Североморье (СИ) - Подлужная Наталья Александровна. Страница 19

      Лори: 'Ты два дня в отключке была, мы себе места не находили. Боялись за тебя....Барон Корд дежурство установил, у шатра пост выставил. Когда помощник доктора тебя перевязывал, вздыхал так страшно, головой качал, бормотал все, что одной ногой ты там.... откуда возврата нет...'

      Инель: 'Да, мы три дня уже здесь, подлечили всех. В шатер, минуя пост, тихо проникли, а он бубнит здесь, что бесполезно все, гуманнее, мол не мучить. Ну....Мели что-то ему сказала, он успокоился, заткнулся и вышел...Мы от шатра вообще не отходили, заглядывали каждую секунду. Илинора достали практически, так просили - он разрешил нам по очереди возле тебя сидеть'.

      Девочки примолкли; Мел утерлась рукавом, Лори с Инель поделили носовой платок пополам. 'Самое главное, что мы все живы. Мы, девчонки. Бедный Гант пол-отряда не досчитывает....' под их всхлипывание я заснула. Я вновь дралась, было жутко тяжело, удар мечом страшной силы настиг мое сердце - мокрая, дрожавшая, с криком я очнулась. И услышала успокаивающее бормотание задремавшей Инель, сидящей на одеяле и держащей мою руку. Вновь закрыв глаза, я пыталась унять бешеный стук сердца...Волна дикой боли, скручивающая все внутри, накрыла меня с головой. Зажмурив глаза и чувствуя, как по щекам скатываются слезы, я сцепила зубы...Но стон прорвался....

      Проваливаясь в небытие и опять выныривая в сознание, мое существование поделилось на эти мгновения. Забытья и боли....

      Тихо....Как же тихо. И мой судорожный вздох нарушает эту тишину. С растущим внутри паническим страхом я продолжаю пробовать дышать....Стоп. Мне кажется, или боль вправду уменьшилась. И сколько я так уже провалялась, а сколько еще предстоит? Боже, дай мне терпения и силы. В сознание неожиданно проникает чей-то хриплый голос: 'Бинт в два слоя аккуратно сложи, да, вот так. Повязка должна быть крепкой, но сильно ребра не стягивай, не нарушай кровообмен. Ну, что ты головой как чурбан неотесанный, мотаешь...Сам захотел лекарем стать...Учись, пока я живой. Тяжело ему, да.... ну, молодежь пошла. Тяжело, это когда морская болезнь тебя наизнанку выворачивает, а после боя на корабле моряки стонут, потому что кричать у них уже сил нет...Заканчивай, да побыстрее...'. Гм, оказывается я не одна тут прохлаждаюсь, а в компании. Чуть приоткрыв глаза, увидела светловолосого молодого человека, складывающего в походную сумку бинты; ворча себе что-то под нос, он время от времени стучал себя в грудь кулаком и вопрошал в пространство: 'Кто это все делает? Доктор Илинор?! Нет, я, опять я, а ему все почести,... а говорил, учись мол, юноша, человеком уважаемым станешь, заработок будет достойный, девицы там всякие на докторов охочи...Где девицы то? Эта, что ли? Тело и все тут...', и продолжая бубнить дальше, направился к выходу. А я дышала. И всеми силами старалась не отключиться...

      Пришедшие девчонки первые мгновения вели себя цивилизованно и культурно, очень. До тошноты. 'Что нового?' - выдавила я. 'Ой, Еле, мы так рады' - затараторили все одновременно. Мели, коротко на меня взглянув, поочередно на девочек, уставившись в пол, глухо начала: 'Принцесса и фрейлины речку облюбовали, им там навес сделали...Еле, только спокойно, не переживай, но похоже, Ее высочество Виола хочет, просто спит и видит, что вернется в Амарин, в свою резиденцию, отдохнет и дальше начнет путешествовать....А ....тебя, так передали Оливия и Жизель, хочет оставить в доме священника...Мол, везти тебя не на чем, а так окрепнешь. Но, вдруг это сплетни? Ты пока не думай. Не смей волноваться! Это не все. Лори как работницу отдают им в семью, священнику Овидию...' 'Что? Что ты сказала?' - от волнения я умудрилась привстать, но тут же с глухим стоном, и с выступившей испариной откинулась назад. 'Густава слышала лично, что Лорина это обуза. Вот так. А барону твоему Гортелия глазки строит.... А он не реагирует, вообще никак...Еле, ну, что ты молчишь?'...

      'Я не молчу...Давай...еще раз...подробно...о Лори' - с трудом прохрипев, я внимательно посмотрела на девочек: Мели, Инель, Оливию. 'Поначалу я тоже рвала и метала, как же так, думаю, девчонка с нами, уже попривыкла, мы к ней...Собиралась с принцессой говорить, просить от нас всех. А потом подумала, только не психуй, выслушай разумно....Мы стражницы, нас в той или иной форме учили военному делу, но...наша жизнь все равно иногда оказывается под угрозой. Ты прекрасно меня понимаешь. Теперь без эгоизма подумай о Лори... Ты не сможешь все время ее опекать, ты на службе, так же как и я, как Инель. Безопаснее для нее, и лучше, оставить ее здесь. Научиться чему-нибудь, священник Овидий потом ее в деревню Тенару проводит, если она захочет...Деревня недалеко. Ты понимаешь, о чем я?'...

      Я понимала...Но от этого легче не становилось. И поэтому, устремив свой взор наверх, на чуть колыхающуюся от ветра материю, молчала. 'А о себе ты узнать не хочешь?' - в голосе Мел так явственно прозвучала обида, что я, не выдержав и ей улыбнувшись, мотнула головой. Продолжай... 'Тебя можно хорошо перевязать и в повозку, к фрейлинам, там есть место! Подумаешь, пасьянс в дороге не будут выкладывать, а пейзажи потом по памяти нарисуют! Согласись!'. Мне пришлось покачать головой...Нереально. Меня в повозку - на это никто и никогда не пойдет. Да и мне еще рано о передвижениях думать....Очень кратко, экономя силы, я выразила свои сомнения. 'Ты все-таки подумай, а мы позже зайдем. Я кое-что расскажу...еще' - и девчонки, чмокнув меня в щеки, тихо вышли.

      На миг я устало прикрыла глаза. Сил не осталось...'Дорогая пациентка, просыпайтесь'. Что? Да я вовсе не спала, не успела, только вот глаза прикрыла. 'Да нет, голубушка, не глаза прикрыли, а спали, по-настоящему спали много часов...Весь вечер, всю ночь, сейчас полдень. Удивительно, но должен констатировать - вы пошли на поправку'. Это, что же получается, я вслух сказала?.... Я открыла глаза и увидела доктора, а рядом с ним....и дыхание мое сбилось, и сердце стучать перестало....стоял барон Корд. В последний раз я видела его на похоронах.....

      Через силу, с трудом вздохнув, и поблагодарив небо за некоторый полумрак, тихонько, сквозь ресницы я рассматривала его: хмурое лицо, сурово сдвинутые брови, из-под которых сверкают неукротимым яростным светом черные глаза, упрямо сжатый рот; вскользь бросив на меня непонятный взгляд, он протянув руку в перчатке к доктору, взял его записи, и тут же вернув их, чуть слышно, так что мне пришлось напрячь слух, спросил: 'Док, на поправку, вы уверены? Точно?' 'Судя по моим записям, барон Корд ...' 'Доктор Илинор, прошу прошения, я подожду вас снаружи...Сейчас не буду мешать', и пригнув голову, вышел наружу, едва вписавшись мощной шириной плеч в проем шатра. Откинув накидку, доктор Илинор доставил мне много неприятных минут, пока сквозь светлую холщовую рубаху надавливал на ребра, исследовал живот, с дотошностью просматривая все зажившие и заживающие раны, царапины и ссадины. Пришлось скрежетать зубами, когда он, чего-то там недопоняв, опять вернулся к ребрам. Док, да что б тебя....Но со следующим надавливанием все мои пакостные мысли мигом вылетели из башки, оставив лишь ноющую боль да междометия.... 'Стражница Ховард, постепенно вы встаете в строй. Могу сказать лишь одно, удивлен. Не ожидал... Выздоравливайте'. И вышел.

      А рядом с шатром, причем мне пришлось привстать - мое любопытство перевесило возникшую боль, послышался негромкий разговор: 'С такими ранами обычно не живут. Но, иногда случается невозможное - и человек вгрызается в жизнь, цепляется за нее...' 'Илинор....она точно поправится?' 'Я же говорю, иногда случается невозможное...Но, послушай, насколько я понял, она простая стражница, откуда столько вопросов?'. 'Она воспитанница моего отца. Так что, не думай, ничего такого.... ничего личного'. 'Да уж, как тесен мир...Кто-то вечно кому-то брат, сват, друг, родственник. В общем, барон, вы меня знаете не первый день...поэтому спокойно - кризис миновал, теперь лекарства, снадобья, и главное, время...'

      А меня наконец-то отпустило...Неужели, правда, я на пути выздоровления...Рухнув на шерстяную, сверху прошитую льном подстилку, закрыв глаза, я улыбнулась. Недолго я пребывала в одиночестве. Вначале просунулась лукавая Жизель, а следом неразлучная теперь троица - Мел, Инель, Лори. Притащив два ящика, и сверху положив доску, уселись. Скороговоркой Мели прошептала: 'Лори взяла с нас честное слово, что тебе мы ничего не скажем. Не хочет тебя расстраивать...Так что, не выдавай'...