Черный завет. Книга 2 - Булгакова Ирина. Страница 34

На небе зажглись звезды и вот-вот должна была появиться Селия. В темноте пропал лес и шумный водный поток, получивший ночь в безраздельное господство старался вовсю.

Узкая извилистая дорога поднималась с каждым шагом, но казалось, не приближала к громаде черного на фоне звездного неба замка, а наоборот — отдаляла.

Роксана шла, не слыша звука собственных шагов — победительницей ревела в ущелье река. Оттого, что скрадывала ночь присутствие людей, в душе крепла надежда на то, что удастся незаметно проскользнуть мимо крепостной стены и поднятый мост, ощетинившийся страшными шипами, каждый величиной с человеческую голову, так и останется неподвижным.

Душевному равновесию способствовало воспоминание о вчерашнем происшествии с отрезанной косой. Не столько сама выходка, сколько последующее продолжение. Как вскочил белый то ли от страха, то ли от нанесенного оскорбления — не ему, кстати — Леон. Сжимая в руке освобожденный от ножен меч, парень подскочил к кочевнику, по-прежнему сидящему на земле, и весьма эффектно направил острие ему в грудь.

— Если ты еще хоть раз тронешь ее, — тихо, но на удивление твердо сказал парень, — я тебя…

Он был грозен. И решимостью взгляда мог напугать кого угодно — было что-то сродни безумию, отражавшемуся в карих глазах. Кочевник, судя по всему, плевал на его решимость. Он спокойно отложил в сторону ножны, в которые собирался убирать оружие. Так и не потрудившись подняться, махнул мечом и Роксана вздрогнула от звона клинков, лишний раз подивившись недюжинной силе кочевника. Резкий, сильный удар, не то чтобы выбил — выломал меч из слабых рук Леона.

Парень схватился за поврежденную кисть, нагнулся, но поднять упавшее оружие не успел.

И тогда Роксана поняла, за что ее в случае чего будет хватать Ханаан-дэй.

Не успел Леон оглянуться, как кочевник уже крепко держал его за отвороты куртки. Потом тряхнул как следует и у парня лязгнули зубы.

— В следующий раз не говори — бей. Оружие не терпит разговоров, — нравоучительно сказал он и отпустил едва удержавшегося на ногах парня.

А Роксана с удивлением отметила, что в его тоне не сквозили ставшие уже привычными ноты с трудом сдерживаемой ненависти. Быть может, его успокоила ее коса, сытой змеей свернувшаяся у его ног?

Воспоминание развеселило девушку и вопреки обстоятельствам настроило на смешливый лад. Веселиться в голос она не стала. Конечно, можно успеть отскочить в сторону — буде кочевнику придет на ум поинтересоваться, над чем она так весело смеется, но свалка на подступах к хранящему молчание замку ни к чему.

Спокойствие улетучилось утренним туманом, стоило подумать о том, что через несколько десятков шагов тропа сузится настолько, что придется идти вплотную к крепостной стене, держась для верности за каменную кладку.

В тот момент, когда путники уже миновали щетинистую громаду подъемного моста и Роксана готовилась вздохнуть с облегчением, раздался скрежет механизмов. Звук опускающегося за спинами моста был подобен грому. С грохотом, от которого дрогнули крепостные стены, рухнуло железное полотно на тропу.

Девушка заметалась, понимая, что путь назад отрезан. Кочевник рванулся вперед, увлекая ее за собой. Бежали они недолго. Остановился Ханаан-дэй, в спину ему ткнулась Роксана. Тропа пропала: давно подмытый рекой берег обрушился и осыпь подступала к самой крепостной стене.

Предчувствуя грядущее поражение путников, на небе возникла злорадная Селия. При свете стало заметно, что дорога вперед есть. Можно было попытаться перебраться на другую сторону пропасти, используя каменистые выступы в крепостной стене. Но нечего было и думать о том, чтобы без страховки, с ходу перескочить по шатким от времени камням, блестящим от влаги.

Бурный поток ревел внизу, будто нарочно обдавая путников каскадом холодных брызг.

Выхода было два и оба смертельно опасны. Можно было рвануть по камням и встретить печальный конец в бурном потоке реки. Можно было вернуться назад и заглянуть в черный провал туннеля, открытый упавшим мостом.

Роксана стояла, кусая губы, не в силах ни на что решиться и таким образом нашла еще и третий выход: стоять на месте до — победного или последнего — конца.

— Пошли, — бросил кочевник и первым ступил на железный язык моста, высунутого из черного рта туннеля.

— Роксана! Мы что, пойдем за ним? — окликнул ее Леон, но она не пошевелилась. Как завороженная следила за тем, как осторожно ступал по мосту кочевник, сжимая в руке обнаженный меч.

Вполне возможно, девушка не двинулась бы с места до рассвета, невзирая на то, что произошло бы с кочевником, но случилось нечто, поторопившее ее.

Разозленной осой у самого уха прожужжала стрела. Только чудом не воткнулась в плечо.

— Долго еще ждать? — на хриплый голос протяжным стоном отозвались натянутые цепи моста. — Входите.

Слова невидимого в темноте человека возымели прямо противоположное действие: кочевник остановился. Но пущенная умелой рукой стрела, едва не пробившая грудь, заставила его кубарем покатиться по мосту.

В том, что стрелок был метким и в случае поспешного бегства не постеснялся бы остановить путников стрелой в спину, Роксана убедилась сразу. Стоило кочевнику подняться, как у его ног уже трепетало черное оперенье древка.

— Еще шаг в сторону, — пообещал тот же голос, — и каждый из вас получит по стреле. Все, кроме одного, — от короткого смешка у Роксаны мурашки побежали по спине.

Не дожидаясь последующих действий невидимого собеседника, и не задаваясь вопросом, кого именно не коснется угроза, девушка сделала шаг вперед. Призрачная опасность, от которой не знаешь, чего ждать, во всяком случае предпочтительней стрелы, торчащей в спине.

— Не стреляй! Мы идем, — она бесстрашно обошла застывшего кочевника, готового к последнему бою, и шагнула в кромешную тьму туннеля.

В сыром воздухе туннеля собственные шаги казались Роксане неестественно громкими. В темноте она заблудилась, и вернись назад — долгий путь пришлось бы начинать заново. Стоило ей выйти во двор, как сердце упало. Лучше бы ей вечно бродить в сыром подземелье, чем увидеть то, что она увидела.

В тесном дворе толпились люди. Они окружили путников плотным кольцом. Суровые воины — кто в полном боевом снаряжении с закрытыми забралами лицами, кто налегке — в кожаных куртках с мерцающими на груди зерцалами. Но все — с оружием наперевес, будто мало им было нескольких копий и луков, наставленных на путников и собирались они не просто убивать, а рвать, кромсать на части добычу, по собственной воле оказавшейся в их логове.

Роксана слепо шарила взглядом по суровым лицам, скрещенным в ожидании кровавой расправы мечам и алебардам, и не могла для себя решить: кто они и откуда возникли в замке. И как умудрились не подавать признаков жизни в течение двух дней. Этот последний вопрос навел девушку на неприятные выводы. До рези в глазах в неверном свете Селии оглядывалась она по сторонам и со страхом понимала, что не хочет знать ответа.

— Оружие, — хриплый голос заставил настороженную толпу расступиться. — Бросайте оружие.

Приказ был отдан и даже у кочевника хватило ума повиноваться. Он осторожно сложил меч к ногам того, кто вышел из толпы.

Роксана последовала его примеру. Отстегнула пояс с заветным кинжалом и лишь тогда взглянула в лицо тому, кто казался главным.

Темный плащ скрадывал фигуру. Черные как крыло ворона волосы били по плечам, повинуясь порывам ветра. Бледное лицо с огромными неподвижными глазами, орлиный нос, причудливо очерченные губы — все указывало на то, что человеку с рождения было позволено повелевать.

Тонкие кисти рук, обтянутые кожаными перчатками с раструбами, окантованными серебряной нитью жили своей собственной жизнью. Указующий перст потянулся к Роксане, будто обрисовал с ног до головы.

— Ну здравствуй, звезда моя, — вслед за пальцем к девушке подался и владелец. — Свиделись.

Вскинул на Роксану удивленный взгляд кочевник. Видно, и его умение владеть собой имело отпущенный предел. Что-то негромко пробормотал Леон, но Роксана его не расслышала. Белое, холеное лицо, орлиный профиль — она никогда не видела этого человека.