Почти невеста - Фэйзер Джейн. Страница 14

Он поклонился и шагнул, чтобы отодвинуть от стола стул справа от своего. Она кивнула, принимая эту услугу, и сказала:

– Вам не следовало ждать меня к обеду, сэр. Я не стану есть, а миссис Эллиот будет огорчена, если ее стряпня испортится.

Она бросила взгляд на дверь, где маячил дворецкий.

– Пожалуйста, подай обед его светлости немедленно, Франклин.

Джек налил кларета в ее бокал и заметил мягко:

– Я не хотел начинать без вас. Я и так уже повинен в нарушении приличий.

На лице Арабеллы застыло изумление.

– Как это, сэр?

Он улыбнулся и занял свое место.

– Я забыл вас спросить, когда вы предпочитаете обедать, и вынудил есть в одиночестве. Прошу прощения.

Он поднял свой бокал, приветствуя ее, и отпил глоток. Арабелле пришлось отведать кларета, прежде чем она заговорила:

– Вы не проявили невежливости, ваша светлость. Я не рассчитывала обедать в вашем обществе. Вам следует только говорить Франклину, когда вы желаете отобедать, а он позаботится об остальном. У меня свой распорядок дня и нет ни малейшего желания навязывать вам свое общество.

Франклин поставил перед герцогом супницу и ретировался к двери. Джек опустил ложку в суп и посмотрел на дворецкого:

– Мне не надо прислуживать за столом.

Дворецкий бросил на леди Арабеллу взгляд, полный сомнения, но, так как она не подала ему никакого знака, поклонился и вышел в холл.

– Надеюсь, суп вам понравится, ваша светлость, – любезно сказала Арабелла. – Миссис Эллиот – превосходная кулинарка и экономка. Уверена, что вы останетесь ею довольны.

Джек ничего не говорил, пока не доел суп, потом положил ложку и откинулся на спинку стула.

– Суп изысканный, и уверен, что я не найду никаких изъянов в ведении хозяйства. Итак, давайте перейдем к делу.

Она нахмурилась и, чтобы собраться с силами, отпила немного вина. Солнце уже стояло низко, и вокруг головы герцога, обращенной затылком к открытому окну, образовалось ярко-оранжевое сияние. По сравнению с ним свечи казались бледными.

– Какое же у нас дело, ваша светлость?

Он повертел тонкую ножку бокала в длинных пальцах, и взгляд Арабеллы уловил сверкание рубина на одном из них и квадратный изумруд на другом. Камни были великолепные. Какая потребность была у этого человека в состоянии ее брата? Почему он желал его смерти? Этот вопрос вызвал у нее в воображении образ кладбища, и ее передернуло. Она не спрашивала об этом прежде, но, конечно же, за смертью и бесчестьем Фредерика стояло нечто большее, чем карточный проигрыш.

– Так какое же дело нам надлежит обсудить, ваша светлость? – спросила она снова, когда ей показалось, что он не собирается ей отвечать.

– Моя дорогая, я не верю, что вы так упрямы или несообразительны, как пытаетесь меня убедить, – сказал он. – Во-первых, у меня есть имя, и мне было бы приятно, если бы вы стали обращаться ко мне по имени. «Ваша светлость» и «ваша светлость» – это начинает раздражать. Если вы не против, называйте меня Джеком. А во-вторых, одарить меня удовольствием находиться в вашем обществе – не слишком большая плата за то, что вы продолжаете пользоваться этим домом как своим собственным.

Он позвонил в маленький колокольчик, стоявший возле его тарелки, будто стараясь обратить ее внимание на то, что сказанное имеет вес.

Арабелла была не в состоянии что-нибудь вымолвить, пока Франклин не убрал суп и не подал вместо него пирог с куропаткой, жареного цыпленка и пару речных форелей, а также блюдо с артишоками и грибами.

– Уверены, что не хотите, чтобы я отрезал для вас кусочек этого великолепного пирога? – спросил Джек заботливо, когда Франклин снова исчез из поля зрения.

– Нет. О, благодарю вас, – ответила Арабелла с некоторым опозданием. – Как я уже объяснила, я обедала.

«И мой обед был не таким изысканным», – добавила она про себя.

Миссис Эллиот приготовила для герцога такой обед, какой потребовал бы Фредерик, в то время как Арабелла довольствовалась всего двумя блюдами, когда бывала в доме одна.

– В таком случае разрешите предложить вам еще вина.

Он протянул руку, чтобы наполнить ее бокал. Арабелла с трудом перевела дух:

– Ваша светлость…

– Если для вас не составит труда – Джек, – перебил он ее хмуро.

Она сжала губы.

– Сэр, – сказала она, – если составить вам компанию – это цена, которую я должна заплатить за право находиться здесь, пока мне не удастся устроить свою жизнь по-другому, боюсь, что предпочту не платить ее. Я уеду через час.

Она сделала движение, чтобы отодвинуть свой стул, но он удержал ее, положив свою руку поверх ее руки, которой она оперлась о стол, чтобы встать. Казалось, его ладонь просто лежит на ее запястье, но на самом деле он пригвоздил ее к столу, как прикалывают булавкой бабочку, и Арабелле пришлось остаться сидеть.

– Прошу прощения, – сказал он, не убирая руки. – Вы не вполне ясно мыслите, Арабелла. Все, чего я прошу, – это присутствовать за столом да иногда сопровождать меня на верховых прогулках по моим землям. Надеюсь, вы мне расскажете о том, как вести дела в имении, и познакомите с арендаторами. Бэйли говорит, что все они вас любят, и я хотел бы, чтобы вы замолвили за меня словечко. Вы не можете не видеть, что это в наших общих интересах.

Арабелла пошевелила пальцами под его рукой, и он отпустил ее. Она положила руки на колени.

– Что вы имеете против меня? – спросил он непринужденным тоном, приступая к филе форели.

Она гневно воззрилась на него:

– Вы довели до смерти моего брата. Вы отняли все, что принадлежало ему. Вы обездолили меня…

Он протестующе поднял руку:

– Нет, нет! Вы не можете обвинить меня в том, что я вас обездолил, Арабелла. Я предложил вам руку. И в этом случае вы не только сохраните свой дом, но вдобавок станете хозяйкой всего, что принадлежит мне. Я предлагаю вам выбрать. Вы можете остаться жить здесь со своими орхидеями или пойти на приступ и взять Лондон. И я в любом случае не стану вам препятствовать. Если вы захотите основать политический салон и поддерживать тори, я и тогда не буду против. Хотя, – добавил он, – как убежденному вигу, это станет мне поперек горла. Я достаточно богат, моя дорогая, чтобы дать вам возможность жить так, как вы сами предпочтете. А теперь скажите мне, можно ли при таких условиях считать, что я вас обездолил?

И он спокойно продолжал есть форель. Арабелла невидящим взором смотрела в пространство через стол. Она не была дурой. Он предлагал ей весь мир на серебряном подносе. Но почему? Он не знал ее. Хотя знание не было необходимым условием супружества. Многие браки заключались между людьми, не имеющими понятия друг о друге. Но они или их семьи что-то выигрывали от этих союзов. Что мог выиграть Джек Фортескью от женитьбы на ней? Он уже владел всем, что раньше принадлежало ей, если не считать крошечного состояния, доставшегося от матери.

– Почему? – спросила она наконец. – Почему вы делаете мне такое предложение? Что есть у меня такого, чем бы вы хотели завладеть?

– Мне нужна жена, – ответил он просто, зачерпывая ложкой грибы со своей тарелки. – И законные наследники.

– Но для этой цели вы можете получить любую молодую женщину, какую пожелаете. При вас все – происхождение, богатство и нет очевидных недостатков…

Она внимательно наблюдала за ним, будто пыталась проникнуть сквозь его безупречно элегантную одежду и увидеть покрытое шрамами тело под ней и столь же неприглядную исковерканную душу.

Джек усмехнулся.

– Я опасаюсь юных девиц, – пояснил он, и в глазах его заплясали искорки. – А уж что касается их мамаш, они считают меня дьяволом во плоти.

– Ну, это не остановило бы ни одну мамашу, если бы ей представилась возможность отхватить для своей дочери такого мужа, – возразила Арабелла. – Вы могли бы быть самым настоящим Синей Бородой, если бы при этом сделали ее дочку герцогиней.

– Вот что мне в вас нравится, – произнес Джек. – Вы сразу берете быка за рога. С вами лесть неуместна, миледи Арабелла, – пустая трата времени.