Ворон. Подлинная история лорда Северуса Тобиаса Снейп-Принц (СИ) - Александров Алексей "Vizivul". Страница 43

Катберт Биннс — призрак, а по совместительству преподаватель Истории магии, и при жизни был отвратительным учителем. Свою манеру безостановочно и бесцветно бубнить исторические факты, превращая даже самые зажигательные страницы истории в навевающие сон мантры, он сохранил и после смерти. Его лекции могли бы с успехом использоваться как лекарство от бессонницы. Стоит ли удивляться, что большинство современных Британских магов крайне плохо осведомлены об истории маги, а следовательно и проистекающих из этой истории особенностях магического мира. Какое‑то представление об истории осталось только у представителей Древних Родов. Да и то в основном оно касается только истории Рода и все что с ней связано.

Благодаря двухвековому "преподаванию" Биннса Британские маги потеряли интерес к наследию предков. К примеру: мало кто из современных магов знает, что современные магические палочки произошли от магических посохов. Семейство Олливандер со своим извечным "изготовители волшебных палочек с 382 года до н. э." несколько лукавят. Магической палочкой того времени можно только в ухе поковырять. Возможно Магический мир и не пережил нечто подобное магловской промышленной революции. Но прежде магическое искусство вовсе не топталось на месте, как это произошло после восстания Гриндевальда. Чары совершенствовались, плетения упрощались. Если во времена Мерлина маги красовались с посохами*, то ко времени основателей использовались жезлы, а веку к четырнадцатому дошли и до современных палочек.

(*Знаю что у Ро Мерлин почему‑то перекочевал во времена основателей, но сие есть ересь. А потому Мерлин был раньше и естественно учиться в Хогвартсе не мог).

Признаюсь, я и сам знаком с магической историей весьма поверхностно. Толковых Британских книг по этой теме практически не осталось. А в иностранных исторических книгах акценты расставлены совершенно по — другому.

— Что у нас сегодня на завтрак? — спросил я у одного из домовиков, когда тот оказался рядом с нами.

— Овсянка, сэр, — с достоинством поклонился тот.

Сервировав стол, домовик щелкнул пальцами. Передо мной и Оливией появились тарелки с кашей, вазочка с печеньем и кубки с ненавистным тыквенным соком. Поковыряв ложкой в тарелке, я снова поморщился и встал из‑за стола. Мой молодой растущий организм нуждается в более приличной подкормке.

Не знаю, за какие заслуги, но в этот день звезды были на моей стороне. На выходе из зала я встретился с Лили, что было весьма странно — она не страдала любовью к ранним подъемам.

— Привет Сев, — тепло улыбнулась мне девушка. Я против воли почувствовал, как мои губы сами кривятся в улыбке. Улыбающийся Северус Снейп… Видели бы меня мои старые ученики — такого позора я бы не пережил. Хотя, если всем свидетелям почистить память…

— Куда ты собрался в такую рань? — спросила Лили, после моего ответного приветствия.

— На кухню.

— Ты знаешь, где находится кухня Хогвартса? — удивилась она.

— И уже давно. Там домовики не связаны запретами директора и можно потребовать от них что‑то более съедобное чем овсянка, — я с неприязнью покосился на столы.

— Подожди я с тобой! — заявила Лили, проследив за моим взглядом.

Покинув Большой зал, мы направились к подземельям Хаффлпаффа, которые столь разительно отличаются от привычных мне Слизеринских. Тут было не столь мрачно, довольно светло и тепло — эти барсуки такие неженки! Вскоре мы уже стояли перед большим натюрмортом. Стоило мне потрогать большую зеленую грушу на крае полотна, как она превратилась в дверную ручку.

— Только после вас, леди, — сказал я, с легким полупоклоном открывая дверь перед девушкой. — Настоящий джентльмен всегда пропускает даму вперед… вдруг там ловушка.

После такого моего заявления, Лили стремительно повернулась лицом ко мне. Протянув руки к моей голове, она принялась ее тщательно ощупывать, словно что‑то ища под волосами.

— Что ты делаешь? — осторожно поинтересовался я.

— Шишку ищу, — рассмеялась девушка, перестав, к моему сожалению, массировать мою голову. — Сев, тебя летом по голове точно не били? В последнее время ты как‑то странно себя ведешь.

— В последнее время мне многие это говорят. — Возможно у меня старое пятнадцатилетнее тело (такой вот каламбур), но сам я уже давно не тот подросток. Даже при всем моем таланте притворщика, я не смог бы изображать того старого Снейпа. Да и, если признаться, нет у меня такого желания. — Все течет, все меняется. Может быть, я просто повзрослел?

— Да уж. Ты за одно лето стал таким всезнающим и мудрым, что мне просто страшно становится.

— Меня не надо бояться, — криво усмехнулся я, — меня надо любить, ценить, холить и лелеять.

— Кто ты такой?! И куда ты дел прежнего милого и занудного Северуса?! — Лили выхватила палочку и грозно повадила ею перед моим носом.

— О, Мерлин! Меня раскусили, — воскликнул я. Что‑то уже лицо начинает болеть от постоянных улыбок. Я уже и позабыл сколь веселый характер у моей единственной любви. — Но прежде чем ты начнешь меня убивать может мы все же позавтракаем?

Под эту веселую пикировку мы и зашли на кухню.

Кухня Хогвартcа была огромна. Никак не меньше Большого зала, если не больше. Вдоль каменных стен стоят друг на друге кастрюли и сковородки, начищенные до блеска. Множество больших и маленьких столов с высокими, под рост домовиков, скамейками. В конце кухни расположилась огромная печь. На кухне стояла рабочая суета. Что‑то чистилось, резалось, мешалось, варилось, парилось, жарилось, выпекалось и прочее…

— Что угодно молодым хозяевам? — Едва мы переступили порог, как нас тут же окружили домовые эльфы, которых просто распирало от желания услужить.

Нас чуть ли не отнесли в сторону стоявших неподалеку от входа столов с рассчитанными на людей стульями. Лили заказала себе какой‑то легкий салатик, тосты и чай. Я же предпочел "легкий" английский завтрак: яичницу глазунью, пару ломтиков обжаренного до золотистой корочки бекона, пару жаренных колбасок и гарнир из тушеной фасоли и обжаренных томатов.

Эх. Еще бы кубок легкого вина, но в распоряжении домовиков нет ничего алкогольного.

— Сев, если ты будешь каждый день так завтракать, то скоро в камин не сможешь пролезать, — сказала Лили, услышав мой скромный запрос домовикам.

— Буду просто аппарировать, — отмахнулся я.

— Ты же не умеешь, и до совершеннолетия это запрещено.

— Я уже два месяца как совершеннолетний.

— Может ты и аппарацию уже изучил? — подозрительно прищурив глаза, спросила Лили.

— Все может быть.

— Северус, но это же опасно! Бывали случаи, что неправильно аппарировавший маг погибал: оказывался в стене дома или перемещался не целиком.

— Я научился прекрасно аппарировать, тут нет ничего сложного. И опасно это только для криворуких неумех. Не хочу ни на кого показывать пальцем, но намекну, что учатся оные на одном с тобой курсе и факультете.

— Когда ты прекратишь это глупое противостояние с мародерами? — покачала головой Лили.

— Как только эти придурки перестанут меня доставать, — поморщился я.

Домовики наконец‑то принесли нашу еду и мы принялись за завтрак.

Спустя полчаса, основательно подкрепившись, мы вернулись в Большой зал. Народу в нем существенно прибавилось. Даже господа мародеры выползли из своей норы. Донельзя кислая физиономия Поттера, заметившего меня вместе Лили, и скрип сжимаемых со злости зубов были превосходным дополнением к прекрасному началу учебного дня.

Проводив девушку до ее места, я вернулся к змеям.

— Ты слышала! Говорят Поттер, Блэк и Петтигрю устроили оргию в одном из купе поезда, — донесся до меня разговор сидевших неподалеку слизеринок с шестого курса.

Да, слухи в Хогвартсе распространяются со скоростью темномагического проклятия.

За слизеринским столом, да и вообще в зале, стало как‑то тихо. Верный признак появления Дамблдора. Интуиция меня не подвела, директор появился в Большом зале. Проигнорировав свое место за столом преподавателей, он направился прямо ко мне.