Край белых птиц (СИ) - Романовская Ольга. Страница 39

На пару минут Мериам потеряла дар речи, а когда обрела вновь, назвала Шайрена безумцем. Тот покачал головой и заверил: план составляли всей семьёй.

— Не бойтесь, вы понравитесь Манесу РашХатару, — заверил демон. — Мать наложит качественный морок на ауру. Рыжих при дворе немного, а Манес при всей своей любви к Бригиатте ценит новизну.

— Говори прямо, не мямли, — в дверях столовой возникла Насьена. Она была в том же траурном наряде, что и вчера.

Демоница уселась напротив Мериам, прищурилась и задала самый бесстыдный вопрос из всех, что доводилось слышать адептке. Обращалась, правда, не к ней, а к сыну:

— Её тело способно прельстить больше, чем на один раз?

Шайрен кивнул и заверил: природа не обделила Мериам ни формами, ни гладкостью кожи, ни приятным запахом.

— Чудесно! — улыбнулась Насьена и обернулась к адептке, мечтавшей сбежать из-под перекрёстного огня взглядов: — Постараешься оказаться в свите Бригиатты. Разумнее всего соблазнить её мужа. После украдёшь перстень с «Забвением роз». Это нетрудно: когда демоницы купаются, они снимают артефакты, боясь навредить им. А дальше убьёшь троих: Бригиатту, Гонорию и Наитемнейшего. Чтобы не поддалась соблазну расправиться с нами, Сахрет сегодня же выкрадет твою сестру. На расстоянии проклятие не работает, а о нашей смерти он непременно узнает. Сама понимаешь, что он тогда сделает с Аишей Ики. Когда исполнишь всё, подаришь перстень Шайрену. Станет твоим приданным. Всё поняла?

Мериам кивнула, хотя план демоницы, по её мнению, был абсурдным. Разве кто-то подпустит её к членам семьи Анарфуса ФасхНамина, прозванного Наитемнейшим? Бригиатта же, если адептку не подводила память, — его старшая дочь.

Насьена встала, коснулась Мериам кончиком крыла и прошептала:

— Будь осторожнее, человечка, не вздумай испортить нашу игру!

Адептка и не собиралась: банально хотела жить и знать, что из-за неё не пострадали близкие люди.

Шайрен предложил прогуляться по замку: морок собирались наложить вечером и опробовать на соседях, таких же проклятых демонах, перед тем, как подсовывать рыбе наживку. Мериам сначала хотела отказаться, но потом согласилась. Во-первых, знание расположения комнат — лучший помощник при побеге, и, во-вторых, адептка надеялась убедить демона отказаться от безумной затеи. Для Мериам она означала одно — смерть. Мстить демоны умеют, находить врагов по энергетическим следам — тоже. Да и вряд ли Насьена оставит в живых столь опасного свидетеля, даже ради сына.

— Не бойся, — Шайрен будто угадал её мысли, — я сумею тебя защитить. Во время войны отсидишься в безопасном месте. Мать тоже не тронет, но для этого ты должна разделить со мной ложе и понести. Маленькие АльХани для неё на вес золота.

— То есть я кобыла-производительница? — адептка шла впереди демона, изображая, что рассматривает гобелены, но на самом деле почти ничего не видела из-за навернувшихся слёз.

— Ты моя женщина, — поправил Шайрен. — Я хочу тебя не ради детей.

— И на том спасибо! — вздохнула Мериам и, сославшись на усталость, попросила отвести её обратно в спальню. Адептке хотелось побыть одной и хорошенько выплакаться.

Демон выполнил просьбу и обещал не тревожить до обеда: у него было какое-то дело.

Адептка кивнула и с облегчением вздохнула, когда за Шайреном закрылась дверь. То, что он ушёл, — плюс, а то, что ей придётся сосуществовать с ним в одной комнате, — минус. Но обдумать сложившуюся ситуацию Мериам решила после, сейчас она просто рыдала, уткнувшись в подушку.

15

Шардаш не удивился, не застав Мериам там, где оставил. Рынок большой — мало ли, куда она могла пойти? Однако нюх оборотня подсказал: жены поблизости нет. Профессор нахмурился и прошёлся по рядам, расспрашивая о Мериам.

Крестьянка, продававшая тыквы, вспомнила — покупала у неё овощи рыженькая девушка, только её друг увёл.

— Какой такой друг? — нахмурился Шардаш.

— Обыкновенный, — пожала плечами крестьянка. — Подкрался сзади, по имени назвал, потом увёл куда-то. Ты не стой, товар не загораживай. Будешь покупать — покупай, нет — ступай своей дорогой.

Повернувшись профессору спиной, она начала нахваливать овощи, зазывая покупателей. Но Шардаш не собирался отступать, перепрыгнул через прилавок и ухватил крестьянку за локоть:

— Кто её увёл? Куда, когда?!

Продавщица назвала его бесноватым и пригрозила позвать мужа: он-де научит охальника манерам. Шардаш глухо зарычал, ещё крепче сжав её руку. Крестьянка истошно завопила: «Зверюга!», пришлось успокаивать и заверять — он муж пропавшей, а не нечисть.

Нет, безусловно, Шардаш мог показать истинное лицо, но тогда пришлось бы забыть о летнем домике и дружбе с местными.

— Так бы сразу и сказал, бешенный! — крестьянка, цедя сквозь зубы воздух, поглаживала локоть. — Ишь, ручонки распустил, синяков наставил! Тот, который рыженькую увёл, высокий такой, блондин. Подкрался, значит, сзади, рукой рот и глазки закрыл и крикнул весело: «Угадай, кто?». Она испугалась сначала, а потом ничего, признала, видимо, потому как на руках у него повисла, увести позволила. Кудысь? Да в трактир, наверное — налево они пошли.

Шардаш сунул торговке медную монетку и заново прочесал рынок. На этот раз ориентировался на запах корзинки. Он привёл на деревенскую окраину. Корзина с тыквой и прочими покупками валялась у частокола. Дальше запах обрывался, резко, неожиданно. Профессор понял: Мериам не увезли, скажем, на лошади, не унесли на руках, а затолкали в пространственный коридор. Судя по описанной реакции, девушка пребывала под действием заклинания, иначе бы кричала или хотя бы возмутилась дерзким поведением похитителя.

Профессор застонал: не ушёл бы, ничего не случилось! Далась ему эта кружка пива! Она теперь поперёк горла встала. Но кому понадобилась Мериам? Даже Темнейший с королевой угомонились.

Шардаш подхватил корзину и вышел на околицу, там принюхался и отправился в обход. На двух ногах много не осмотришь, но в зверя оборачиваться нельзя: при свете дня заметят, тревогу поднимут.

Сбив подмётки, измазавшись в грязи и пыли, профессор до темноты обошёл все окрестные селения, надеясь, что похититель побывал там. Увы, удача не улыбнулась Шардашу: никто высокого блондина не видел, чужих не приметил. Значит, похититель маскировался.

Дождавшись темноты, профессор перекинулся и прочесал лес — опять ничего. Уставший, голодный и встревоженный, он на рассвете вернулся в домик и, не раздеваясь, повалился спать на кухне.

Утро началось с холостяцкого завтрака и тягостных дум. Шардаш уже не рвался прочёсывать всю округу, понимал — если Мериам не вернулась, а он её вчера не нашёл, то всё бесполезно. Мало ли, куда можно открыть пространственный коридор?

Жуя яичницу, профессор мысленно составлял список тех, кто имел зуб на него или на Мериам. Собственных недоброжелателей хватало, но все либо тайные, либо притихшие. У адептки и вовсе никого, разве что сестра недолюбливала. Но не станет же Аиша просить какого-то мага наводить морок, выслеживать Мериам и уносить в неведомые дали. Глупо и бессмысленно!

Шардаш так и этак вертел всех, с кем сводила его судьба, но ничьей выгоды в похищении Мериам не видел. Никаких требований не выдвинуто, ничьих проблем исчезновение адептки не решит.

Прождав до полудня и убедившись — никто с ним связываться не собирается, Шардаш забыл о гордости и решил прибегнуть к посторонней помощи. Во-первых, родного ордена Змеи, во-вторых, Селениума Крегса, в-третьих, Магистра магии. Последнего не хотелось беспокоить, но в память врезались слова: «Не стесняйтесь, обращайтесь». Графа Саамата Шардаш оставил напоследок, если другие окажутся бессильны.

Сначала профессор связался с директором Ведической высшей школы: Мериам — его ученица, он, Шардаш, — подчиненный.

Профессор застал Крегса за непривычным занятием: тот красил крышу. Судя по всему, в загородном доме: на горизонте виднелся лес, а о карниз бились ветви яблони.