Друзья-подруги (СИ) - Ткаченко Наталья. Страница 17

Кот смотрел на Радега, а Радег смотрел на кота. Первым принял решение зверь: небрежно отвёл взгляд, сел, повернулся и принялся тщательно вылизывать хвост. Радег вздохнул и устало сел на кровать. Между мыслями "Жрать охота…" и "Поганый эльф!" постепенно вклинилась третья: "И что мне с ним делать?".

Кот словно почувствовал, что речь о нём: оставил в покое хвост, поднял голову и задумчиво посмотрел на Радега. Затем, после некоторого колебания, встал, неспешно подошёл к кровати, мягко запрыгнул наверх и поставил лапу на колено орка. Поскольку тот не пошевелился, кот забрался и остальными тремя, потоптался и лёг. Через пару секунд до мужчины донеслось умиротворённое мурлыканье.

— И не нужны нам никакие женщины, — согласился Радег. Некоторое время он бездумно гладил кота, потом желудок напомнил о своём существовании, и парень ссадил животное на кровать: — Пойду поем. И тебе чего-нибудь прихвачу.

Кот невозмутимо развалился на одеяле, а Радег пошёл добывать им пропитание. И весь обед смущал своим хмурым видом ничего не понимавшую Тхар. Но девушка была не из тех, кто бесплодно терзается сомнениями, поэтому она перехватила орка по пути из кухни и попыталась выяснить, в чём дело. Хотя Радегу и было приятно, что она заметила его обиду (полностью надуманную, будем честны), он не отказал себе в удовольствии предоставить ей возможность побегать вокруг него и повыспрашивать, и отозвался неразборчивым бурканьем. Но увы, вместо того, чтобы сюсюкаться с ним, Тхар в сердцах рявкнула: "Ну и дуйся дальше, дурак!" — и убежала.

Радег посмотрел на миску с едой в своей руке, потом на дверь, за которой скрылась девушка, пожал плечами и направился к себе. Там орк поставил миску перед довольно заурчавшим котом, посмотрел, как тот ест, решительно заявил:

— Тем хуже для неё! Будешь моим котом.

Присел и ласково почесал нового друга за ухом.

Глава шестая. О печальных последствиях любовных переживаний

Нет ничего хуже ссоры, в которой непонятно, с чего же она началась, но у каждого обнаруживается достаточно совести, чтобы считать себя виноватым, и достаточно самолюбия, чтобы не идти извиняться первым. К счастью, женщины — создания изобретательные, и на третий день Тхар решила, что вполне может сделать первый шаг — подойти к Радегу — и дать ему возможность сделать второй шаг — самому извиниться.

К ней уже поодиночке и делегациями явился почти весь обоз, стонавший от неожиданно озверевшего Радега, умудрившегося испортить законный отдых. Но если посторонних удавалось быстро выставить, а эльфы разумно отмалчивались, то от Тили было никуда не деться — попробуйте вытолкать за дверь призрак! Тхар поняла, что единственный способ прекратить бесконечные понукания: "Иди, мирись!" — это пойти и помириться. Поэтому со вздохом вылезла из ванной, оделась, замотала мокрую голову полотенцем, дошла до комнаты Радега, постояла минутку, подбирая слова, и постучала.

— Заходи, — откликнулся изнутри Радег.

Тхар начала открывать дверь, и тут же перед ней что-то просвистело, стукнулось о стену и упало на пол. Девушка наклонилась и подняла костяной гребешок, в котором не хватало половины зубцов.

— Чувствую, ты в дурном настроении, — хмыкнула она, разгибаясь и закрывая дверь.

Радег сидел у камина, пытаясь отыскать в распущенных волосах отломанный зубчик:

— Извини, я думал, это Гаисхаш.

— Ты расплёл косы! — воскликнула девушка, подходя и невольно запуская руку в густую волну медных (и по цвету, и по жёсткости) волос. Опомнилась и добавила: — Ты же замучаешься теперь их заплетать!

— А ты мне поможешь, — предложил, усмехнувшись, орк, повернул голову и легонько тронул губами краешек её ладони. Девушка отдёрнула руку, нахмурившись, и отступила на шаг:

— Ещё чего! Я ночью спать буду, а не над твоими косами корпеть! — она кинула гребешок на колени парню.

О том, что вообще-то косы оркам могут заплетать только женщины из их семьи или невесты, Тхар предпочла умолчать, хотя они оба прекрасно это знали.

— Ну вот, — преувеличенно печально вздохнул орк, снова принимаясь расчёсывать волосы. — А я так надеялся, что ты, как настоящий друг, не бросишь меня одного…

Тхар фыркнула, садясь на низкую табуретку у огня:

— Настоящие друзья не дуются неизвестно из-за чего. Радег, ты чего такой злой в последние дни? — небрежно спросила она, глядя, как огонь пляшет на мирно потрескивающих чурбачках.

Радег не знал, что ответить, поэтому некоторое время смотрел на неё, подбирая слова. И постепенно забыл о том, что хотел сказать, просто любуясь. За исключением сапог, Тхар была одета непривычно по-женски: лоскутная, как у сахези, юбка и тонкая белая кофта из хлопка, застёгнутая до подбородка. Кофта, на взгляд орка, весьма заманчиво натянувшаяся в нужном месте.

Радег подумал, что никогда не видел Тхар с распущенными волосами, а ведь наверняка она была бы ещё симпатичней. Хотя она и так очень хороша, везде (взгляд орка невольно пополз гораздо ниже полотенца, да что там, ниже и подбородка, и пуговичек на горле). Радег вовремя опомнился, быстро отвернулся к кровати и поцокал языком. Над одеялом приподнялась черноухая голова.

— Ой, киса! — радостно воскликнула Тхар, проглядев терзания орка. Девушка встала и подошла к кровати, наклонилась и ласково погладила кота. — А я и не знала, что здесь есть кошка. А как её зовут?

— Это мой кот. Имени у него нет, зову его просто "кот", — коротко ответил Радег, продолжая любоваться её фигурой, теперь уже в профиль. Жалко, что на ней вечно столько всего надето, такая красота пропадает…

— Ты думал, они с Малышом ссориться будут, и поэтому на нас с Ллио надулся? — предположила Тхар, садясь, беря кота на руки и зачем-то переворачивая его на спину. — Слушай, а у меня для тебя новость, никакой это не кот.

— Как не кот, а кто же? — Радег намеренно проигнорировал первый вопрос, отложил гребень, встал, подошёл к девушке и сел рядом на кровать. Так близко, что чувствовал сквозь её кофту и свою рубашку тепло её плеча.

— Кошка, — Тхар бесцеремонно подсунула ему нужным местом предмет обсуждения. — И она же трёхцветная, такими только кошки бывают. Как ты сразу не догадался!

Радег заглянул в наглые зелёные глаза и вздохнул:

— Обманщица!

Тхар засмеялась. Кошка, которой надоело лежать на спине, вывернулась из её рук и запрыгнула в нагретое орком кресло, укладываясь там калачиком.

А Радег перевёл глаза на сидящую рядом девушку. Против его воли, а точнее, нагло сметя последние остатки стыда и здравого смысла, мысли возвращались к тому, что сидят они на постели, одни, рядом, и дверь она, кажется, за собой закрыла… А как мило у неё румянятся щёки, и какие мягкие даже на вид розовые губы, а тёмные глаза в неярком свете камина и пары свечей кажутся бездонными. И достаточно протянуть руку, чтобы обнять её за талию и прижать к себе…

Сейчас, здесь, так близко, Тхар была невероятно женственной и нестерпимо желанной, и все мечты и обрывки снов, безжалостно донимавших Радега с начала их знакомства, разом встали перед глазами и потребовали срочного воплощения в реальность. И мужчина послал всё к Хазгуду, протянул руку и убрал прочь полотенце.

— Эй! — возмутилась Тхар, подхватывая его и отбрасывая упавшие на лицо волосы.

— Никогда не видел тебя с распущенными волосами, — ответил Радег, довольно глядя на неё.

— Они мокрые, — заметила Тхар, вставая резким движением и пытаясь набросить полотенце на голову, но Радег не дал — вырвал и отшвырнул, хватая девушку в объятья. — Радег! — успела возмутиться она, прежде чем он закрыл ей рот поцелуем.

Наученный горьким опытом, он успел перехватить её колено, но всё же отклонился.

— Немедленно отпусти меня! — зло воскликнула Тхар, изо всех сил упираясь руками ему в грудь.

— Ты такая красивая, — невпопад ответил Радег, одной рукой за талию прижимая её к себе ещё крепче, а другой с наслаждением зарываясь во влажные, невероятно мягкие волосы, большим пальцем ласково погладив по щеке и любуясь. — Я не хочу тебя отпускать. И не буду.