Красное на красном - Камша Вера Викторовна. Страница 27

Глава 7

Агарис

«Le Six des Épées» [76]

Идея посетить астролога пришла к Альдо в «Великом цыпленке», а наследник Раканов был не из тех, кто откладывает на завтра то, что вбил себе в голову сегодня. Вот если б сходить к звездочету его уговаривали всякие там хогберды, принц добрался бы до цели лет эдак через пять. Теперь же Альдо, пожертвовав вином и хорошенькой служаночкой, потащил Робера к «Мудрому Домециусу», чья заляпанная звездами вывеска маячила напротив трактирных окон.

Сам «мудрый Домециус» – длинный, нескладный мужчина средних лет, похожий на облетевший одуванчик, при виде знатных посетителей вскочил, едва не опрокинув чашку с шадди [77].

Альдо не стал ходить вокруг да около, а сразу бросил на стол пять золотых.

– Мне нужен мой гороскоп.

– Как угодно Его Высочеству.

– Вы меня знаете?

– Было б странным, если б я, живя в Агарисе, не знал Альдо Ракана, но мне нужна точная дата рождения Его Высочества и время его первого крика, а также точная дата и время двух событий, которые Его Высочество почитает важными.

– Я родился за полчаса до полудня в двадцать третий день Весенних Волн 374 года. А события, – Альдо нахмурился и зашевелил губами, что-то подсчитывая, – ночь с первого на второй день Осенних Волн прошлого года и вечер четырнадцатого дня Зимних Ветров этого.

– Я немедленно займусь составлением натальной карты, – заверил звездочет, – но уже сейчас могу сказать, что два упомянутых события препятствуют одно другому, так как находятся в точной квадратуре, солнце за это время проходит…

Что такое «квадратура», Робер не знал и, судя по поскучневшему лицу Альдо, понял, что друг полностью разделяет его невежество. Впрочем, сюзерен долготерпением не отличался.

– Когда будет готово? – перебил расходившегося астролога принц.

– Я отложу все дела и надеюсь провести необходимые расчеты за четыре дня.

– Четыре так четыре, – кивнул принц, направляясь к выходу. Робер двинулся следом, но у порога Альдо обернулся.

– Любезный, если вас спросят о нашем визите, отвечайте, что мне понадобились гороскопы пяти человек, но все они уже умерли.

– Это было бы прекрасно! – с чувством произнес астролог.

– Прекрасно? – не понял Альдо.

– Когда человек умирает, его воля перестает влиять на судьбу, а точная дата смерти при известной дате рождения позволяет из всех возможностей, предоставленных при рождении, вычленить те, которые не пропали даром. Когда и где родились и когда умерли эти люди?

– А это вам зачем?

– Если меня станут расспрашивать, спросят и об этом. Конечно, я могу промолчать или солгать, но лучшая ложь – это вовремя сказанная правда.

– Ну, четверо умерли в один день в Олларии. В третий день Осеннего Ветра 399 года круга Молний, а пятая здесь, в Агарисе. Кажется, в начале Летних Молний 31 года нашего круга, а вот когда кто родился, право, не помню…

– Я вспомнил эту дату. – Домециус прямо-таки светился. – Прав ли я, предполагая, что Его Высочество имеет в виду своего предка короля Эрнани, его супругу, его убийцу и убийцу его убийцы? И кто в таком случае пятый?

– Маршал Придд. Предатель прикончил его до того, как убил короля.

– Гороскопы участников этой трагедии составлялись и трактовались неоднократно. Я подниму труды самых достойных своих предшественников, – Домециус многозначительно посмотрел на Альдо, – на тот случай, если кто-нибудь спросит. Жду Его Высочество через четыре дня.

– Я помню, – заверил принц, но Робер отнюдь не был уверен, что к назначенному сроку его приятель начисто не позабудет о своей затее. А встречи с Енниолем даром не прошли – Альдо начал заметать следы. Любопытно, зачем он приплел покойного предка.

– Альдо, – оклик друга отвлек принца от созерцания хорошенькой цветочницы, – с чего это ты заговорил про Эрнани?

– Сам не знаю, – честно признался принц, – просто в голову пришло. После попойки у Енниоля нет-нет да и вспомнится.

Если б не Мупа, Матильда б и не подумала проснуться, но дайта, к ужасу единственной камеристки вдовствующей принцессы, спавшая на хозяйской постели, забеспокоилась. Матильда сонно отпихнула песью морду и завернулась с головой, но Мупа не отставала. Матильда вполголоса помянула Повелителя Кошек и, зевая, села. Стояла глухая ночь, ветер за окном раскачивал фонарь, по стенам и потолку плясали причудливые тени. Принцесса ругнулась еще раз и с укором посмотрела на дайту.

– Спятила? Ты хоть соображаешь, который час?

Мупа ткнулась носом в хозяйкину руку, спрыгнула на пол, медленно, шаг за шагом подкралась к двери в гардеробную и застыла, вытянувшись в струнку и подняв переднюю лапу. Матильда тихонько присвистнула и взяла с ночного столика пистолет. Милая привычка спать с оружием у нее возникла лет тридцать назад, когда некий одуревший от любви мориск похитил жену Анэсти Ракана. Матильде удалось освободиться и сбежать с готового к отплытию корабля, оглушив приставленного к ней евнуха кувшином для омовений. Год спустя отвергнутый шад [78] прислал строптивице пару богатых пистолетов.

Альдо частенько шутил, что бабушка раскаивается в своей былой добродетели, и был не столь уж далек от истины. Принцесса же каждый вечер любовно перезаряжала инкрустированные перламутром и серебром пистолеты, занимавшие в ее сердце третье место после внука и дайты. И вот пригодилось. Почтенная вдова вылезла из кровати и, как была в ночной сорочке, присоединилась к Мупе. Собака не ошиблась – в гардеробной и впрямь кто-то возился.

Матильда была женщиной отчаянной, ей и в голову не пришло позвать на помощь. Рывком распахнув дверь, принцесса рявкнула:

– Кто тут?

Мигнул и погас потайной фонарь, послышался быстрый шорох, и все стихло. Вдовица завертела головой, вглядываясь во тьму и кляня себя на чем свет стоит за то, что не зажгла свечу. Мупа стояла рядом с хозяйкой и глухо рычала. Босые ноги вдовицы начали мерзнуть – ворюга залез в окно и не удосужился его закрыть.

Справа очень близко что-то стукнуло – злоумышленник то ли решил напасть, то ли собрался проскочить мимо Матильды к спасительному окну, но женщина не дала ему такой возможности. Грохнул выстрел, раздался короткий крик, на пол свалилось что-то тяжелое и мягкое.

Принцесса бросила разряженный пистолет, переложила второй в правую руку и прислушалась – было тихо.

– Мупа, – приказала Матильда, – вперед! Ищи.

Сука исчезла среди забивавших комнату шкафов, сундуков и ширм, раздалось подскуливание, перешедшее в короткий вой.

– Разрубленный Змей, – буркнула женщина, – попала, твою кавалерию!

Мупа вновь взвыла – ее натаскивали на красную дичь, а не на покойников. Принцесса приказала собаке караулить, вернулась в спальню, высекла огонь и собралась прийти на помощь Мупе, но в комнату вломилась полуодетая Пакетта.

– Ну, что такое? – недовольно осведомилась Матильда.

– Моя эрэа! Вы живы?

– Как видишь, – Матильда сунула камеристке свечку, – раз явилась, пойдем, посветишь.

– Куда? – не поняла та. – Что?

– Твою кавалерию! Вор у нас был. В хламовнике. Я его пристрелила. Кажется…

Служанка набрала в грудь воздуха, чтобы завизжать, но Матильда, знавшая Пакетту лет сорок, закатила ей оплеуху. Это помогло – та обиженно поджала губы и пошла за госпожой.

Сначала они увидели ручеек – темный и блестящий, он вытекал из-за продырявленной ширмы с павлинами, из-под нее же торчала неловко вывернутая нога в сапоге без каблука. Пакетта хрюкнула и зажала рот ладонью. Принцесса отобрала у женщины свечу.

– Позови Альдо и Франко. Пусть сходят за стражей.

– Эрэа…

– Толку-то от тебя.

Служанка убралась, а Матильда, подобрав рубашку, заглянула за ширму. Ночной гость смирно лежал на полу лицом вниз – пуля снесла ему полчерепа, так что мертв он был окончательно и бесповоротно. Это был невысокий, худощавый мужчина в сером. Веревка, связки ключей, какие-то железяки на поясе и мешок не оставляли сомнения в роде его занятий. Вор. Фу! Нашел, куда лезть! Если в гостиной и буфетной уцелели хоть какие-то ценности, то старая гардеробная давным-давно превратилась в склад всяческой дряни.