Североморье (СИ) - Подлужная Наталья Александровна. Страница 66

      'Ты что, дуришь? Приключений мало?' 'Вэй, держи мою руку' - собрав остатки сил, я встала и шагнула вперед. Надо ли говорить, что в руке через мгновение оказалась пустота, и начался мой 'полет' на наболевшее место. Внутри нарастает дикий ком боли - ни понять, ни объяснить... И становиться так дурно, что лишь до скрежета сжатые зубы и стиснутые руки в кулаки позволяют сохранять разум... 'Вэй, - с трудом выговорила от сотрясавшей меня дрожи, - кроме этого чертового оврага где еще можно перейти?'. 'Боюсь, больше негде... Граница вовсю патрулируется, постов целая куча - ты даже близко подойти не сможешь...Без бумаг, без разрешительных документов - гиблое дело. А здесь помнится, старики поговаривали было что-то, сила какая-то...Стражники, говорят, пытались место это под контроль взять, да расшвыряло их так, что мама не горюй! Я все думала, что это сплетни выживших из ума дедов... Народ боятся стал, перестал ходить, хотя до ближайшей деревушки Калемны в Деновии ближе, чем до луга'. Помолчав, негромко добавила: 'Могу посоветовать лишь одно - идти к Аравеле, настоятельнице монастыря, она скажет все сразу и безошибочно. Я с ней как бы в ссоре, поэтому объясняться сама будешь. Вставай, давай, горе-путешественница. Не забывай о Лэнге. Не дай Бог ему в лапы попасть, в живых не оставит...Или оставит, да мы сами его о смерти молить будем. Поэтому хватит реветь, пошли' - с трудом встав, я ничего не слыша, не видя, пошатываясь, побрела за ней...Какие-то заросли проплывали мимо меня, вековые деревья с густой листвой; в голове раздавалось пустое дзинь-дзинь, и панически честно поняла - сил больше нет...

      Услышав голоса людей, едва удержалась, чтобы не заорать от страха... Показалось, что схожу с ума. Но спустя миг, пройдя густые заросли, что сказать, только одно - выперлись на дорогу...по которой под конвоем брели люди...Приставленные мечи к горлу, ненавистная уже серая форма, за спинами арбалеты, и грозный, резкий окрик: 'Кто такие?'. На нас глядит подъехавший на вороном жеребце их светловолосый командир, с холодными серыми глазами и шрамом на левой скуле. Взгляд как у волка, до дрожи...И Вэй тихо задвинулась за мою спину, ненароком напомнив Инель...А мои мозги, как-то вдруг раз и отключились. Ни мыслей, ни страха; лишь усталость и пустота... Было у меня такое состояние, правда, не помню когда... 'Из деревни мы, в город идем, на заработки' - раздался тихий, бестелесный голос из-за спины. 'Слышь, на заработки идут. Так, может, пусть зарабатывают, нас много' - и хриплый хохот стражников болезненно режет по ушам. Окрик командира действует на всех как удар хлыста: 'После разберемся! Сейчас нет времени! В общую колонну их!' - и вперед лицом бросают нас в кучу бледных, измученных, грязных людей... Уцепившись за чью-то рубаху, поднявшись, вздрогнула - под рубахой явственно угадывались все ребра...

      Колонна, издав нечеловеческий стон, двинула дальше. А Вэй чуть слышно простонала: 'О, нет, конец нам. Это отряд самого наместника. Ни убежать, ни спастись' - и повернувшись к девице с побитым лицом, с окровавленной губой, что-то начала спрашивать... Я же, погруженная в себя, немного поздновато поняла, что обращались ко мне с вопросом. С трудом стряхнув оцепенение, посмотрела по сторонам - молчание; Вэй еще разговаривала с девушкой...Может, показалось?

      Вэй тут дернула меня за рукав: 'Командир их, Алекс Теранто, считается самым неподкупным и преданным стражником Гонда. Это страшный человек, он держит народ в ужасе. При этом он самый лучший...Влипли мы...Но не это самое страшное. Здесь в колонне идут сбежавшие крестьяне, их в кандалах разведут по деревням; кто ремесленник, тех на каменоломню отправят; остальной сброд, где мы с тобой - до знаменитой рощи Конаклоса...Там богачи собираются...на охоту. Охотятся они...'. 'То есть?' 'То есть на нас...'. 'Что на нас?'. 'Просто на нас. Будут держать в деревянной клетке, как придет черед, выпустят и за нами начнут охоту. Ясно теперь?'. Не знаю, что ожидала увидеть Вэй на моем лице - но неопределенно хмыкнув, стала рассматривать толпу...А я ...сложно наверное, было объяснить моей попутчице - что сейчас мозги мои не испытывали шок, что паника не выкручивала сердце - да, страшно, но понятно! Сейчас все ясно, действительно жутко, но ясно - и не нужно мучительно ломать голову, с трудом сохраняя разум. Я должна была прийти в себя, найти силы; и я приходила. Чтобы потом спастись и мне, и Вэй. Откуда во мне возникло это чувство ответственности за темноволосую девицу, с синими измученными глазами, точеным носом и устало сжатым ртом?... Я не знала, но знала другое - если спасаться, то вместе...

      Подумав о спасении, тяжко вздохнула - как же я далеко от Хайтенгелла, девочек, Джона. Ох... Ну зачем я вспомнила, зачем подумала...С трудом удерживая поток слез, грозящий хлынуть из глаз, почувствовала дерганье меня за рукав. Обернувшись, наткнулась на свирепый взгляд девушки. 'Вот знаешь, - раздраженно проговорила Вэй, кусая губы, - одно я только в толк взять не могу...Говорили ведь с тобой про старцев, я еще убежденно заявила, что просто так никто ничего не делает, не помогает! И что? Сама же из-за тебя оказалась в дерьме! Жила бы спокойно, и плевать на тебя с высокой колокольни...Так нет же, вляпалась по самую задницу... Но что самое непонятное, так это чувство, и хоть убей - не пойму, что правильно я сделала, как надо! А...сгубила сама себя...что теперь говорить' - понуро опустив плечи и горестно вздохнув, Вэй замолчала...Вздохнула и я, но по другому поводу - с каждой секундой я ощущала нарастающую боль в голове...

      Мы брели по скудной, ничем не примечательной местности. Впереди нас маячили спины согнутых, еле идущих крестьян, в холщовых грязных рубахах, в рваных штанах с кровавыми разводами. Чуть поодаль от них плелись связанные по рукам, в лохмотьях, босые люди. Мимо нас на лошадях проносились всадники; время от времени воздух разрывался криком от удара кнутом по чьей - то спине. Впереди неожиданно что-то застопорилось, послышался свист кнута, истошные женские крики и в колонну, через мгновение кого-то кинули...Обреченные сдавленные всхлипы заполнили все пространство, но вскоре стихли...

      Показалась деревушка - покосившийся частокол забора грозился свалиться в любую минуту; в разросшейся осоке валялась самодельная тряпичная кукла, с веселым нарисованным лицом; сломанная калитка, чуть надтреснуто поскрипывающая на легком ветру. И ни души... Стало не по себе; холодок пробрался в сердце... И цепенея, услышала: '...Врешь ты, как сивый мерин. Всегда было...Не было, говорю, родители мои рассказывали: раньше, после уборки урожая жители близлежащих деревень собирались вместе, водили хороводы, украшали друг друга венками из цветов - эти два дня считались праздником урожая. Ясно? В эти дни игрались свадьбы...Но однажды, маленькая я была, в деревню пришло войско наместника, обсчитало количество земли, домов, людей и вывело такую сумму налога, что... что ахнули в деревнях, за головы схватились. Пытались объяснить, да без толку, наместник армию прислал...Людей погибло уйма, а кто сбежал - тех ловили и в кандалах на работы гнали...'. 'То есть, когда-то праздники были, настоящие?'. 'Во глупый, конечно были! И жили хорошо. Только знаешь, - и невидимая мне женщина понизила голос, - по правде, по настоящей правде пророчество есть. Есть! Тетку свою старую видела, знахарку - так та переживать начала сильно, что если помрет вскорости, то избранника не увидит, кто гада этого в шею погонит, кто нас...' - и не договорив, всхлипнула... Я, тихо оглянувшись, скользнула взглядом по обреченно идущей толпе, на долю секунды задержавшись на лице Вэй. Она шла бледной, со стиснутыми на груди руками, и замученными глазами...

      Мне же предстояло кое-что понять: Вэй и рядом с ней идущая девушка с синим от побоев лицом молчали - и больше поблизости женщин не было; то есть, она где-то в толпе, на расстоянии от меня - но я ее услышала! Со мной что-то происходит...Это понятно. Что? Неизвестно. Я не смогла перейти границу - почему, тоже неизвестно... Просто здорово. 'Там сила какая-то' - сказала Вэй, и понимай это как хочешь...То ли я силе этой не понравилась, то ли...Додумать я не успела, одновременно с громыхнувшей в висках болью, до меня донеслись обрывки разговоров: