Любимая - Грегори Джил. Страница 8

Убийство, свидетельницей которого она стала сегодня утром, побуждало ее как можно скорее разыскать братьев, чтобы помешать им идти по опасному пути. На этом пути они превращались в мишени для таких, как Коул Роудон. Этот Роудон, охотник, убил бы Томми – или Уэйда, – если бы нашел их. Он зарабатывал себе на жизнь тем, что охотился на людей, выслеживал их, как зверей, за денежное вознаграждение. У Джулианы перед глазами возник образ этого человека, и она содрогнулась, но тут же прогнала его. У нее нет желания думать о нем. Он убил человека без всякого сожаления. Он напугал ее до обморока, а потом уехал, даже не оглянувшись, не узнав, в каком она состоянии.

Решив, что человек, с которым она столкнулась сегодня утром, ничем не лучше грабителя, убившего ее родителей, Джулиана судорожно сжала руки и ощутила, как в груди растет холодный комок страха. Он олицетворял собой жестокость, смерть и безжалостность. Он – гадкое животное, которое без колебаний погналось бы за Томми и Уэйдом, если бы знало, где их искать.

Джулиана взмолилась, чтобы этого никогда не произошло. Интуиция подсказывала ей, что Коул Роудон всегда получает то, к чему стремится. Она молила Господа о том, чтобы Томми и Уэйд никогда не попали в поле его зрения, чтобы они не привлекли внимания какого-нибудь другого жаждущего крови охотника. Неожиданно она со всей остротой поняла, что ей нужно первой выйти на их след, и ее сердце учащенно забилось.

Оставшуюся часть пути Джулиана боролась с воспоминаниями об охотнике и о страшной трагедии, разыгравшейся перед ней. Ее решимость разыскать братьев росла с каждой милей. Ей уже хотелось не просто найти братьев, а спасти их. Спасти их ради них же от опасной судьбы, от жестоких людей типа Коула Роудона.

Когда на землю опустились дымчато-серые сумерки, впереди показались освещенные фонарями просторный двор и загоны ранчо «Два дуба».

Неожиданно Джулиану пробрал озноб. По спине пробежали мурашки. Она не могла объяснить, что с ней происходит. Двухэтажный каменный особняк и окружавшие его постройки выглядели очень красиво на фоне вершин, уходящих в темнеющее небо. Укрытое тенью от Скалистых гор, величественное ранчо «Два дуба» производило ошеломляющее впечатление, и, казалось, Джулиана должна была бы прийти в восторг. Долгое путешествие закончилось. Ее ждет горячая ванна и уют гостеприимного дома. Но вместо облегчения она испытывала непреодолимое желание попросить дядю Эдварда развернуть фургон и вернуться в город.

Почему?

Просто она перевозбудилась, раздраженно сказала себе девушка. То же глупое, бессмысленное напряжение стало причиной ее обморока. Надо подавить это чувство и держать себя в руках.

Коул Роудон назвал бы ее состояние иначе. «Всплеск интуиции». В ней заговорил инстинкт, тот самый инстинкт самосохранения, который каждый день помогал ему остаться в живых.

И был бы прав.

Глава 3

Расположенное у подножия Скалистых гор ранчо «Два дуба» было величественным памятником построившему его человеку и штаб-квартирой, откуда Джон Брин управлял своей империей. На двухстах пятидесяти акрах земли обитало множество лошадей, скота, людей, хранились горы оружия и провианта, достаточного для того, чтобы месяцами кормить целую армию. Сараи, конюшни, загоны, кухни, бараки для рабочих и прочие здания находились в отличном состоянии. Все это, а также другие предприятия Джона Брина, от шахт и лесопилен до железнодорожных компаний, управлялось с удивительным мастерством и эффективностью. Однако особой гордостью и радостью хозяина был огромный дом с белыми колоннами, просторной террасой и ухоженным садом. В оправе из зубчатых горных вершин, он сверкал, как драгоценный камень. Дом, роскошный и грандиозный, с картинной галереей, библиотекой, обоями с ворсистым рисунком, турецкими коврами и мебелью красного дерева был под стать особнякам Нью-Йорка и являлся достопримечательностью Денвера. Дому не хватало только одного – хозяйки, и Джон Брин прекрасно чувствовал это. Женщина, совершенная красавица – та, которую он выберет в жены, – дополнит и украсит собой дом больше, чем самая дорогая картина. Он давно искал такую женщину, методично, терпеливо. Критично оценивая кандидаток, он отказывался от всех, кто не отвечал его представлению о совершенстве. И наконец, не так давно, на балу у губернатора в Сент-Луисе, он нашел ее.

И вот теперь, думал Джон Брин, в окно наблюдая за тем, как из остановившегося перед парадным подъездом фургона выбрался Тобиас, она здесь.

Его ожиданию пришел конец.

«Она – драгоценность, редкий, замечательной красоты камень», – размышлял Брин, разглядывая невысокую грациозную Джулиану, освещенную светом первых звезд, и радуясь тому, что она не подозревает о его планах на нее. Вообще-то с того момента, как он познакомился с Джулианой Монтгомери на балу у губернатора, его радовало все, что имело к ней отношение. Ее красота, изящество, очарование, звенящий смех. Стоило ему посмотреть на нее, как он тут же понял: в ней есть все, что должно быть в женщине, она обладает теми качествами, которые он хочет видеть в своей жене. Она мила, изысканна, у нее утонченные манеры, в ней достаточно задора, чтобы вызвать у окружающих зависть, когда он войдет с ней в зал.

Джону Брину не подходят ни вялые и скучные дебютантки, ни грубые и невоспитанные женщины Колорадо. В браке, как и во всем другом, к чему он прилагал руку, нужно иметь лучшее. Едва он увидел, как племянница Эдварда Тобиаса, одетая в платье из розового тюля с кружевной отделкой, вальсирует с глупыми юнцами, носившимися за ней, как щенки за костью, он понял, что Джулиана Монтгомери – то самое совершенство, которое он искал.

Ему пора уже было жениться, подумать о сыне, который унаследовал бы построенную им империю. Но жена и мать его сына должна быть особенной, такой же неповторимой, как он сам. Джулиана соответствовала этому требованию. Леди до мозга костей, не робкая, не чопорная и не зануда. Она обладает естественной грацией и величественной осанкой, она преисполнена скрытой, волнующей чувственности – он сразу ощутил это при встрече. Она похожа на мягкого котенка, он видел, как ее глаза искрились смехом. Она держала себя уверенно, его восхитила ее непосредственность. Ему не терпелось оказаться с ней в постели. У Брина было особое чутье на это. Он готов был спорить на все свое состояние о том, что под золотистой маской невинности в Джулиане скрывается страстная женщина, которая ждет, когда мужские ласки сведут ее с ума. Он-то и займется этим. И никто другой. Он прикончит всякого, кто дотронется до нее, поклялся себе Брин, любуясь девушкой, которая шла к его двери. Расправив кончики усов, он отвернулся от окна. Да, удовлетворенно сказал он себе, она будет принадлежать ему еще до конца месяца.

Направляясь по аллее к дому, Джулиана с наслаждением вдыхала напоенный запахом сосны воздух. Она устремила взгляд в сторону гор, манивших ее своим величием. Очарованная пейзажем, она забыла об остальных членах семьи. Продолжая смотреть в сторону Скалистых гор, очертания которых сливались с темнеющим небом, она стала подниматься по ступенькам на террасу. Внезапно дверь распахнулась. На пороге появился мужчина в элегантной серой рубашке и бриджах и, приветливо улыбнувшись, направился к ней.

– Добро пожаловать, мисс Монтгомери. Добро пожаловать в «Два дуба». – Взяв Джулиану за руку, Джон Брин помог ей преодолеть последнюю ступеньку и повел по террасе.

Джулиана что-то пробормотала в ответ и решила, что теперь хозяин поприветствует дядю Эдварда, тетю Катарину и пригласит их в дом. Однако, к ее изумлению, Брин проигнорировал остальных и подвел ее к окну, из которого лился свет. Не выпуская руки Джулианы, он рассматривал ее лицо и волосы. Его улыбка стала шире, когда он сообразил, что она удивлена. Джулиана увидела в его глазах довольный блеск, и в ее душе зародилась тревога.

Брин был красив. Высокий, стройный, с бронзовой от загара кожей, аккуратно подстриженными усами и топазовыми глазами, в которых светился ум. Светлые, но чуть темнее, чем у нее, волосы были зачесаны назад. Четко очерченный подбородок с ямочкой посередине свидетельствовал о силе характера. Его одежда сидела на нем безукоризненно. Очевидно, решила девушка, он принадлежит к тем мужчинам, которые при любых обстоятельствах появляются только в идеально отглаженном костюме и в начищенных до зеркального блеска сапогах. Даже его зубы сверкали, когда он улыбался. Но было в его улыбке и в глазах нечто, что вызывало у Джулианы беспокойство. Он выглядел самоуверенным – ну прямо-таки победитель!