Серое Братство - Шелонин Олег Александрович. Страница 17

– Да я такого монстра и даром не возьму, – верещал он.

– Вот, Ксанка, чуешь? – назидательно говорил Олет сестре. – С таким характером кому ты нужна?

– Мне, – мрачно сказал семинарист, старательно разыгрывая демоническую личность.

Голос его прошелестел над Плешивой Горой, заставив нечистую силу замереть. Валентино поперхнулся вином, закашлялся. Взгляд его просканировал плащ падшего ангела на Вите, и он затрепетал.

– Так возьми ее, о Великий Рогатый.

– Да ты чё, Валентино… – лицо Олета вытянулось.

– Молчи, идиот, это же Высший Черный, – прошипел перепуганный насмерть вампир, вскочил на ноги и начал кланяться. – В дар. Даром бери, о Великий.

– Этого мальчика тоже хочу, – ткнул в Олета пальцем Вит, – даром!

– Все Олеттино, дотрепался, – вампир помог подняться магу и подтолкнул его к Виту. – Бери обоих, о Великий.

– Открой клетку, – приказал ему семинарист.

Тот нехотя подошел к клетке.

Ксанка наградила братца бешеным взглядом.

– Доигрался?

– Изобрази покорность, – еле слышно шепнул Олет, – я что-нибудь придумаю.

– Ну, что ты возишься? – грозно спросил Вит.

– Так это… запор здесь магический.

– Бездарь. А когда-то, говорят, был приличным магом.

Шабаш Плешивой Горы подобострастно загоготал, давая знать, что оценил шутку Великого Рогатого.

– Помогите ему.

К клетке тут же подскочили шустрые бесенята, разблокировали дверь, выволокли оттуда упирающуюся девицу и подтолкнули ее к Виту.

– Идите за мной, – приказал семинарист Олету и Ксанке.

– Не пойду! – топнула ножкой строптивая девица.

– Куда ты денешься! – семинарист схватил ее в охапку, перекинул через плечо и двинулся в сторону леса, увязая в песке.

Ксанка возмущенно пискнула, и хотела, было, взбрыкнуть, но, наткнувшись на предупреждающий взгляд брата, спешившего следом, передумала. Скорчив ему еще одну зверскую физиономию, девица сделала вид, что сдалась. Она безвольно поникла на плече семинариста, предварительно погрузив свой нежный девичий локоток в спину Вита, где-то в районе хребта. Бедолага с трудом сдержал стон.

– О Великий, – крикнул ему вслед Валентино, – извините за дерзость, но в той стороне, куда вы идете, Вавилот!

– Да, – пропыхтел под тяжестью девицы семинарист, – я сделаю это там, прямо в храме, чтоб все знали мое величие!

Шабаш восторженно взвыл.

– Мысленно мы с вами, о Великий!!!

Вит добрался, наконец, до леса. Идти по мягкому моху, усыпанному сосновыми шишками и хвоей, было гораздо легче, и он прибавил шагу.

– Мальчик, поторапливайся, – сердито шикнул семинарист на Олета, видя, что тот начал отставать.

– Зачем я вообще вам понадобился, о Великий? – не менее сердито спросил маг.

Вит дождался, когда шум и гам, поднятый его появлением на Плешивой Горе, остался далеко позади, и соизволил мстительно ответить:

– Будешь в храме держать ее за руки… и за ноги.

– Это как это? – опешил маг, – у меня ж только две руки.

Тут нервы у Ксанки не выдержали, и она все-таки взбрыкнула.

– Обалдеть! Его сестру несут насиловать, а он, паразит, руки подсчитывает!

– Да хватит дергаться, – шлепнул ее по попке, торчащей в зенит, семинарист. – Думаешь, легко тебя на горбу переть?

Ксанка замерла, почувствовав на мягком месте знакомую руку.

– Вит… заразочка, это опять ты!!?

– Дошло, наконец, – недовольно буркнул юноша.

– Олет, убери дрын, это же Вит!

Семинарист резко обернулся, и уставился на мага, застывшего с занесенным над головой тяжеленным суком, которым он хотел благословить «Великого Рогатого». Маг медленно опустил его.

– Я что-то не понял, Ксаночка. Это значит, пока я дела наши общие делаю, ты со всякой семинаристской шушерой шуры-муры крутишь? Ах ты…

– Что!!? Вит, а ну, поставь меня, сейчас я ему… – И тут девица так взбрыкнула, что юноша ее просто-напросто не удержал, и она грохнулась на землю.

– И ты туда же! – Ксанка была так потрясена, что мгновенно забыла про все обиды, нанесенные ей братом. – Третий раз меня бросил! Олет, а ну-ка, дай сюда дрын!

– Господи, прости меня грешного! – прямо-таки взвыл семинарист. – И зачем я их спасал, особенно эту дикую кошку?

– Как ты меня назвал!!?

Вит понял, что пора делать ноги, и рванул в сторону Вавилота. Следом неслась разъяренная девица, яростно размахивая дрыном, за ней по пятам бежал Олет, пытаясь на ходу образумить сестрицу. Кросс был великолепный. Километра на три. Все были в отличной спортивной форме и, когда выскочили из чащобы, умудрились еще и прибавить обороты на проселочной дороге, слабо освещенной полной луной.

– Посторонись! – крикнул Вит неведомо откуда взявшейся парочке мрачных фигур в серых плащах, перегородивших дорогу.

Фигуры послушно расступились, давая возможность семинаристу проскочить, и вновь сомкнули ряды перед Олетом и Ксанкой. Те, увидев их, сразу спали с лица и дали по тормозам. Они остановились, запаленно дыша, и начали топтаться, застенчиво пряча глаза, словно парочка нашкодивших детишек. Почуяв, что погоня прекратилась, Вит тоже затормозил. Во-первых, ему надо было отдышаться, а во-вторых, он был очень любопытен.

– Итак, – сурово сказал один из незнакомцев, – вместо того, чтобы готовиться к выпускным экзаменам, вы затеяли частное расследование, утаив от братьев важнейшую информацию, случайно попавшую в ваши руки. Вы хоть понимаете, что натворили? Уничтожен артефакт страшной, невиданной мощи и еще неизвестно, как это отразится на нашем мире. Не исключено, что затронуты основы мироздания, Первичный Хаос.

– А ведь на это дело могли пойти опытные, проверенные братья, и бесценная информация оказалась бы в наших руках, – горестно покачал головой второй маг (в том, что это маг, у Вита сомнений не было). – Мы получили бы доступ к бесценным знаниям. И контроль над Белым и Черными Орденами магов был бы абсолютным во имя достижения Равновесия.

– Понимаете, учитель, мы… – начал было Олет.

– Вы будете доставлены на суд, где вашу судьбу будет решать Совет Серого Братства, – оборвал его маг.

– И чем скорее мы это сделаем, тем лучше, – добавил второй маг. – Тем более, здесь есть несведущие.

Маги повернулись и в упор посмотрели на Вита.

– Подозрительные несведущие, я бы сказал, – нахмурился первый маг.

– Да это простой семинарист, – зачастила Ксанка. – Он тут абсолютно ни причем. Так, помогал по мелочам. Жизнь нам спас…

– А они меня за это дрыном… – пожаловался на них Вит.

Старцы на его слова внимания не обратили. Они продолжали сверлить его подозрительными взглядами.

– Интересно, откуда у простого семинариста на плечах плащ падшего ангела?

– Серьезно? – выпучил глаза Олет.

– А вы разве не чуете?

Маги настороженно переглянулись и начали только что не обнюхивать Олета с Ксанкой.

– Дело хуже, чем я предполагал, – покачал головой первый маг.

– Да, и пора с этим заканчивать, – согласился с ним второй маг. – Мне все равно, кто он и что он, но теперь этот мальчик слишком много знает.

Глаза Вита ослепила яркая вспышка света, он зажмурил глаза…

– Твою ма-а-ать!!! Откуда такая блокировка!!?

Раздался резкий хлопок. Вит потер кулаками слезящиеся глаза. Маги исчезли, и не только они. Плащ падшего ангела осыпался на землю хлопьями пепла.

– До чего ж люди до чужого добра жадные бывают, – сердито пробурчал семинарист. – Свистнуть не смогли, так спалили, гады. Хорошо хоть суму не сперли. А еще маги называются. Тьфу! Гниды! Прости меня, Господи!

Вит размашисто перекрестился и направил стопы в сторону славного города Вавилота навстречу разгоравшейся на горизонте заре.

10

Вит очень спешил. Ему не терпелось выяснить, как там, в его родном доме, дела, а потому до монастыря успел добраться до перезвона колоколов, приглашающих прихожан к заутрене. Родной монастырь, который и был практически его домом (другого он просто не знал), был еще погружен в спячку. Семинарист с неописуемым облегчением перевел дух. Значит, из монастырских никто не погиб за время вчерашней битвы. Иначе бы сейчас из храма Божьего доносились голоса монахов, отпевающих усопших. Юноша осторожно постучал в ворота условным стуком, давая знать, что у порога святой обители не калики перехожие, а свои в доску, и надо поспешать открывать. В воротах открылось окошко, и оттуда выглянул отец Жирондье, шеф-повар монастырской кухни. По его добродушной, круглой физиономии текли слезы. Припухшие от рыданий глаза превратились в щелочку. Шеф-повар, утирая слезы и сопли, что-то по привычке жевал.