Леди-рыцарь. Трилогия - Федорова Екатерина. Страница 25

Серега икнул. И мысленно простонал. И этот туда же. Надо же! Отсущенные земельки какие-то, сплошь виртуальная реальность какая-то… Но и тут – а поди-ка и принеси-ка. Ну почему никто не хочет, чтобы он просто спокойненько здесь помер (выжить здесь, похоже, все равно не удастся), а все непременно хотят, чтобы погиб он геройскою смертью, выполняя очередное невыполнимое задание?

Хотя не ему жаловаться, мелькнуло у него в голове. Говорят, все неприятности случаются чаще с теми, кто подсознательно их ждет. Или хочет. И тягой к книгам страдают те, кто подсознательно желает вырваться из привычного мира, ставшего несколько… обрыдлым. Вот и дохотелось. Если припомнить, то он и не протестовал, когда сэр Монтингтон там, в КПСС, запихивал его в “языковой адаптер”. Самое время припомнить старую пословицу: “Бог наказывает по-настоящему, выполняя наши желания”…

Старичок сложил ладошки на животе, отчего стал казаться еще меньше ростом.

– Во-во, вьюнош, за чо боролси, на то и напоролси. Ну да ладно! Нечисть, она, как ты должен знать, разная бывает. И зовется не только нечистью, а еще и Преждеживущими, слыхал? Допрежь жили, еще до вас, человечки вы мои, лапушки. Мы, положим, тоже не ангелы, бываем и злые, бываем и получше некоторых людишек… Но! Ежели убивать аль мучить там, то мы на это токмо чужих употребляем, не то что вы – все своих норовите. Опять же наши не каждодневно вами пробавляются, самое частое – по одной душонке в месяц… А вот вы себе подобных по десятку за раз губить могете, и по такому разу один бывает на каждый день, а то и по два. И как губите-то! Ежели правду гутарить, куда нашим скромненьким злодеям супротив ваших пыточных мастеров… Подвалы-то пыточные у ваших лордов какие, а? Да и простой народец тоже зверует-озорует… Рыцарь-то твой в юбке поведал тебе легенду о том, почему отсохли Отсушенные земли? Все в том рассказе истинная правда. Создатель наш общий к человеку неравнодушен, и любит, и наказует его боле всех других своих созданий… Оно, конечно, вас, людишек, мне ничуть не жаль. Но ежли б могли мы, Преждеживущие, с веточки токмо на вас поплевывать! Мир один, земли одни… А ведь мы, можно сказать, еще получше вас будем! Ибо без подлости и не злоумышляем корыстно. Так что и василиски, и марлонги – все это и не зло вовсе, философски-то глядя. Мрете ж вы от болезней?

– Болезни мы еще и лечить можем, – буркнул Серега.

– Верно, чадушко! Но и с нами бороться – тоже, полная вам на то свобода, иди, режь, убий… ежели силенок хватит.

У Сереги хватило ума промолчать на этот раз. В какой-то степени старинушка прав. А вот в какой?.. Клоти вообще стояла тихо, как мышка.

Мышка с мечом в руке.

– Потемки – душа человецкая, – не замолкая, печалился старичок-хозяин. – В светлых озарениях добра становится близка к создателю, творя зло, такое вызывает к жизни, что сам ад дивуется, нижний мир истинного зла. И токмо радовались бы мы, что от людишек свободен наконец край сей, если б не то, что сейчас начало появляться на землях наших! Истину глаголю я вам – чернеет душа земли этой без людей. Но происходит сие по вине людской! Опять же и многие Преждеживущие сроднились с человеками, живучи около них столетиями. Им, бедолагам, их даже не хватает – дриадам там, наядам всяким. Саламандрам негде жить, коли не горят домашние очаги…

– Саламандрам?!

– Духам огня, – устало, как школьный учитель ученику-балбесу, пояснил старичок. Щелкнул пальцами.

В пламени очага, балансируя на хвостах, извивались в объятиях друг друга две ало-золотые ящерицы. Шипастые гребни, идущие по хребтам, разбрасывали в стороны иглы радужных лучиков.

– Лешие в нетопленных банях зябнут, – продолжая меж тем слезно жалиться старичок. – Овинники жить не хотят, смысла жизни, говорят, в этой жизни не видим, так как нет в ней скотинки домашней, кою обиходить треба… В русалках души утопленниц провинности свои искупали, искупит одна такая – и нет ее, русалки-то, в небеса чистая душа улетает, а откуда ж новые возьмутся, ежели людей нет и топиться некому? Никакого притоку кадров. Водяному кого в омута затаскивать, кикиморам лесным да болотным кого по кругам да в трех соснах водить, а? Пуще всего эльфы да феи ярятся. Эльфы жить не могут без отроков и отроковиц человеческих, ликом прелестных, ну а феи, известно, первые защитницы роду человеческому. А вприбавку еще и аура зла расползается по землям. Такое появляться стало, чему мы и сами-то имени не знаем… Так и гибнем, не знаючи, как с ЭТИМ справиться… Страшной смертию стали погибать Преждеживущие! Делать что-нибудь надо, и немедленно, не то…

– Как интересно все это! Вы полагаете, что здесь еще можно что-то сделать? – поинтересовалась леди Клотильда. Вежливо так, отстраненно.

– Чо ж еще… Зло, людями порожденное, из людской злобы и равнодушия проистекшее, разросшееся из того, что было некогда плотью и душой человеческой, зничтожено должно бысть!

– Кого уничтожать будем? – деловито вопросила леди Клотильда и поставила свой меч стоймя, уперев острие в земляной пол, посередке меж раздвинутых ног. Саламандры в огне тут же заинтересовались широкой зеркальной полосой лезвия, развернулись к ней головками (вытянутыми, как у морских коньков) и заколыхались на переплетенных хвостах. Ни дать ни взять две подружки, отталкивающие друг друга от зеркала…

– Сиди, баба, – брезгливо выплюнул старичок. Похоже, здешний хозяин был ярым противником женского равноправия. – Ты ежели и пойдешь, то только лишь… то лишь…

– Позвольте мне облечь ваши сомнения в более понятную форму, досточтимый сэр, – мстительно проликовала голосом Клотильда, сохраняя при этом лицо абсолютно бесстрастным. – Если повнимательнее присмотреться к нам двоим – то бишь ко мне и сэру Сериоге, то становится ясно, что из нас двоих уничтожать – эта скорее мне, чем ему, привычно.

– Цытъ, баба… женщина то ись, – шикнул старичок. Но, несмотря на грубость слов, тон его скорее был примирительным, – похоже, хозяин и сам осознавал, насколько баба… леди Клотильда точнее, была права. – Значить, так. То самое – то, что основное, – мечом победить нельзя. Так сами эльфы говорят, а оне это дело знають. Гадали, грят, всяко, в зерцале истинных побед пытали – все подносили: и хладную сталь, и серебро со златом пречистые, и травы-деревья всякие, камни разнородные… Ничо из того зерцало не отразило – знать, нету средь энтих средств верного, единственного…

– А огонь пробовали? Воду святую, заговоренную? – со знанием дела поинтересовалась леди-рыцарь.

– А то! И уголья, и запахи всяческие вплоть до чеснока… Меж тем средство есть, эльфы в том клятву дают. Вот обчество и порешило – определить сие опытным путем. Ловить таких мастачей-портачей приблудных навроде вас и запускать их в источник зла. Авось да небось подфартит кому-нибудь, применит именно то, что потребно… Вот и пускаем. Глядишь, и найдется удачник, счастье-избавление нам принесет. Ждем-с…

– Значит, счастья-избавления таким путем ищете… – придушенно-вежливо отчеканила леди Клотильда. Серега с опаской покосился на ее меч: дама-рыцарь все ж таки – это вам не дамочка определенного пошиба с прешпекту, у такой вежливость означает скорее не желание угодить, а просто нежелание убивать вас из-за пустяка. Блики пламени и радужные отсветы от саламандр плясали на красивом, с отточенно-надменными скулами лице Клоти – лице совершено невозмутимом, словно каменном. – И которые же мы для вас по счету… избавители?

– Осьмнадцатых вас провожаю. – В голосе старичка сквозило неприкрытое равнодушие.

Повисла тяжелая пауза. Пора было как-то смягчать международную напряженность.

– Э-э-э… Но если вы специально таких, как мы, путников отлавливаете, то почему же нас ваши василиски едва не… не… не окаменючили? – решился влезть со своим вопросом Серега. – И пасели у вас какие-то нестандартные ошиваются: вместо того чтобы на кладбищах гостей невинных… то есть незваных, встречать, они как татарины на путников.

– Татарины? – заинтересованно вопросила леди Клотильда,

– Ну, это… Это такие путники, которым бы только пограбить, – прилагая все усилия к тому, чтобы не расхохотаться, пояснил Серега. – Которые страшные звери, сами могут вашего насели сжевать – и не подавиться. Хулиганье, одним словом…