Колдун (СИ) - Московкина Анна. Страница 83

- Нет. - Ответил ему Валья.

Орм выругался, выпил, лег рядом с Айрин и почти сразу захрапел - зелье Косидара действовало быстро.

В другой части лагеря Ерекон подошел к Хорхе и Велемиру и тихо произнес:

- Завтра атакуем в полную силу. Раскатаем по камушку.

- Нам их не взять. - Хорхе накручивал ус на палец.

- Скажи ему. - Велел Ерекон Велемиру.

- Оппозиция на нашей стороне.

- С чего ты взял?

- Просто знаю. - Соврал чародей. Хорхе видел, что тот врет. И пусть Велемир опустил глаза, скрывая что-то, понял главное - у Майорина получилось. Оппозиция услышала предложение и его приняла.

Велемир вернулся в шатер воеводы, протянул руки к костру, из-за заклинания, вытягивающего дым наружу, над костром стоял серый черный клубящийся столб.

- Как ты?

- Ничего. - Химера сидела, завернувшись в одеяло, но даже под толстым сукном видно было выступающие крылья. - Пап... - Наля замолкла, а потом скороговоркой произнесла. - Пап, ты меня теперь ненавидишь?

- За что, дочка?

- Я... больше не человек...

- А ты себя ненавидишь? - спросил Велимир.

- Нет. Я привыкла.

- Вот и я привыкну. - Чародей устроился на топчане, и прикрыл глаза. Наля сидела, обняв колени, по привычке она расправила крылья и укрыла ими плечи. В тюрьме одеял не было.

Когда человеку приснился кошмар, первое желание при пробуждении - ощутить, что реальность намного лучше. Убедиться в этом. Удостовериться.

Чтобы глубинные страхи или воспоминания уползли в толщу подсознания и оставили в покое.

Но сегодня воспоминания смешались со страхами, слились в единый ужас. Айрин не подскочила, не закричала, просто распахнула глаза и часто задышала, будто весь сон у нее не было такой возможности. Справа спал Орм, слева Валья. Оба слегка похрапывали. Длинный лежак на десять человек с одной стороны укрывал от ветра и осадков навес, с другой горел костер. У огня, тихо переговариваясь, сидела ночная смена. В темноте поблескивал щит.

Айрин села, осторожно, чтобы не потревожить соседей, выбралась из-под одеял, сразу ощутив резкий здешний мороз.

Кто-то заботливо подложил ей под голову кожух и сапоги - чтобы не промерзли. Девушка споро натянула одежку и дрожащими пальцами принялась стягивать шнурки на сапогах.

Ее колотило. Реальность была пострашнее кошмара.

Знакомых у костра не было. Вернее давних знакомых, новых хоть отбавляй, но Айрин почти никого не помнила по именам. Она тихонечко приткнулась в сторонке, глубже натянув капюшон, на нее никто не обратил внимания.

"Вот так подсядет цитаделец и никто его не заметит", - пронеслось в голове.

- Эй, ты кто? - парень разливший горячий грог подозрительно на нее покосился. Пришлось поднять на него глаза. - А... дочка Ерекона. Давай кружку.

Айрин пошарила под бревном, поискала кружку. Нашла, кружка была грязной, Айрин в нее подула, решила - хватит, и подставила под половник. В грог не доложили всего. Зато он обжигал нёбо и немного грел желудок.

Её перестало трясти. Заныл мочевой пузырь, напоминая - она все еще жива. Пришлось последовать совету нутра и пойти по натоптанной тропинке к вонючему шалашику. У шалашика стоял замороженный караульный, на нос он натянул шерстяной платок, тот давно уже покрылся изморозью, как брови и ресницы его носителя.

Ерекон велел установить эту будочку, чтобы ратники не шастали по лесу или наоборот не загадили всю территорию лагеря. Караульного меняли каждый час, иначе околел бы.

- Кто идет?

- Я - Айрин.

- А... Там Льерка вырвало, замерзло не оскользнись.

- Спасибо.

Мороз немного смирял запах, а присутствие мужчины рядом желание справить нужду. Стоило Айрин почти заставить себя, как соскучившийся караульный доверительно ей сообщил:

- Завтра пойдем в наступление. Велели побудку затемно давать.

Айрин выругалась про себя, зад мерз.

- Спать осталось два часа. Командир Хорхе сказал, штурмовать будем любыми средствами.

Удалось. Она торопливо натянула штаны, волшебно теплые.

- Эй, меня меняют скоро.

- Рада за тебя.

- Может, отойдем?

- Обалдел? - опешила Айрин.

- Я два месяца в этом походе. А завтра помирать может придется. Отойдем, а?

- Пусть лучше у тебя будет повод выжить. - Посоветовала ему девушка.

- Ну и дура. - Буркнул караульный. - Тебя тоже могут убить.

- А что есть разница, умирать оттраханной или не оттраханной?

- Как хочешь.

Айрин зачем-то пожала плечами и пошла обратно к костру. Умирать не хотелось, никакой. Интересно, мог ли подобное спросить Майорин?

Нет, не мог. Хотя может так и думал, но был на порядок умнее, прикрывая грубую суть налетом... чего?

Умел ведь все обставить, гад, размышляла Айрин. А потом замерла и себя поправила: умеет. Умеет.

Он жив. Должен быть жив. А иначе...

Иначе ее сон был не просто кошмаром.

Тыловой лагерь опустел, Валья вглядывался в предрассветную дымку, куда канули колдуны. Валье было страшно.

Когда они собирались он подошел к Айрин, затягивающей ножны на дохе и задал ей вопрос:

- Ты боишься смерти?

- Очень. - Сказала она не раздумывая, до страшного спокойным голосом и затянула пряжку на еще одну дырочку.

Теперь это "очень" звенело в ушах, не давало покоя, мешало наблюдать. Валье хотелось их остановить, крикнуть, что можно решить миром.

Напомнить, что любая война кончается переговорами, потребовать прекратить безумие. Но они шли, уверенные в своем праве, сосредоточенные и упрямые. Готовые напомнить всему миру, что есть законы, нарушение коих карается смертью.

Удар, сотряс Лусор. Воины еще чувствовали вибрацию тарана и одновременно готовили новую атаку. Опять безнадежную.

По кованой стали прошла тонкая, едва заметная трещина.

- Бить! - крикнул воевода. - Бить!

Щиты трещали от заклинаний. Группа колдунов в сторонке плела нечто грозное. В небе от скопившейся силы, начала собираться гроза. Шаровые молнии не достигшие целей, хаотично носились в воздухе, от них отмахивались как от назойливых мух. Но рано или поздно искрящиеся шарики натыкались на что-нибудь. Тогда грохотало и взрывалось. И грохот, и взрывы терялись в общем гуле.

- Держать щиты, держать строй! Таран!

Таран опять впился в ворота, трещина стала видимой.

- Защита разрушена! - понеслось над атакующими. Дружный победный ропот воинов, ликующие возгласы колдунов.

Айрин спряталась под один из щитов и оперлась на меч. Пока она единственная им размахивала, и если колдуны видели, что девушка рубит заклинания, то воины государя непонимающе ухмылялись.

- Айрин? - Орм просительно протянул руку. Девушка бессильно кивнула и прикоснулась к красной в цыпках ладони. Потом Орма сменил Хельм, за ним Борец, за Борцем еще кто-то, опомнилась она лишь, когда увидела перед собой отца.

- Ты как, дочка?

- Вполне. - Невнятно буркнула Айрин, отчего-то горели шрамы на спине. Немилосердно жгли кожу, так что хотелось сорвать с себя одежду и повалится спиной в снег.

- Ворота наши, еще один удар и проломим. - Ерекон отнял ладонь и вернулся на свою позицию - командовать.

Пальцы скользили по рукояти, Айрин едва не упала. Оглянулась, не заметил ли кто, но все смотрели на ворота, в которых стремительно росла дыра. Десяток колдунов вцепились в преграду заклинаниями и разрушали железо, а за ним и дерево.

На стенах кричали. Заклинания сверху сыпались попеременно с кипящей смолой, стрелами, шаровыми молниями... Щиты то и дело лопались, и тогда вопили обожженные воины.

Но мир Айрин сжался до череды протянутых рук, она только перебегала из-под одного щита к другому, пополняла резервы и снова, снова, снова...

Ворота рухнули, кучей малой бросились в проем ратники, кучей малой навалились на них с противоположной стороны наемники. Стоящие на стенах стремительно меняли позиции, готовясь бить по врагам. Немногочисленные химеры пикировали сверху, издавая разрывающий перепонки крик.