Черный завет. Книга 2 - Булгакова Ирина. Страница 43

Запоздалое облегчение ветром остудило душу — и сама бы, кажется, устремилась к Черному Оврагу искать тело того степняка, что спас их всех от гибели.

Ближе к ночи нашла в себе силы, поймала взгляд кочевника и шепнула одними губами "спасибо за подарок". Она и не надеялась на ответ. Однако, к ее немалому удивлению, кочевник ответил. Правда, на степном наречии. Скажи он громче, она перевела бы дословно. А так, перекатывала в голове короткую фразу, а все равно получалось или "хозяин должен беречь свое добро", или "доброе отношение нужно беречь".

Потом, когда мужчины затихли, а она, как всегда осталась первой караулить у догорающего костра, Роксана немало доводов нашла в пользу второго перевода.

7

— На север. Они поехали на север, — кочевник задумчиво смерил взглядом левую обочину заброшенной дороги.

Роксана не нуждалась в его пояснениях. И без того все понятно. На траве дрожало кружево утренней росы. Дорога разделялась на два рукава и с левой стороны роса была сбита. Трава, по которой недавно проехали всадники еще не успела распрямиться. Низкорослые деревья смыкались, лишний раз доказывая, что не следует неосторожным путникам по доброй воле соваться в эту сторону леса.

Некоторое время Роксана стояла, кусая губы, потом повернулась и вошла в лес: не стоило светиться на дороге, как бы редко ею ни пользовались.

— Роксана, — негромко окликнул ее кочевник. — Ты уверена?

Уверена ли она, что им следует попытаться выручить Леона, если это еще возможно? Странно, что он вообще задал вопрос, неужели ответ не напросился сам собой? Разве возникали у него сомнения, когда он выпрашивал у Отверженного ее жизнь, хотя запросто мог уйти, оставив не только Леона, но и ее?

Или возникали?

Девушка пристально вгляделась в черные глаза, но ответа не нашла. Да и какой смысл в тех ответах, когда говорят поступки? Они втроем оказались скованы одной дорогой, связаны по рукам и ногам общностью цели. Никто не спорит, идти в одной упряжке нравится не всегда, часто опасно, а порой один шаг отделяет жизнь от смерти. Но если судьбе угодно было свести их вместе, Роксана не будет тем человеком, который свернет в сторону. Сегодня в беду попал Леон. Кроме нее, и, как ни странно это звучит — кочевника, помочь парню некому. Кем бы он ни был — лжецом или подлинным наследником Веррии — девушка его не бросит.

Роксана не стала объяснять это кочевнику. Сказала одну лишь фразу, потому что прочла по глазам — Ханаан-дэй хотел, чтобы она его уговорила. Сказала тихо, повинуясь им же установленным правилам: захочет — услышит. И запнулась только раз.

— Если не… мы, то кто?

Жаркий день занимался как пожар. Горели в лучах Гелиона листья деревьев. Столбы света раздували осенний цветной огонь. Природа торопливо откликалась на ласку дневного светила, как соломенная вдова сдается под натиском заезжего молодца. Земля дышала и от шумного дыхания колыхалась трава.

Роксана шла, решая в уме простые задачки: где обойти не с меру разросшийся ельник, чтобы не отклониться от выбранного пути. Или, как перебраться через огромное поваленное дерево, мшистым пауком раскинувшее вывороченные из земли корни. Шла и радовалась, что наконец-то ее оставило чувство вины.

Вчера с утра ничто не предвещало беды. Позже, прислушиваясь к своим ощущениям, девушка сделала вывод, что ей с самого начала не понравилась деревенька, так удобно расположившаяся у излучины потерявшей былую прыть реки. То ли частокол, окружавший деревню показался зловещим, то ли вышки не по-деревенски высоко забрались в небо, так или иначе беспокойство возникло и пропало без следа.

Леон сам вызвался пойти в деревню, чтобы пополнить запасы. Быть может его подтолкнул к решительному шагу недавний поход за одеждой. Роксана же склонялась к мысли, что всему виной вчерашний ужин, съеденный без соли: запасы кочевника подошли к концу.

Ханаан-дэй не стал возражать и она, открывшая было рот, промолчала тоже.

Парень ушел на рассвете и ближе к полудню Роксана не могла найти места от беспокойства, побуждавшего к решительным действиям. Как выяснилось, нечто сходное испытывал и кочевник — если, конечно, их чувства поддавались сравнению.

В отличие от нее, пытавшейся занять себя бессмысленными делами, кочевник быстро собрался, аккуратно убрал следы их пребывания, забросав кострище валежником.

Они наблюдали за деревней весь день. Даже ночью Роксана пыталась при свете Селии разглядеть что-то, что подсказало бы ответ. Все прояснилось утром. Тяжелые, кованные железом ворота открылись и на дорогу выехали всадники. Роксана насчитала десять человек. Одиннадцатым был Леон. Она узнала его даже связанным, переброшенным через седло. При одном взгляде на него у девушки заныло сердце — тяжкое воспоминание всколыхнуло душу. Ханаан-дэй так и не понял, отчего она так долго и пронзительно на него смотрела.

Лошадки споро трусили по размытой дождем дороге. То не были боевые степные кони, и Роксана почему-то решила, что угнаться за ними не составит труда.

Она ошиблась. Лошади оставались лошадями, какой бы выносливостью они не обладали. К тому же двигались они по дороге.

В первый же день они с кочевником безнадежно отстали.

Поначалу каждое препятствие Роксана воспринимала как катастрофу. Вздумается ли ручью поиграть в большую реку, полетит ли в лицо пух от вербных деревьев, выйдет ли на поляну медведь — все отнимало драгоценное время.

Роксана прощупывала шестом глубину полноводного ручья, а сама думала: каково там приходится Леону? Уводила кочевника от рощи вербных деревьев, тянувших длинные сережки, покрытые жгучим пухом до самой земли, а в голове волчком крутилось: не опоздать бы, не опоздать. Успокоилась ближе к вечеру, после как убедилась — никуда всадники не денутся. Дорога больше не делилась, ползла себе, петляя между кочками. Изрытые дождем ямы почернели, но следы копыт не различил бы разве что слепой.

У девушки не оставалось сомнений в том, что Леон опять угодил к разбойникам. Достаточно было один раз разглядеть всадников, чтобы понять — их промысел замешан на крови и слезах. Одежда с чужого плеча, дорогое оружие, больше подходящее высокородным, лошади, плохо слушающиеся поводьев. Чем могла закончиться для Леона неволя? Побоями, унижения и в конечном итоге — очередными торгами. Насколько Роксана успела понять, парень легко впадал в отчаяние. Во всяком случае, повод теперь у него имелся: он вправе был сомневаться в том, что спутники последуют за ним.

Вот поэтому девушка и торопилась. Торги — дело долгое. Доведенный до отчаяния парень мог наложить на себя руки. Тем более, не будучи уверенным в том, что надежда жива. Однажды Роксана его спасла, но в этот раз ее с ним не будет.

Единственное, что еще согревало девушку — путь был легким. Сотню раз сказала спасибо Лесному Деду за то, что не позволял себе обычных забав. Лишь однажды на берегу ручья, в камышах, мелькнула озорная Лесунья. Кочевник, к одобрению Роксаны, и глазом не повел. Обнаженные прелести дочери Лесного Деда остались без ответа. Зажглась в лучах Гелиона грива пламенных волос — и Лесунья была такова.

Первое время Роксана настороженно озиралась по сторонам, ожидая пакостей от обидчивой лесной девы. От милых шалостей — душераздирающего скрипа падающего дерева, до смертельно опасных — поднятой из логовища стаи серых волков, идущих по следу. Но лес безответно молчал.

Погода будто провела черту — тут юг, а здесь, дорогие путники — север. Небо заволокло низкими тучами. На призыв грядущей непогоды откликнулся лесной туман. Поднялся холодный ветер и стер краски, недавно радовавшие взор осенним разноцветьем. В воздухе кружились серые листья, поднимались к кронам деревьев и исчезали в тумане.

Надвигалась осенняя гроза, от которой нет спасенья в лесу. Роксана поняла это слишком поздно. Вернее, отмахивалась от безошибочных примет до последнего мгновенья. Пока раньше времени не наступила ночь. Внезапно стих ветер, готовя лес к последующему, а для кого-то последнему испытанию — пусть тот, кому не дано пережить буйство стихии, подумает о смерти.