Земля обреченная - Шенгальц Игорь Александрович. Страница 14

– Ты уверена? Сейчас не самое лучшее время. Мы не понимаем, что происходит. Не знаем, чего ожидать. К тому же есть еще некоторые моменты… как бы тебе сказать… город рушится. От домов отлетают целые куски. Завтра нужно будет отсюда убираться. Но Москва… слишком далеко… мы просто не дойдем…

Известие о саморазрушении домов Кира встретила спокойно. Даже улыбнулась.

– Вот видишь. Сам сказал, что нужно уходить. Вот и уйдем. Ты пойдешь со мной?

– Ты себе вообще это путешествие как представляешь? Пешком за две тысячи километров?

Кира улыбнулась.

– Почему пешком? На лошадках!

– На каких еще лошадках? – Кира, если хотела, могла искренне удивлять.

– А ты заметил, что собачки-то живы остались. Я столько их в окно видела, бегают себе. Стайками.

Вспомнил я этих собачек – озлобленные, одичавшие от ужаса, готовые сожрать кого угодно и что угодно. Повстречайся с такими… мало не покажется!

– Так вот, – продолжила Кира. – Если собаки уцелели, то почему бы и лошадям не выжить? Тут столько деревень неподалеку. Нам бы просто добраться до одной из них и поискать.

Логика в ее словах присутствовала.

– Я ведь даже обращаться с ними не умею, катался только пару раз, да и то мою кобылу мальчик за уздечку держал и шел впереди…

– Ерунда! – махнула рукой Кира. – Разберемся! Я в детстве несколько раз в деревне отдыхала. Думаю, не забыла, как с ними справляться. Так ты со мной?

Я кивнул. Отговаривать ее было бесполезно, да и мог ли я это делать? Это ведь не пустая прихоть. Все же родители…

– Куда уж мне от тебя деваться… поеду конечно!

Кира подлетела ко мне и стиснула в объятьях. Только тут я понял, как она боялась моего отказа и как ей было страшно остаться одной. Но я понял также и то, что даже в этом случае своего решения она бы не изменила. И отправилась бы в дорогу одна…

Что это? Неимоверная глупость или отчаянная смелость?

К месту общей встречи мы выступили рано утром, собрав с собой все, что было ценного и полезного. В любом случае, назад мы уже вряд ли вернемся.

Только оружие, которое все равно не работало, оставили дома, взяв один лишь нож.

Денис, выспавшись, что-то чистил, разбирал и собирал. Но все было бесполезно. Автомат, как и пистолет, просто не стреляли.

Шли мы очень осторожно, подолгу замирая на месте и прислушиваясь. Еще одной встречи с такими зелеными мы могли и не пережить.

К счастью, нам повезло. До площади добрались без приключений, правда, потратив на дорогу раза в три больше времени, чем ушло у меня в прошлый раз.

Площадь была полна народа. Еще издали я увидел множество крепких мужчин, которые небольшими группами патрулировали все возможные подходы. Площадь сильно изменилась за последние два дня. Она вся была заставлена телегами, повсюду жгли костры, женщины готовили что-то в огромных чанах, тут же, на газоне паслись лошади, десятка три.

Мы прошли мимо одной из патрульных групп. Трое мужчин внимательно нас оглядели еще издали и, видимо, признав за своих, дружелюбно кивнули и пропустили без единого вопроса. У одного из них в руках был нож. Второй был вооружен чем-то наподобие самодельного копья, а вот у третьего я с великим удивлением увидел самый настоящий меч. Где он интересно умудрился такой раздобыть?

Хотя, спору нет, в подобной ситуации, когда стрелковое оружие просто не работает, лучшего оружия, чем меч, для тех, кто умеет с ним обращаться, и придумать невозможно.

Я был настороже, мало ли какие изменения произошли с этими людьми. Конечно, с виду они все вполне нормальны, с теми тварями-зелеными и не сравнить, но вот внутренне… Кто знает?..

Кира, на удивление, была спокойна. Она приветливо кивала всем встречным, но в ответ получала лишь подозрительные взгляды и лихорадочные полуулыбки. Люди вокруг возбужденно переговаривались между собой, поминутно шикая на тех, кто начинал говорить слишком громко и постоянно оглядывались по сторонам, словно ожидая от окружающего мира очередной каверзы.

Денис был насуплен и крайне серьезен.

В центре площади образовалось нечто вроде командного центра.

Прямо на земле стояли большие столы, на которых находилось множество бумаг, в коих я распознал карты местности. Несколько мужчин и пара женщин склонились над ними и о чем-то яростно спорили.

В одном из мужчин я с радостью узнал своего знакомца – Ивана-Трактора. Выжил все-таки! Почему-то, сам не знаю, я в этом был уверен и раньше. Такой человек не мог сгинуть так просто.

Иван изменился. Он весь, по самые глаза, зарос густой черной щетиной и показался мне злым и напряженным.

– А я говорю, – громко, перебивая всех, сказала одна из женщин, на вид лет сорока – сорока пяти, высокая и крайне уверенная в себе. – Надо оставаться! Пока мы вместе – они нам не страшны! Зачем нам куда-то выдвигаться? Вы думаете, там что-то иное и кто-то нам подскажет, что делать?

– Подскажет, не подскажет… – ответил Иван. Даже голос у него изменился – стал резким, недобрым. – Но вот некоторые объяснения я бы хотел получить!

– И от кого, интересно знать, ты их хочешь получить? Может, от президента? Так его и нет уже, наверное… Да и был бы жив, сомневаюсь я, что он сказал бы хоть что-то новое! Или ты забыл, что сталось с нашим мэром?

Я не знал, что с ним сталось. Мне было интересно. Сделав знак Кире и Денису остановиться, я прошел ближе к столам и, встав в некотором отдалении, прекрасно слышал весь разговор.

– Или тебе напомнить, что на его душу и зеленых не потребовалось? И ведь никого, вообще никого из мэрии в живых не осталось! Почему так, интересно?

Иван слушал молча, но было видно, что сдерживается он из последних сил, желваки на его скулах ходили туда-сюда.

– Это не террористы какие-нибудь! Это даже не война! Это что-то другое, от чего нет спасения! Или ты забыл, что случилось с Америкой и Китаем? Что нет теперь этой Америки вовсе, а Китай опустел за два дня! Всего два дня на два миллиарда человек! Нам повезло! Мы живы! А они – нет! А раз живы – мы обязаны жить дальше! Не нужна эта экспедиция, никому не нужна! Это бессмысленно! Мы должна оставаться здесь и пытаться жить!

Ого! Вот это новости! Америка и Китай, значит… Откуда, интересно, об этом известно? Словно отвечая на мой вопрос, Иван сказал:

– А в Москве множество выживших! И в Питере, и в Ебурге, и в Челябинске, и в Перми, и в других городах остались люди. И Европа не пострадала так, как Америка. Париж почти разрушен, как и Лондон! Но и там есть живые, и их многие тысячи! А значит – наверняка найдется тот, кто знает, что произошло. А, зная, что случилось – мы поймем, что делать дальше! Если останемся тут – погибнем, не от зеленых, так еще от чего-нибудь…

Значит и тут никто ничего не знает толком. Впрочем, на что я надеялся? Те новости, что я услышал, уже о многом говорили.

Женщина не сдавалась.

– А ты не думаешь, что и здесь еще может быть множество живых? Ты предлагаешь их бросить? Думаешь, сегодня тут соберутся все? Да многие и не знают о сборе, люди сидят по домам и боятся высунуться! Ты предлагаешь им умереть?

Иван сжал кулаки и хотел было сказать что-то резкое, но его остановил один из мужчин – лет шестидесяти, седой, но еще крепкий, с очень уверенным взглядом.

Он мягко положил руку женщине на плечо.

– Ирина, дорогая, всем не поможешь, всех не спасешь! Тут у нас тоже люди – и женщины и дети. Мы должны думать и о них тоже.

– Вот именно, – Ирина резко сбросила руку седого. – Вот именно! Надо думать о них! И что, вы предлагаете их тащить в Челябинск? Зачем? Дети просто не выдержат дороги. А женщины? Или вы считаете, что все такие же выносливые, как вот этот господин? – она ткнула пальцем в сторону Ивана. Тот уже успокоился и выпад против себя перенес, не поведя бровью. – Так он – вон, слоняра какой, на нем пахать можно!

Седой покачал головой.

– Не надо переходить на личности, Ира!

– Как это не надо? Очень даже надо! Личностей-то осталось всего-ничего…