Аманда. Энергия Кольца - Багазова Алина. Страница 33

— Да, скорей бы тебе вернуться домой! — воскликнула Снежа, — ночью Илона звонила…

— Да?! — я аж подскочила, — что? Что она сказала??

— Ну… я сообщила о том, что с тобой случилось и она… В общем, приедет сегодня.

Ей, кажется, надо что-то срочно тебе рассказать. Такое что-то секретное, что даже мне не намекнула, — криво улыбнулась Снежа. Сестрёнка ревновала ко всем, с кем у меня были от неё секреты.

Я задумалась. Какие новости привезёт подруга?

— Манюшенька, — Снежана нежно сжала мои руки в своих, — как же я рада, что ты поправляешься.

— Уже поправилась, — сказала я решительно и стала слезать с кровати.

— Ты куда?! — в один голос воскликнули Снежа и Костя.

— Мне надо срочно позвонить.

— Ты уверена, что можешь вставать… ходить? — сестрёнка смотрела перепугано.

— Уверена, — однако же я всё-таки встала осторожно.

Слегка покачнулась. Снежа охнула, но я восстановила равновесие и потопала к двери. Сестрёнка бежала рядом, стараясь подстраховывать. Но дальше двери нас не пустила медсестра. Увидев мой безумный подвиг, твёрдо и настойчиво заставила вернуться в кровать. Пришлось подчиниться. Костю вызвали, он, шепнув на ухо, чтоб не смела шокировать врачей, пообещал ещё зайти в течение дня и ушёл.

— Мань…

Но я уже догадалась, о чём Снежа хочет спросить.

— Ты ему очень нравишься. Это несомненно.

— Ну… Я не знаю, — она покраснела, — понимаешь, он всё время не отходил от тебя, забегал постоянно, чаще чем медсестра…

— Снежик, ты чего? Ревнуешь? — я ласково погладила, — солнышко, поверь мне, совершенно беспочвенно!

— Но у меня такое ощущение, что между вами есть какая-то связь! Не просто дружба соседей, которые к тому же недавно познакомились, а, будто есть какая-то тайна и вы знаете друг друга гораздо дольше и ближе, чем все думают…

— Сестрён, я знаю Костю ровно столько же, сколько и ты, — терпеливо разъясняла я, — между нами нет ничего, кроме дружеской симпатии, тут тебе точно не конкурент! Просто… мы ровесники, может потому нам так легко общаться и…

И тут появилось спасение, от долгих объяснений и утешений, в лице мамы. Она вбежала в палату, как ураган и расплакалась, увидев меня. Обняла невероятно осторожно, как хрупкую вещь, гладила по щекам, волосам, всматриваясь, пытаясь определить самочувствие оп бледному моему лицу… Потом мы долго разговаривали ни о чём и о глобальных переживаниях обитателей нашего дома обо мне. Мама и Снежа покинули палату только часа через два, когда врач уже потерял терпение и выставил их, дабы добраться до моего организма и осмотреть его более детально.

Мама оставила в тумбочке кучу еды, которую я клятвенно пообещала переместить в недра своего желудка. Зато я взяла с них слово, что они не будут оставаться, а поедут домой. Я им сама позвоню потом и т. д. и т. п. Всё уже хорошо, а они переволновались и им безотлагательно нужен отдых даже больше, чем мне. Тем более, я была уверена, что меня очень скоро выпишут. Договорились на том, что вечером они заедут с папой.

Оставшись с врачом тет-а-тет, я безропотно дала себя тщательно осмотреть, взять все анализы. Потом доктор рассказал обстоятельно об операции, которую мне сделали; опустив некоторые подробности, которые я, если честно, не очень поняла, узнала, что часть волос мне пришлось сбрить и как теперь выгляжу — стало весьма любопытно.

Доктор сказал, что вполне может показать, всё равно сейчас пора на перевязку.

Процедурный кабинет прямо по соседству с палатой, но смогу ли я дойти сама или привезти каталку?

— Сможет, — улыбнулась уверенно медсестра, — она сегодня чуть от нас не сбежала!

Со смехом рассказала доктору, он укоризненно покачал головой, но в глазах плясали недоверчиво-смешливые искорки.

До кабинета я дошла не то, что сама… а даже в припрыжку. Мучало нетерпение, хотелось скорее попасть домой, поговорить, наконец, с Илоной… Доктор смотрел на меня настороженно, но молчал. А во время перевязки он испытал настоящий шок, когда я призналась, что нет совершенно никаких болевых ощущений. Да и шов был в таком состоянии, что просто чудеса! Заживало не по дням, а, буквально, по часам.

Меня-то это порадовало, но ненадолго. Пока доктор не обмолвился, что надо бы мой необычный случай исследовать обстоятельно… Ну уж нет, хочу домой!

После обеда, когда я томилась в кровати, снова заглянул Костик, мы немного поболтали о Школе: я с нетерпением ждала ночи и первых настоящих занятий…

Потом Костю срочно отозвали, а я приготовилась к тягучему однообразному ожиданию, ведь читать мне не разрешали, чтоб не напрягать глаза. Однако, долго скучать в одиночестве не пришлось. В дверь робко стукнули и впорхнула Илона.

— Привет! — воскликнула я радостно, наконец-то!

— Приветик! Мань, ну как ты? — спросила заботливо Илона, присаживаясь на стул и глядя на меня с тревогой.

— Перестань! Со мной всё в порядке. Уже, можно сказать, здорова, скоро домой, — махнула я рукой, — скорей рассказывай, как там? Что с Димкой?

— Ты уверена, что тебе можно… ну, нервничать? — осторожно поинтересовалась Илона.

— Неважно! — махнула рукой, — не видишь, я уже нервничаю… И если ты сейчас же не начнёшь рассказывать, вся изведусь! Что-то плохое?

— Не знаю, как и сказать… — подруга пожала плечами, — начну по порядку… Мы с Семёном приехали и сразу рванули по адресу, который Димка тебе дал. Там обнаружились только мама Марины и её младшая сестра. Правдами и неправдами удалось разузнать и восстановить события последних дней.

Я приподнялась на постели.

— Короче, расклад такой. На данный момент Марина обнаружена и находится в больнице, а Димка… Димки и след пропал. Никто не знает, где он.

— А Марина? Она что говорит? — воскликнула я.

— Я же сказала, что она в больнице, — вздохнула Илонка, — ой, прости, не уточнила: в психиатрической. Сильное нервное истощение и галлюцинации, но большую часть времени — полный ступор. Она словно находится в другой реальности, мало реагирует на эту, близких не узнаёт. Ничего не говорит, только иногда плачет и жалуется, что ей холодно… Вот… Про Димку ни слова не сказала.

— Что же случилось? Как она туда попала? Что произошло? — я заметила, что почти кричу и благоразумно понизила тон.

— Всё, что удалось узнать у её мамы, я тебе уже по телефону рассказала. Нового ничего не выяснилось. Мама Марины подала в розыск, у неё там в милиции кто-то из родственников… в общем, искать их стали сразу. Нашли только Марину — сидящей в отдалённом месте пляжа, в невменяемом состоянии, откуда сразу и увезли в больницу. Свидетелей не обнаружили, Димку никто не видел в тот день ни с ней, ни без неё.

— Илон, что-то случилось… — я вцепилась в её руку, — что-то страшное. Он когда звонил, предупреждал, что вокруг них происходит какая-то жуть…

— Он хотя бы не намекнул, что именно? — подруга пытливо смотрела на меня.

— Нет, — я покачала головой, — мне кажется, он сам не понял…

Мы помолчали. Тупик. И что делать теперь — никто не знал.

— Его разыскивают, — кивнула Илона, — Маринину маму жалко Бедная женщина боится оставаться одна.

— Что же мы скажем Диминой маме? — испугалась я.

— Не волнуйся, я заезжала к ней, Лидия Петровна ещё не вернулась. Взяла у соседки ключи, присмотрю за квартирой. Будем верить, что Димка отыщется раньше, чем его мать вернётся. Ну и подбросил он нам проблем со своим курортным романом!

— Илона удручённо покачала головой.

Я сидела, вцепившись в одеяло. М-да… Вот это дела! Одно понятно, что совсем ничего не понятно…

На этом мы попрощались, я услала подружку домой отдыхать. Она, бедненькая, не спала почти сутки, а всем нам нужна сейчас ясная голова. А ещё мне скоро отправляться в Школу, надо бы попробовать поговорить с Мишелем и Алией — может они помогут в поисках?

День завершился визитом родителей, которые хоть и возрадовались моему оптимистично цветущему виду, однако обеспокоено переспрашивали: как идёт лечение, что назначил и говорит врач, не болит ли у меня чего… В общем, одни и те же вопросы — ото всех, а потом я поймала себя на мысли, что душой уже в Школе.