Леди-рыцарь. Трилогия - Федорова Екатерина. Страница 37

Все три гвоздя были вбиты в дерево и перчаточную сталь тремя короткими и мощными ударами – по удару на каждый гвоздь. И перчатка оказалась намертво приклепанной к воротам.

Остаток дня до самой ночи они провели в блаженном ничегонеделании. Правда, не все. Например, сиятельная баронесса Дю Персиваль посвятила это время прилежному осмотру оружия и снаряжения. Счистила со всех своих табельных единиц появившуюся за эти дни ржавчину, тщательно наточила их и смазала чем-то вроде машинного масла. Причем, помимо двух своих мечей, дротиков, копья и целой коллекции разномастных кинжалов, она наточила и смазала еще и Серегин меч – тот, что достался ему от эльфов. Ну, чем бы дитя ни тешилось… Слуди с Микошкой ползали в траве, гулькали о чем-то своем, личном и время от времени заливались смехом – один робким колокольчиком, другой басовито и глухо, как встревоженный шмель. Притащился плутоватый и довольный собою Мухтар – хитрая зверюга спрыгнула с Серегиного седла, как только он двинул коня через толпу. Сейчас на кошачьих усах обличительно трепыхался цыплячий пух, а блестящую серую шерстку покрывали крайне подозрительные красно-ржавые пятна. Подрастающий котенок (или уже кот?) нахально ленивой инспектирующей походкой обошел их бивак, затем, выбрав из всего их имущества седло леди Клотильды для своих личных нужд, принялся точить об него когти. Трепетно относящаяся к своему снаряжению леди Клоти, мгновенно уловившая крайне подозрительный скрип, не вставая, запустила в Мухтара стальным башмаком. Серый плут испарился ровно за долю секунды до того, как увесистая конструкция из стальных пластинок врезалась в землю возле седла.

Серега наблюдал за всем этим весельем, сидя возле мужчины-оборотня. Тот был без сознания, от кожи исходил набирающий силу жар. Сергей обтирал мокрой тряпкой горячий лоб, смачивал пересохшие, потрескавшиеся губы. И молился про себя, чтобы страдалец подольше оставался без сознания – потому что боль, которая тут же начала бы его терзать, должна была быть дикой и непереносимой. Солнце лениво укатывалось к горизонту. Слишком лениво и медленно, по мнению Серега.

Но наконец укатилось.

Закат догорал – сиренево-алый цветок в серебристой листве облаков. Синяя, прохладная и пряно пахнущая тьма сгущалась. Подошла леди Клоти, приплелся Слуди, уложив предварительно спать умаявшегося за день Микки. Даже Мухтар фыркал и шипел где-то поблизости, неразличимый в густой траве. В темноте все кошки серы, вспомнилось Сереге. А если кошка и так серая? Тогда в темноте ее и вовсе нету…

Оборотень охнул. И очнулся. В слабых отсветах костра, разведенного вечно везде поспевающей леди Клотильдой, лицо его казалось маской из углов и выбоин, приправленных вспухшими мазками черно-багровых синяков.

– Пора, наверно… – с некоторой опаской высказал свое предположение Сергей. – Костер ему не помешает, как вы думаете?

– Не-ет… – просипел мужчина. Жар, идущий от его кожи, был просто обжигающим. Если он, Серега, хоть что-нибудь понимал в медицине, то у несчастного должен был быть как минимум разлитой абсцесс в брюшной полости, сиречь внутреннее и скоропалительное нагноение раны в кишках. А может, уже и сепсис. Заражение крови. И выкарабкаться из всего этого в мире, где об антибиотиках и слыхом не слыхивали, – это, милостивые судари и сударыни, нечто совсем уж нереальное. От сепсиса и в Серегином-то мире, бывало, не всегда спасали… И не всегда – это еще скромно сказано, вот редко – это будет гораздо ближе к истине.

Книжный мальчик Сереженька содрогнулся.

Каковы бы ни были силы оборотня, но они были явно на исходе. И хотя шибко Серега сомневался в том, что знаменитое, в куче книг описанное свойство оборотней заживлять на себе любые раны сможет помочь, но, в любом – точнее, в данном – случае, вся надежда была только на это. Следовало поторопиться.

Страшно было начинать и делать то, что могло убить лежащего перед ними человека… даже не могло, – убьет наверняка. То, что, по большому счету, человеку-оборотню и так не выжить, уверенности не прибавляло. Наоборот – уносило ее.

Леди Клотильда начала было освобождать несчастного от бревен, к которым тот был привязан, но была остановлена Серегой. В прежние времена, как припомнилось ему, в операциях, где не было обезболивания, предусматривалось обязательное обездвиживание пациента. За неимением операционного стола с ремнями сойдут и бревна. Он откинул одеяло и положил ладони на шероховатый ствол. Пора.

Он тянул плавно, стараясь избегать остановок и рывков. Мужчина кричал. Сначала страшным, заходящимся голосом, затем голос стал слабым и сипящим. Он слабел на глазах. Пошло внутреннее кровотечение, догадался Сергей. И торопливо, уже ни о чем не заботясь, рванул кол. В свете костра под сгустками крови блеснул чистым, безжалостным сиянием металл. Серебро. Враг всей оборотней.

Слуди при первом же крике посаженного на кол удрал к Микошке. Леди Клотильда и Серега сидели по обе стороны от бедолаги и ждали. Хотя ждать, собственно, было нечего. Чудеса чудесами, а тело…

Ноги начали укорачиваться. Серега в некотором оцепенении смотрел, как уменьшается человеческая ступня, из кожи брызжет волос, а ногти прорастают стружкой длинных звериных когтей. Из веревочных пут, ставших сразу свободными, высвободились уже не реки и ноги, а лапы.

Огромный, с теленка размером, роскошный черный лис лежал на боку перед ними, вытянув черное великолепие хвоста, оправленного в серебро светлого подпушка. Кровь, такая заметная на белой человеческой коже, на черном с серебром меху была незаметна. Зверь был неподвижен.

– Я сейчас… – пробормотала леди Клотильда и сбегала к столу, где стараниями крестьян их уже ждал скромный поздний ужин в лице трех жареных поросят и четырех тушеных с овощами гусей.

После короткого раздумья баронесса остановила свой выбор на поросенке и вернулась к Сереге с упитанной тушкой в руках. Отломила сочную, с поджаренной кожицей ляжку и положила рядом с оскаленной лисьей пастью. В воздухе запахло так аппетитно, так… возбуждающе. Серега не удержался и, несмотря на всю необычайность ситуации, потянул воздух ноздрями. В носу даже свистнуло. Странно, вроде бы насморка у него нет…

Свистнуло? Нет, скорее уж хрустнуло! И явно не у него в носу… Черный лис, вытянув до предела морду вперед и придерживая одной лапой угощение, пожирал мясо, не поднимаясь с земли. Леди Клотильда показала Сереге большой палец и осторожно опустила всю тушку на место, где только что лежала целая свиная ляжка. Встала, отряхнув руки, и тихо отошла. Приглашающе помахала рукой Сереге.

– Мы здесь больше уже не нужны, сэр Сериога. – Показалось Сереге или действительно в голосе “железной леди” звучала скрытая печаль? – Идемте ужинать. Завтра отправляемся в Дебро… Там этот ваш… как его…

– Мишка, – подсказал Серега и перешагнул через подрагивающую трубу вытянутого лисьего хвоста.

Крестьяне, преисполненные восторга перед новым герцогом Де Лабри, усиленно начали зазывать путешественников переночевать под кровом, в доме деревенского старосты, но леди Клотильда отказалась. И от предложения постелить для них постели помягче прямо здесь, на лужке – тоже. Серега, чье тело прямо-таки жаждало комфорта и теплого, мягкого уюта, из-за спины дамы-аскета поливал крестьян растерянно-зовущими взглядами, дескать, я-то согласен, давайте! Но, увы, слова мазохистски настроенной леди Клотильды были для крестьян более убедительны, чем умоляющие герцогские взгляды. Увы, и еще раз – увы…

Леди Клотильда повернулась к Сереге и громко расхохоталась, углядев неприкрытую печаль, крупными буквами прописанную на честной Серегиной роже.

– Клопы, сэр Сериога, – давясь от смеха, любезно объяснила она. – Но если вы такой уж большой любитель поспать на постели, коя не только танцует под вами, но и пробует вас на вкус, то я могу и возвернуть…

– Не-не-не!!!

Лис черной молнией прошелестел мимо. На месте, где раньше лежал человек-оборотень, посреди примятой травы осталось валяться безвозвратно испорченное одеяло в пятнах крови. Вот и все…