Драконов бастард - Крымов Илья. Страница 20

К нему подскочило сразу четверо волшебников-неофитов, которые, принимая его работы, несли их к управителям Академии.

– Разрешите узнать, чар Тобиус, – Гаспарда внимательно рассматривал искусные зарисовки растений и насекомых на страницах доставшейся ему книги, – где же вы повстречали все эти любопытные экземпляры, неизвестные современной магической науке?

– В Дикой земле, ваше могущество.

На несколько секунд воцарилось гробовое молчание, затем аудитория загудела как растревоженное осиное гнездо, местами удивленно, местами возмущенно, местами даже истерично.

– К порядку! – громыхнул Гаспарда. – Вы ступали в Дикую землю, чар Тобиус? Я не ослышался?

– Нет, ваше могущество. Если грубо округлить, то можно сказать, что я прожил в лесах Дикой земли два года. За это время моя жизнь оказывалась в опасности более двадцати тысяч раз по тем или иным причинам. Я перенес три тяжелых болезни неизвестного происхождения, которые описал в трактатах, повстречал пять видов животных, официально считавшихся вымершими, имел контакты с первобытными и полупервобытными племенными культурами, поучаствовал в двух небольших межродовых войнах, составил небольшую карту территории в примерно двадцать квадратных лиг – и вернулся живым. Должен сказать, что слухи об опасности Дикой земли несколько неточны. Она много крат опаснее, чем мы привыкли считать. Но при некоторой удаче одиночка может выжить, если умеет хорошо прятаться.

Зал ударился в обсуждение услышанного.

– И еще я принес Академии особый дар. Надеюсь, он не пригодится.

С этими словами Тобиус вынул из поясного кармана продолговатый кристалл цвета лавандовых лепестков, размером со среднюю морковину. Пурпурит, камень должника. Огромный кусок бесценного минерала, каждый карат которого ценится так высоко, что золото сошло бы за грязь. Многие особо впечатлительные волшебники повставали с мест.

– Однажды я забрел на руины древнего города, большей частью поглощенного лесной растительностью. В месте, которое склонен назвать развалинами храма или чего-то подобного, я обнаружил на алтаре этот кусок пурпурита, установленный на каменной подставке. Я имел глупость неосмотрительно вынуть камень из подставки. В результате остатки крыши рухнули мне на голову.

Кристалл выпорхнул из руки Тобиуса и мягко опустился в ладонь Гаспарды.

– Это щедрый дар, чар Тобиус, – проговорил он, не сводя глаз со сверкающих граней. – Очень щедрый. У нас складывается впечатление, что вы хотите купить себе посох. Хотя, конечно, ваши научные изыскания даже при беглом просмотре впечатляют.

– Если мои дары кажутся Академии излишними, я безо всякой обиды заберу их обратно.

Великий пиромант взглянул в лицо Тобиусу своими темно-красными, почти чайного цвета глазами, но серый волшебник не отвел взгляда.

– Не стоит. Итак?

– Мое первое заклинание…

– Первое? Оно у вас не одно?

– Оно у нас много, – пробормотал Тобиус, – не одно! Первое заклинание впаяно в артефакт для многоразового пользования.

Серый маг показал браслет на правой руке, выполненный в виде акульей челюсти, смыкающейся на запястье.

– Это Рвач! – Предплечье мага окутала паутина магических знаков, а на пальцах появились призрачные акульи челюсти, сотканные из желтоватого свечения. Нижняя челюсть крепилась к большому пальцу, а верхняя – к оставшимся четырем. – Предназначен для перекусывания и разрывания магических нитей. Фактически им можно перекусить любые чары продолжительного действия!

В доказательство своих слов Тобиус выбросил из ладони пучок магических нитей, неосязаемых для материального мира, а затем, орудуя акульей челюстью, как ножницами, за несколько «укусов» разрушил их.

– Интересно. Ваша задумка может пригодиться нашим коллегам, обезвреживающим старые магические ловушки времен Третьего Пламенного. Но для того, чтобы зваться магистром, этого маловато.

– Я бы не посмел отнимать ваше время только с этим. Для демонстрации второго заклинания понадобится противник. Желательно человек, который умеет держать себя в руках и не носит дорогой одежды.

Просьба вызвала некоторое недопонимание.

– Объясните.

– Лучше показывать на практике. Подойдет и голем, хотя не в полной мере.

Бородо Глиняные Ноги кивнул – и по его взмаху на арену вышел простейший истукан без каких-либо изысков, сотворенный из обожженной глины.

– Я поставил себе задачей создать заклинание, – Тобиус поднял жезл, – которое могло бы выводить из строя большое количество вражеской живой силы, не доводя до смертоубийства. Так я придумал Оголитель.

Пульсирующий зеленый луч с белой сердцевиной в мгновение ока оставил от голема одни только ноги. На вид то было Расщепление чистой воды, но вместо красного луча воплощенное в зеленом, и эффект оказался тот же – материя распалась в пыль.

– И чтобы было понятно, – Тобиус направил жезл в свою ладонь и выстрелил, – прошу следить!

Зеленый луч уперся в ладонь, но она не пострадала.

– Не вредит органике, никакой. Если направить Оголитель на вражеского солдата, он останется голышом на поле боя, без оружия и брони. Таким способом можно вывести из боя множество противников без лишнего кровопролития.

Волшебники стали тихо совещаться насчет увиденного.

– Чар Тобиус, – заговорил Гаспарда, – ваши стремления заслуживают всяческого одобрения. Как и ваши таланты. Вы создали любопытное заклинание, и, как мне кажется, вы потратили на это немало сил. Однако как боевой и военный маг с солидным опытом, я должен отметить, что этот Оголитель вы создавали из чувства эгоизма. Я думаю, что вы просто очень не любите убивать людей, и это радует. Милосердный волшебник – редкость в наши дни. Но эта ваша черта толкает вас на бессмысленные поступки. Расщепление, опасное для любой материи, гораздо эффективнее вашего Оголителя. Если враг применит, допустим, бестий, мясных големов или беспокойников, которым не нужно оружие или броня, ваш Оголитель станет бесполезен. К тому же, если применять Оголитель в бою, можно получить слишком много пленных. Пусть это звучит ужасно, но я не понаслышке знаю, какой тяжелой ношей могут быть вражеские пленники. Расщепление решает эту проблему. Если же вам самому понадобятся пленники, вы можете применить на конкретную территорию усыпляющие, оглушающие или болевые чары. Проверенные временем и многими волшебниками до вас. Вы видите свою ошибку, чар Тобиус?

– Вижу, – опустил голову серый волшебник, хотя внутри него кипел котел несогласия.

– Что же до заклинания Рвач, то волшебное сообщество на протяжении веков пользуется проверенными чарами Рассеивания или обратным чтением заклинаний. Улавливаете мою мысль?

– Не надо чинить то, что и так работает.

– Именно, чар Тобиус, именно так. Все еще слишком мало для оправдания нашего доверия. Желаете что-нибудь сказать?

– Желаю оправдаться, ваше могущество, вы совершенно правы относительно бестий, но мясные големы и беспокойники для меня не страшны.

– Любопытно. Прошу, продолжайте.

– Будучи неспособным овладевать приемами некромантии и эффективными заклинаниями против нежити, я всегда опасался столкнуться нос к носу с ходящими трупами. Вообще с трупами. Поэтому я изобрел новое заклинание. Принцип действия избирательный, как и у Оголителя, но целью является уничтожение мертвой материи. Если на поле боя смешаются живые и мертвецы, Солнечное Касание уничтожит мертвую силу противника. Заклинание придумано для боевых и защитных целей, но построено на приемах целительского искусства.

– Вы решили уничтожать нежить, леча ее? – В мелодичном голосе Таурона Правого звучала нота скептицизма, он, как великий целитель, знал об этой ветви Искусства очень многое.

– Да, и это работает! Как известно, часть целительских чар пагубно действует на нежить. Недавно я проделал немалую дыру в вампире. Не могу утверждать с точностью, что он подох, но ручаюсь, что ему было больно. Он очень громко выл.

Управители Академии стали присматриваться к молодому волшебнику несколько внимательнее.