможет ему преодолеть все преграды и не даст свернуть с правильного пути.

Затянув полупустую котомку потуже и взвалив поклажу на плечо, молодой маг обвел прощальным взором родной дом и решительно переступил через порог, дав себе клятву: он вернется сюда знаменитым на всю Империю волшебником, или не вернется вообще.

Родная деревня осталась позади, лес встретил его громким щебетом одуревших от зноя птиц. Деревья смыкались высоко над головой, образуя тенистую арку, сквозь которую то тут, то там проникали солнечные лучи. Зеленые листья трепетали на ветру, густая трава обступала стволы деревьев, образуя сплошной зеленый ковер.