Черный завет. Книга 2 - Булгакова Ирина. Страница 60

— Нет, Роксана…

— Что — нет? Умирать не хочется, да, Леонард?

— Я не о том! Послушай меня, наконец! Через забор перебираться не надо. Я знаю другой путь… Не перебивай меня, дай сказать! Когда меня на площади подвесили, разбойники особо не церемонились — болтали обо всем. У них есть подземный ход. Правда, не знаю, куда он ведет. Могу только догадываться. Но я сам видел, как Протас договаривался с разбойниками… человек десять их было. Они пошли все вместе мимо меня к тому маленькому домику, что у конюшни стоит, а Протас им наставления давал. Говорил: факелы не забудьте поменять, войне скоро конец, неизвестно, какими путями спасаться будем. Потом открыл дверцу… баня это что ли, я так и не понял… и вошли они все туда. Я подумал еще, как они все туда поместились — домик же маленький? А потом сознание потерял. Очнулся на следующий день от шума. Дверь открылась, и они вышли оттуда, с узлами, с мешками. Протас их встречать кинулся. Когда мимо меня проходили, он и спросил: там боковой ход не осыпался еще?… Да, он так и спросил: не осыпался ли еще боковой ход… Вот нам бы до того домика добраться. Мне сверху он хорошо был виден…

— Какой домик? — ее затрясло от желания поверить ему безоговорочно. — Говори точнее.

— Там, у конюшни. Слева. Домик маленький. Баня, что ли?

Она открыла от изумления рот. Ей показалось, что он сейчас уточнит: ну, тот самый, где вы с кочевником… Потому что у конюшни был только один маленький домик.

— Я конечно не знаю, где там вход. Но в конце концов, надо отодрать доски… Найдем… этот выход… Тем более, что он единственный.

— Подожди, — она остановила его. — Иди за мной.

Все время, пока Леон повторял то, что она уже слышала, Роксана не отрывала глаз от кочевника. Его лицо оставалось безучастным, но в черных глазах затаились искры. После того как рассказ закончился, он приподнялся, схватил Леона за грудки и притянул к себе.

— Повтори еще раз то, что сказал, — тихо приказал он.

Парень повторил, на сей раз сбиваясь еще больше.

Кочевник дослушал до конца и оттолкнул Леона. Роксана успела его поддержать, иначе он непременно бы упал, споткнувшись о лавку. Ханаан-дэй прошел мимо, стараясь не опираться на больную ногу. Потом долго стоял у окна, вглядываясь в ночную темноту, залитую дождем. Роксана замучилась дожидаться ответа.

— Хорошо, — наконец, выдавил он. — Мы пойдем сейчас. Собирайтесь. Только тихо, без суеты.

Сборы заняли немного времени. Роксана прицепила к поясу кинжал, да навесила на плечи заранее подготовленный мешок. Метался по клети Леон. Это продолжалось недолго — она протянула ему длинный нож в ножнах, оставшийся от прежнего владельца — и парень успокоился.

Когда они вошли в комнату, готовые наступать судьбе на подол, кочевник все еще стоял у окна. Правда, уже в тех штанах, что она ему принесла.

— Первым пойду я, — не оборачиваясь, произнес он. — Вы меня ждете в сенях, у двери. Фонарь пусть останется здесь, у окна. Дальше — по знакам. Подниму руку вверх — стойте, где стоите, пусть и на одной ноге. Вперед руку вытяну — идите. Махну — бегом. Уходим сейчас. Иначе ближе к утру ничего не получится.

Ханаан-дэй поправил за спиной саблю, доставшуюся такой дорогой ценой, заткнул за пояс нож, еще один — за голенище сапога и пошел к двери. Они послушно двинулись следом. В дверях кочевник обернулся и спокойно посмотрел на Леона.

— Если что-то пойдет не так, ты умрешь первым. Обещаю.

Бесшумно закрылась входная дверь, впустив в сени свежесть, пропитанную дождем. Исчез во тьме кочевник. Потянулось время, сматывая в клубок обнаженные нервы. Роксана не успела довести себя до белого каления: дверь открылась и на пороге появился кочевник. С ножа, который он сжимал в руке, вперемешку с дождевой водой стекала кровь.

— За мной, быстро, — сказал он и открыл дверь.

Девушка нырнула в темноту как в реку. Тяжелые капли больно хлестали по лицу. Одежда мгновенно промокла насквозь. Роксана поежилась, втянув голову в плечи. Сапоги скользили по затопленной дождем земле. Девушка потеряла было кочевника из виду, но мелькнувшая слева тень указала направление. Послушно двинулась вдоль стены, Роксана следила за тем, чтобы звук, с которым ей приходилось вытаскивать сапоги из грязи сливался с шумом ливня.

Стояла темень и двигаться приходилось вслепую. На всякий случай девушка выставила руку вперед: еще не хватало расшибить себе лоб. Леон дышал ей в затылок. Его дыхание оглушало. Несколько раз она оборачивалась, с твердым намерением шикнуть на него, и всякий раз останавливалась. Один неосторожный возглас вполне мог стоить жизни.

Узкую улочку между двумя глухими стенами пересекли довольно быстро. Роксана перевела дух, когда на фоне открытого пространства появился темный силуэт. Кочевник поднял руку, и они послушно остановились.

Грязь засасывала, как болото. Роксана переминалась с ноги на ногу и тихий хлюпающий звук действовал ей на нервы. Полотняные штаны плотно облепили ноги и струи воды беспрепятственно проникали в сапоги. Слава Свету, стоять пришлось недолго. Повинуясь приказу, она подошла к кочевнику и встала рядом.

Улочка вывела во двор. Здесь было светлее. Где-то, в опасной близости горел ночной фонарь.

Осторожно ступая на раненную ногу, кочевник двинулся вдоль стены, обходя открытое пространство. У Роксаны сердце обливалось кровью: в полумраке она видела, с каким трудом даются ему эти шаги.

Оживление первых мгновений побега пожирала усталость. У Роксаны не было ран, но такая тяжесть сковала тело, что приходилось то и дело переводить дух. Лучше бежать — преследовала неотвязная мысль — лучше сто раз бежать, чем ползти улиткой, в каждый миг ожидая смерти. Радовало одно: до конюшни рукой подать. Если не изменяла память, там, слева, должен прятаться домик.

Роксана точно не взялась бы утверждать, что случилось в первую очередь. Сначала она уловила те посторонние звуки, что вплелись в привычный шум дождя, а потом споткнулся кочевник, или все произошло наоборот. Так или иначе, от ночи осталась лишь темнота — сочный звук многочисленных сапог, месивших грязь, заглушил все иные звуки.

Девушка решила, что их окружили со всех сторон. Беспомощно оглянулась на кочевника, уже сжимавшего в руках саблю и успела заметить, как он махнул рукой. Верная данному слову, Роксана со всех ног бросилась бежать к домику, увлекая за собой Леона.

— Я думал о тебе лучше, Ханаан! — В спину ударил крик. — Неужели ты думал, что я оставлю тебе жизнь после того, как ты убил моего брата? Не показывай спину — прими бой, как мужчина!

Ответа кочевника не было слышно и неизвестно, ответил ли он вообще.

Роксана чуть не пролетела мимо. Остановилась в последний момент, и то после того, как с размаху задела плечом об угол бани. Лихорадочно нащупала дверь и пнула ее ногой. В тесноте предбанника бросила на лавку мешок, выуживая оттуда свечу. Руки тряслись так сильно, что пришлось дважды выругаться, прежде чем удалось достать огниво с кресалом.

С мокрых волос срывались капли воды. Приходилось держать это в мыслях, после того, как потухла искра, упавшая на пучок соломы, заготовленный для растопки.

Как только затеплился огонек, девушка вошла в парную и волчком закружилась на месте, пытаясь найти то, что могло служить дверцей потайного хода.

— Ищи, что стоишь? — от волненья сорвалась на крик.

Леон будто того и ждал. Вдруг отскочил в сторону и приглушенное "есть" едва не лишило ее чувств.

Парень не ошибся.

Роксане некогда было рассуждать о том, как кочевник — такой наблюдательный — и не заметил, что в углу, под лавкой прячется железное кольцо дверцы.

Пахнуло сыростью, смешанной с запахом гари. В мерцающем свете свечи убегала глубоко под землю лестница. Последние ступени терялись в темноте, однако сомнений не оставалось: это именно ход, а не обыкновенный подпол — уж слишком далеко уводила лестница.

— Иди, — она воткнула свечу в дрожащие руки. — Я скоро.

— Роксана, я не пойду без тебя! — взмолился парень.