Почти невеста - Фэйзер Джейн. Страница 75

– Садись, Бекки, и позавтракай.

Девушка села за стол и энергично принялась за говяжью вырезку.

– Моряк сказал, что каюта с иллюминатором. Он говорит, добраться до Кале можно за двенадцать часов при благоприятном ветре и течении. Они отплывают в четыре часа.

– Прекрасно, – сказала благодарная Арабелла. – Не знаю, что бы я делала без тебя, Бекки. Я сняла спальню наверху. Можешь спать, сколько захочешь, а завтрашняя почтовая карета отвезет тебя в Лондон. И можешь заказывать в гостинице все, что пожелаешь.

– Все, что угодно? – спросила Бекки, и глаза ее стали круглыми.

Арабелла улыбнулась:

– Все – еду, напитки, потребовать, чтобы горничная погладила для тебя одежду… Все, что угодно. А теперь я хочу поспать пару часов, прежде чем отправлюсь в порт.

– Мне проводить вас на корабль, миледи?

– Нет, – решительно возразила Арабелла. – Я поеду туда одна.

В два часа пополудни Арабелла явилась в доки со своим клочком бумаги, то есть билетом. Малый из гостиницы нес ее небольшой саквояж, в который она упаковала все, что, как предполагала, могло понадобиться Шарлотте. Для себя она захватила очень немногое – пару белья, два простых батистовых платья, туалетные принадлежности.

Она рассудила, что Джек сядет на паром в самую последнюю минуту перед отплытием, потому что он не склонен терпеть неудобства на борту больше, чем требуют обстоятельства. Когда он прибудет на паром, она уже надежно укроется за дверью своей каюты.

Моряк осмотрел ее билет, поднял небольшой кожаный саквояж на плечо и проводил ее в крошечную каюту над ватерлинией, большую часть которой занимали узкая скамья, прибитая к перегородке, и стул, болтами прикрепленный к полу. Над головой жужжала муха. Постельное белье выглядело не слишком свежим. Ночной горшок, хоть по виду и чистый, несомненно, уже использовался. Но зато в каюте был крошечный иллюминатор, хотя и наглухо задраенный.

– Сколько пассажиров вы берете на борт на этот рейс? – спросила Арабелла, когда моряк поставил на пол ее саквояж.

Маленькие кораблики, курсировавшие взад и вперед по Ла-Маншу как паромы и перевозившие почту, обычно располагали местом всего для нескольких пассажиров.

– На этот, кроме вас только одного, мэм. Джентльмена, – ответил он.

– Не могли бы вы открыть иллюминатор?

– Да, мэм, но, как только мы выйдем в море, вы сами захотите его закрыть.

Он распахнул крошечное оконце, стекло которого было зеленого цвета.

– Тогда и закрою, – сказала Арабелла, вручая ему монету.

Он дотронулся до хохолка на лбу, она одарила его прощальной улыбкой и, как только дверь за ним закрылась, упала на скамью, служившую постелью. В гостинице она только подремала, с завистью прислушиваясь к глубокому и ровному дыханию Бекки, но теперь, когда больше ей было нечем заняться и не было смысла волноваться из-за будущего, она погрузилась в глубокий сон, похожий на кому.

Проснувшись, Арабелла услышала, как потрескивают доски и бревна и скрежещет якорная цепь. На мгновение ее охватила паника: вдруг Джек опоздал к отплытию? Но конечно же, такого с ним случиться не могло. Она встала и пошатнулась, чувствуя себя так, будто выпила слишком много вина, и ухватилась за перегородку, когда пол под ней закачался. В каюте было жарко и не хватало воздуха, несмотря на открытый иллюминатор, потому что яркое послеполуденное солнце затопило ее крошечное пространство. Она наклонилась к иллюминатору, чтобы увидеть хоть что-нибудь. Пока что они маневрировали в тесной гавани, пробираясь к открытому морю в компании целой флотилии мелких суденышек, пытавшихся выйти из гавани в момент прилива. Она подскочила, услышав стук в дверь.

– Войдите! – крикнула Арабелла. Появился матрос, провожавший ее в каюту.

– Если вы пожелаете подняться на палубу, пока мы выходим из гавани, капитан будет рад приветствовать вас, – сказал он.

– Благодарю вас. С удовольствием подышу свежим воздухом.

От слишком крепкого сна глаза ее слиплись, а волосы, должно быть, выглядели как птичье гнездо.

– Нельзя ли мне получить кувшин воды для умывания? – спросила Арабелла.

– Не могу заполучить ни капли, мэм, – сообщил он ей. – Мы не можем разжечь огня в камбузе, пока не минуем порт.

– Для меня сойдет и холодная. Любая, – поспешила она его заверить. – Мне надо немного привести себя в порядок.

– Пожалуйста, мадам.

Он снова взял под козырек и быстро удалился, двигаясь привычно легко, несмотря на качку. Арабелла открыла саквояж и вытащила щетку для волос и маленькое зеркальце. Она подняла его и мрачно оглядела свое отражение. Все было именно так плохо, как она и предполагала. Весь день она проспала в костюме для верховой езды, в котором была вчера и спала предыдущей ночью в шезлонге, – она чувствовала себя грязной, липкой и потной. Но тут Арабелла подумала о другой женщине, той, что была в Шатле, и ей стало тошно от собственного эгоизма. Когда Шарлотта видела чистое постельное белье? А зубную щетку? Или даже щетку для волос? Была ли у нее возможность умываться чистой холодной водой?

Матрос снова постучал в дверь ее каюты и в ответ на приглашение вошел с кувшином воды и жестяным тазом, которые поставил на табуретку.

– Вам будет этого достаточно, мэм?

– Вполне, – ответила благодарная Арабелла с теплотой, удивившей ее самое, учитывая скудость этого подношения.

– Капитан будет ждать вас на палубе через полчаса, мэм.

– Благодарю вас.

Арабелла закрыла за ним и заперла дверь каюты. Если уж она собиралась раздеться догола, то должна быть уверена, что никто к ней не вломится. Она сбросила измятую юбку, жилет и жакет и, расправив, разложила все это на койке, потом скатала чулки и нижнее белье и сунула в саквояж. Упираясь в переборку качающегося судна, она с головы до ног обтерла все тело мокрой губкой, обмакнув ее в солоноватую воду. Это ее слегка освежило, и в голове у нее прояснилось. Если бы она приняла предложение капитана и поднялась на палубу, то лицом к лицу столкнулась бы с Джеком. Следовало ли ей устроить ему такой сюрприз на публике? Или сначала пойти поискать его каюту?

Яростно расчесывая волосы щеткой, она решила, что встретится с ним на людях. Ему придется проявить хотя бы формальную вежливость, а к тому времени, когда они останутся вдвоем, его гнев уже поостынет. Впрочем, она не особенно волновалась на этот счет. Она была права, а Джек – нет. Арабелла надела легкое платье из кремового батиста с бронзовым кушаком, сменила чулки, всунула ноги в простые замшевые туфли, единственную обувь, которую захватила с собой, если не считать сапог для верховой езды. Теперь она выглядела опрятно, но это было все, чего она могла добиться.

Арабелла остановилась у двери, держась за нее и не решаясь ее открыть. Она ни в коем случае не боялась мужа. Боже сохрани! Или все-таки боялась? Главное, она не должна была совершить ошибки. Ее будущее… их будущее… зависело оттого, сумеет ли она тактично взять дело в свои руки.

Наконец она открыла дверь в узкий коридор. Свет сюда поступал от верхней части трапа. Матрос назвал этот трап общественной лестницей. Придерживаясь за стену, она начала подниматься по ступенькам и скоро оказалась на ярком послеполуденном солнце. День уже клонился к вечеру.

Над морем с криками носились чайки, скрипели снасти, потрескивал парус. Арабелла, не подготовленная к такому движению, вцепилась в перила, инстинктивно пригнувшись, и над ее головой качнулась рея, как черная тень.

Она подняла голову и встретилась взглядом с мужем, стоявшим на корме в нескольких футах от нее, позади бронзового от загара молодого человека у штурвала. Корабль поднялся и опустился, зарывшись носом в воду. Арабелла не двигалась с места, зачарованная взглядом серых недоумевающих глаз Джека.

Человек у штурвала приложил руку к матросской шапочке и пригласил ее:

– Идите сюда, мэм. Присоединяйтесь к нам. Прекрасный денек… чудесный западный ветер.

Казалось, он в восторге от того и другого. Лицо его сияло улыбкой. Синие глаза искрились, как поверхность моря. Арабелла подошла к ним.